Запретные игры - Наталья Евгеньевна Шагаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Зачем?
— Ужинать.
— Я не одета.
— Ничего, горничная не оскорбится. Выходи! — настойчиво велит он, пропуская меня вперёд.
Глава 15
Надежда
В столовой для нас накрыт стол. Слава богу, только на двоих. Мне кусок в горло не полез бы, будь за этим столом сын Литвина. Наше знакомство не задалось с самого начала. И мне хочется как можно меньше сталкиваться с этим парнем. Олег отодвигает мне стул, помогая сесть. Непривычно. В наше время уже никто так не делает. Прежде чем сесть во главу стола, он берёт со стола бутылку красного вина и разливает в бокалы.
В мире Литвина мне всё непривычно. Стол сервирован, словно мы на приёме. Может, я, конечно, мещанка, но невозможно расслабиться и просто поесть, когда вокруг столько церемоний.
— Выпей, расслабься, — спокойно произносит Литвин и салютует мне бокалом.
— Вы же знаете, я не любитель алкоголя, — поглаживаю ножку бокала.
— Хорошее вино – это не про «напиться», Надя. Это наслаждение вкусом и дополнение к ужину, чтобы раскрыть все вкусовые качества, — снисходительно улыбается. А я снова ощущаю себя мещанкой на приёме у графа.
Этот мужчина, несмотря на жесткость и цинизм, создаёт впечатление человека из высшего общества. Настолько высоко, что мне никогда не дотянуться, а я и не хочу на этот уровень. Я приземлённая, меня всегда устраивал мой скромный уровень. Я умею довольствоваться тем, что есть.
Галина подает нам салат с рукколой, креветками, авокадо и апельсинами, политый каким-то соусом. Выглядит красиво и аппетитно, желудок предательски урчит, что в полной тишине, конечно, не скрыть от мужчины.
— Кушай, Надежда. Не прощу себе, если женщина в моем доме начнет падать в голодные обмороки, — качает головой, тоже принимаясь за еду. Он даже ест как аристократ – аккуратно, маленькими кусочками, с ровной осанкой. Замираю с полной вилкой, расправляю плечи. — Поведай мне, Надежда, почему ты отказывалась от еды? Это что за протест?
— Я не отказывалась. Просто посчитала неуместным обедать с вашей семьей.
— Это всего лишь еда, Надя. Чем тебя напугал Лев?
— Кто?
Снова замираю с вилкой в руках. Если я буду есть и говорить, боюсь, у меня не получится это так эстетично, как у Литвина.
— Лев, мой сын.
— Он был очень недоволен моему присутствию в этом доме и посоветовал мне по-хорошему уйти отсюда.
— Даже так? — цинично усмехается мужчина. — Как он это обосновал?
— Если честно, я не поняла, в чем суть его недовольства.
— Просто передай мне его слова.
— Он сказал, чтобы я даже не надеялась откусить кусок от пирога.
— Сучоныш, — оскаливается мужчина. — Я поговорю с ним. Не сиди в четырёх стенах. Только я решаю в этом доме, кому здесь быть и на что претендовать. — Ешь, Надя, — настойчиво кивает на мою тарелку.
Вторым блюдом нам подают красную рыбу с белым соусом и спаржей.
— Как прошел разговор с Эдуардом?
Снова опускаю вилку, не притрагиваясь к рыбе.
— Он сказал, что свяжется со мной, когда надо. А мне стоит запоминать всё, что происходит в этом доме.
— Ясно. Ладно, ешь, иначе ты снова останешься голодной, — усмехается.
Дальше едим молча, но легче мне не становится. Еще никогда не кушала в таком напряжении. Литвин не задает вопросов, но постоянно смотрит на меня. От десерта и кофе я отказываюсь.
— Пройдем в мой кабинет, — предлагает мужчина, когда мы поднимаемся из-за стола.
— Зачем?
— Ну как зачем? Кажется, у тебя было задание от Эдуарда – изучить мой кабинет.
— Это уже необязательно, вы можете сказать мне, что передавать.
Ну не хочу я в его кабинет. Пространство рядом с Литвином сужается, и мне тесно.
— Я рад, что ты усвоила новые правила игры, но отказываться у тебя права нет, — говорит спокойно, но звучит как приговор. У меня вообще в последнее время ни на что нет прав. — Прошу, — указывает на выход из столовой, пропуская меня вперед.
Иду, постоянно поправляя бретели маечки, которые так и норовят сползти. Когда этот мужчина сзади, мне всегда не по себе.
— Направо по коридору, — указывает направление и открывает дверь из черного дерева.
Прохожу, осматриваясь. Вопреки моим ожиданиям увидеть здесь мрачное помещение с готическими деталями, кабинет Литвина довольно просторный, а обстановка минималистичная. Большое панорамное окно во всю стену с видом на лес наполняет пространство воздухом. Сразу подхожу к окну, всматриваясь, чтобы не смотреть Олегу в глаза. Не могу я так долго оставаться с этим мужчиной наедине. А закрытая дверь вызывает легкую панику. Он ведь может сделать со мной что хочет, и я никак не в состоянии это предотвратить.
Замечаю во дворе собак, одна из них, завидев меня, несется к окну. И я по инерции испуганно отскакиваю.
— Не нужно бояться того, чего нет, — усмехается мужчина, прислонясь бедрами к краю рабочего стола и складывая руки на груди.
— Зачем держать таких страшных собак? — спрашиваю я, все-таки подходя к окну и смотря своему страху в глаза.
Большие, агрессивные собаки – моя фобия с детства. Я гуляла на детской площадке, где под горкой лежал большой бродячий пес. Я, наивная, решила его погладить. Собака укусила меня. Нет, не набросилась и не разорвала, просто куснула за руку. Детство давно прошло, а фобия осталась…
— Территория и так хорошо охраняется.
— Хороший вопрос, киска.
Ненавижу, когда он называет меня киской. Коробит от этого. Мне кажется, это звучит пошло и грязно.
— Люди могут подвести, техника может дать сбой, а собаки – нет.
Мне всё равно не понять. Но я молча киваю, не желая продолжать разговор. Слышу, как мужчина идет ко мне, и инстинктивно обнимаю себя руками. Он подходит вплотную, настолько близко, что я чувствую его дыхание в моих волосах и касание рубашки к голым плечам. Сжимаюсь.
— Скажи мне, Надя, что тебе обещали за шпионство?
— Я уже говорила. Ничего. Свободу, — выдыхаю.
— Ммм, а ты в курсе, наивная девочка, что свободу тебе обещали условную. Тебя бы просто освободили от этой жизни, — тихо говорит он куда-то в мои волосы, а потом глубоко вдыхает.
— Как это? Что вы имеете в виду? — сглатываю,
