Разбойник и леди Анна - Джин Уэстин

– Добро пожаловать, Джонни Гилберт, – приветствовал Джона сквайр. – Входи, и пусть твои люди тоже войдут. Что это с пареньком?

Джон внес Анну в огромный холл. Капюшон снова закрывал ее лицо и волосы.

– Большое несчастье, сквайр. Приготовь, пожалуйста, комнату на ночь.

Сквайр показал на лестницу:

– Вверх на галерею. Комната налево.

Анна почувствовала, что ее заставляют подниматься по лестнице ступенька за ступенькой, шаг за шагом. Дверь распахнулась, и вместо сильных рук Джона ее тело принял мягкий пуховый матрас. Сам он присел на край кровати и не сводил с нее глаз.

– Где мы? – спросила Анна шепотом.

– Здесь вполне безопасно, Анна.

Его рука потянулась к ней, отвела со лба и глаз каштановые локоны.

– Вы мне не нравитесь в обличье мальчика, – прошептал он хрипло, но тотчас же откашлялся. – Но вы не самая хорошенькая девушка из всех, кого я знаю.

– Нет?

– А вот глаза у вас красивые. Но они вовсе не подходят к вашему лицу, как два изумруда, плавающие в сливках. Черт меня возьми, если я вообще видел женские глаза, пока не встретил вас. Даже глазам Нелл Гвин далеко до ваших.

Он нежно провел пальцем вокруг ее губ.

– Хотя, насколько я помню, губы у Нелл красивее ваших.

Джон подмигнул. Анна отвела глаза.

– Почему вы постоянно отпускаете шутки в мой адрес?

Он заставил ее повернуть голову и нагнулся так, что их глаза оказались на одном уровне.

– Это чтобы вы не забывали, что все еще живы. Время лечит. Я тоже потерял отца, которого боготворил, несмотря на то, что он сделал меня бастардом.

Анна пристально смотрела на него:

– У меня есть честное имя, но нет верных друзей, как у вас.

– Я отдал бы все, что у меня есть, чтобы не быть бастардом.

– И совершили бы никуда не годную сделку.

Его глаза гневно сверкнули:

– Не вам об этом судить.

Анна прикусила губу.

– А теперь отдыхайте, я принесу еду и эль. Подкрепитесь, и сразу станет легче. – В глазах его блеснуло лукавство: – К тому же я должен хорошенько вас откормить, чтобы выставить на ярмарке невест. Разве не так?

– Как вы можете так шутить?

– Просто мне хочется посмеяться. Над самим собой.

Это была чистая правда. За свою жизнь и свободу и спокойный путь в колонии он обещал заплатить отцу Анны безопасностью его добродетельной дочери. Теперь ее отец мертв, а его убийца предлагает ему жизнь, прощение и Беруэлл-Холл в придачу. Не об этом ли Джон мечтал всю свою полную безумных приключений жизнь? Уже одно это было славной шуткой. Но все обернулось еще смешнее. Он, Джон Гилберт, гроза всех проезжавших по большим дорогам его величества в последние семь лет, готов пожертвовать мечтой всей своей жизни, чтобы помочь женщине сохранить целомудрие, прежде столь мало значившее для него. Он снова рассмеялся, провел пальцем по ее щеке и встал.

– Закройте глаза, прелестная Анна, и отдохните.

Анна смотрела ему вслед, пока он не исчез за дверью. И тут в голове ее созрел отчаянный план. Нельзя доверять Джону Гилберту, что бы он ни говорил. Ей надо добраться до Лондона и искать защиты у своего дяди, епископа Илийского. Он все еще был в весенней резиденции двора, но как долго чума заставит всех держаться подальше от города?

Анна вскочила и посмотрела на свое отражение в зеркале. Вот она, лента, которая могла помочь ей заплести волосы в косичку, какие носят мальчики. Анна осмотрела комнату. Второй двери в ней не было. Только окно, выходившее на конюшни. В тусклом свете луны она видела Сэра Пегаса, жующего сено.

Анна сняла с постели крепкие льняные простыни, связала их, осторожно открыла створку окна и спустила самодельную лестницу на землю, привязав один конец к изголовью тяжелой деревянной кровати.

Также осторожно она вылезла из окна и, стараясь не смотреть вниз, скользнула по простыням, а потом стремительно обернулась, чтобы проверить, все ли в порядке. Шпагой она ощупала стену дома и, скользнув от стены, боязливо огляделась. Продолжая висеть на своей веревке, Анна выжидала, но, как ни удивительно, никто не поднимал тревоги, и она спустилась на землю.

Огромный конь распознал ее по запаху и тихонько заржать, когда она приблизилась и подошла к груму.

Голос Анны был хриплым от плача и звучат как карканье:

– Оседлай гнедого для моего господина, мальчик.

– Да, – проворчал мальчик, протирая глаза. – Они не дают мне спать – то приезжают, то уезжают.

– Скорее, – сказала Анна.

В любую минуту Джон Гилберт может обнаружить, что она сбежала. Пара минут, за которые она оседлала коня, показались ей вечностью.

– А теперь помоги мне взобраться на лошадь, – приказала Анна груму. – И дай вязаную шапочку.

Малый думал лишь о том, чтобы вернуться к своему соломенному тюфяку в уголке. Будь у Анны время, она обернула бы чем-нибудь мягким копыта Сэра Пегаса, чтобы не стучали.

Анна была уверена, что очень близка к разоблачению. Она представила себе, как Джон Гилберт поднимается по лестнице с тарелкой дымящегося мяса и кружкой эля. В животе у нее урчало, ей надо было подкрепиться. Она старалась не думать о выражении лица Джона, когда он увидит пустую постель и поймет, как ей удалось бежать.

Анна поддала каблуками в бока коня, он застучал копытами, по мощенному булыжником двору и вынес ее на дорогу. Когда Анна добралась до Оксфордской дороги и повернула к Лондону, до нее донесет отдаленный звук копыт преследователей и их голоса. Преодолевая первые несколько миль, Анна молилась, чтобы в конюшне сквайра не оказалось такого же резвого коня, как Сэр Пегас.

Оказавшись на большой дороге, огромный жеребец понесен ровным галопом, все увеличивая расстояние между ней и разбойником. Анна понимала, что еще до наступления утра Джон всерьез начнет на нее охоту.

Единственное, чего Анна не понимала, какую именно цель Джон преследует. Ведь он мог отдать ее лорду Уэверби еще в Беруэлл-Холле, мог отдать ее Черному Бену. Да и сам мог поразвлечься с нею:

В ту первую ночь в доме, когда они оказались в постели, Анна, потеряв голову, не отвергла его ласки. При этом воспоминании девушку бросило в жар.

Сейчас Анна в глубине души мечтала о том, чтобы Джон Гилберт настиг ее и всеми известными ему мужскими уловками заставил забыть данный ею обет целомудрия.

Анна устала защищать свое драгоценное девство. Сколько энергии потребуется, чтобы противостоять вполне естественному желанию капитулировать перед Джоном Гилбертом?

Анна похлопала гнедого по холке и крикнула ему прямо в ухо:

– Но ведь это безумие, Сэр Пегас, я больше не стану об этом думать.

И все же в мыслях у нее царила неразбериха и не к месту всплывали обрывки сонета, который она когда-то выучила наизусть.