Запретные игры - Наталья Евгеньевна Шагаева

— Я смотрю, Надя. Пока не трогаю, — поднимаю руки. — Если сделаешь всё сама, так и останется, — усмехаюсь. Не понимает. И меня снова подогревает ее наивность. — Сядь на стол.

Снова медлит.

— Помочь?

— Нет, — пищит немного истерично и неуклюже влезает на стол, при этом сжимая ноги и продолжая прикрывать грудь. Двигаюсь на кресле к ней.

— Ступни – мне на колени, откинься назад и обопрись руками на стол, — выходит немного грубо, но это накатывающее возбуждение, которое девочка пока не распознает и испуганно всё выполняет. Ее ступни ложатся на мои колени, руки наконец отрываются от груди и откидываются назад. Прекрасная поза. Дыхание сбивается. — Расслабься, киска, — хриплю. — Ты прекрасна. Очень красивая девочка, смотреть на тебя – эстетичное удовольствие, — нет, это не флирт с моей стороны и не попытка ее очаровать. Это тоже психологическое давление.

Девочка выдыхает. Каждой женщине важно знать, что она привлекательна и нравится мужчине. Я просто облегчаю нам непосильную для нее задачу.

— Такая нежная кожа, шикарные ноги, — понижаю тон и веду глазами по местам, о которых говорю. — Эти ноги достойны носить самую дорогую обувь и черный капрон. Хочу посмотреть на них в чулках и туфлях на шпильках, — веду глазами выше. — Идеальные бедра, ничего лишнего. Грудь небольшая, но такая манящая, киска. Соски как вишенки, у меня скулы сводит от желания их попробовать.

Девочка всхлипывает.

— Но сейчас я сдержусь. Я обещал только смотреть, красивая моя. Ты знакома с оргазмом?

Девочка хмурится и качает головой.

— Ох, Надежда, не нужно лгать, никогда не поверю, что ты себя не удовлетворяешь.

Краснеет, кусая губы. Мне не нужен ответ, я вижу, что она знает, как себя удовлетворить.

— Покажи мне, как это делаешь.

— Что? — шокировано распахивает глаза.

— Ты слышала и поняла, про что я.

Девочка отрицательно качает головой.

— Без проблем. Тогда я сделаю это сам, — накрываю ладонью ее ногу.

— Нет, — снова сжимает ноги, но я раздвигаю их силой, демонстративно смотря на ее киску. А там все настолько невинно и нежно, словно она ненастоящая. И животные инстинкты требуют испачкать эту чистоту собой.

— Тогда сама, быстро! — настаиваю я.

— Я не знаю, что делать, — зло всхлипывает она, показывая характер. — Это все унизительно.

— Что именно унизительно? — вздергиваю бровь. Эта девочка ничего не знает об унижении. Я сейчас максимально деликатен. Сам себе поражаюсь. Но партию надо доигрывать до конца и делать это красиво.

— Я голая, открытая перед вами, должна себя трогать. Вы полагаете, это может доставить мне удовольствие?

— Полагаю. Все эти предрассудки только в твоей голове, Надя. Отпусти себя. На тебя смотрит мужчина, которому ты нравишься, которого ты возбуждаешь, он хочет тебя. В данный момент только тебя, одну из миллиона женщин. Ему нравится твое тело, очень нравится, он хочет посмотреть на тебя в пик твоего удовольствия. Открой границы дозволенного. Не поверю, что девочка, которая решилась на татуировку, не сможет совершить это. Скажи «да», и я помогу тебе.

— Как поможете?

— Скажи «да» и узнаешь, — усмехаюсь.

— Да, — сглатывает.

— Умница. Закрой глаза. — Послушно прикрывает веки. — Разведи ноги шире. — Медленно, но раскрывается, а я на мгновение закрываю свои глаза.

Ммм, что я сделаю с этой розовой, еще никем не тронутой плотью позже… Держись, девочка, я воплощу с тобой все свои извращенные фантазии, которые ты во мне сейчас будишь.

Сжимаю подлокотники кресла. Я обещал не трогать. Не то чтобы я благородно держу обещания. Мне просто нравится эта игра, которую я сам затеял. Для меня это что-то новое, для девочки – запретное. У меня она тысячная, я у нее первый. Но…

Ох, черт, по ее коже бегут мурашки, тело начинает подрагивать, а ведь мы еще даже не добрались до самого вкусного.

— Сожми грудь, — голос просаживается. Давно я так не заводился просто от невинной игры, обычно мне нужно гораздо больше. Последний раз моя любовница ползала голой на коленях, пока я пил коньяк и вел переговоры по телефону. Да… Я очень пресыщен, и просто секс ради секса уже давно не заводит. — Надя! — срываюсь на рык. — Я сейчас сожму твою грудь сам, не провоцируй! — И девочка послушно сжимает свою грудь, издавая всхлип. — Вот так, а теперь нежнее, ласкай. Обведи соски, слегка сожми.

Выполняет мои команды подрагивающими пальцами, но вряд ли ее трясет, как меня, от возбуждения. Это страх. Но страх – катализатор возбуждения. Так устроены женщины. Страх, стыд, ненависть запускают в них желания.

— Мне сейчас тоже тяжело, киска, — сообщаю ей, наблюдая. — Очень тяжело смотреть на тебя и держать себя в руках. Как только я доберусь до твоей груди… Эм… — выдыхаю. — Ты прелесть, девочка моя. Если бы ты видела себя моими глазами, то отбросила бы весь стыд и поняла, как это… Накрой пальчиками киску… — А она снова медлит. — Нет так нет. Я могу и сам, — возбужденно усмехаюсь и обхватываю ее щиколотки на своих ногах.

Она настолько боится моих прикосновений, что выполняет все.

— Молодец, раскрой складочки, покажи мне себя.

Раскрывает розовую плоть.

Где делают таких красивых девочек?

Почему-то поднимается волна злости, оттого что, если бы судьба не привела ее ко мне, это все могло бы достаться кому-то еще…

— Теперь поласкай себя, как ты привыкла, как тебе хорошо. Давай! Поверь, мое терпение заканчивается! Мы не выйдем из кабинета, пока ты не кончишь, а каким способом – решать уже тебе.

И девочка ласкает себя. Сначала медленно гладит плоть, потом нажимает на маленький аккуратный клитор и начинает массировать его круговыми движениями, хочет сжать ноги, но это уже не стыд, а реакция тела на удовольствие. Не позволяю ей этого, удерживая ее ноги.

— Прекрати лицемерить. Тебе хорошо! Не кусай губы, а стони, если хочется.

И Надя выдыхает со стоном. Ей хорошо. Да! Никакой имитации. Я вижу сочащуюся влагу на ее плоти и чувствую, как ноги девочки подрагивают.

— Да, киска. Сейчас ты настоящая, и это честно. Тело никогда не обманывает. Что я с тобой сделаю… — глотаю воздух, потому что возбужденный член уже ноет.

Какого хрена я тут играю в эти игры и сдерживаю рвущееся, давно не