«Регулярная академия учреждена будет…». Образовательные проекты в России в первой половине XVIII века - Майя Лавринович

Ко всем государственным службам и управлениям всегда искусных людей больше находитца, нежели королю потребно, так что когда какая гражданская или воинская служба или место порожно бывает ко всякой службе, хотя высокой, хотя ниской всегда довольно охотных, которыя сами к тому домогаются, которые свои дела и управление с основания разумеют и однакож зело просить принуждены, пока службу получат68.

Примечательно, что причина такого изобилия готовых служить кроется не только в достаточном количестве хорошо образованных специалистов, но и в комфортных условиях службы, обеспечение которых рассматривается Фиком фактически как обязательство со стороны государства. Среди таких условий первое – своевременная выплата положенного и достаточного жалованья: «Нигде такому принуждению быть не надобно, понеже все служители по своему чину надлежащее жалованье получают, и ранг и протекцию имеют, так же уставы весма сносны, и такое доволство искусных людей имеетца, что об одной ваканции [упалом месте] часто многия вместе просят, и того ради всякой по прошению своему легко от службы уволен бывает»69.Фик рассматривал службу не как долг бескорыстного служения, но как труд, за который должно получать соответствующее вознаграждение. Он отмечал это во многих своих высказываниях. Так, в доношении Сенату в 1718 году он настаивал:

Впервое, надлежит каждому государству служителей своих честно и по нужде пропитать, яко мы то видим во всех христианских государствах, також имеет Росия болших прибытков от всевышняго Бога по природе чем служителей пропитать, нежели Швеция; второе, способнее есть давать 100 рублев жалованья, нежели допустить в 200 или в 300 рублев подлога; в третье, нет государству в одном милионе жалованья ни рубля убыли, ежели все оные денги в государстве паки издержаны будут; в четвертое, никогда искусных подданных сего государства к делам склонить не можем, ежели надежда к тому к жалованью и к повышению чина оных не побуждает70.

В «Мнении» Фика, составленном в 1722 году, встречается не менее красноречивое высказывание: «Паки к наупоминанию, что как гражданские дела к службе и ползе всего государства установлены суть, так и всего государства должность в сем есть, как и в протчих государствах потребное пропитание гражданским служителем давать»71. «Никто не служит в Швеции и в других государствах без жалованья», – писал он и в 1723 году72. В России же, где к тому моменту закрепился взгляд на службу как на долг перед государством, вознаграждение воспринималось как милость, оно «не предназначалось для эквивалентной расплаты за труд: это был дар, его жаловали за верную службу. Для того чтобы получить даже положенное по указу жалованье, его следовало просить, подавая челобитную на царское имя, а размер его определялся не объемом и качеством выполненной работы, а чином по Табели о рангах73.

Во-вторых, в «Реляции» и других проектах Фик обращает внимание на необходимость разрешать дворянам отпуск со службы для управления имениями: «Когда шляхтич в действителной службе обретается и он по смерти отца своего или по каким иным притчинам принужден свою экономию в маетностях сам управлять, то ему по его домогателству отпуск охотно дается», или же «в потребном случае каждый свой абшит[5] иметь может»74. В «Мнении» 1722 года он писал:

В протчих государствах поселенное шляхетство, экономию маэтностей своих сами своеволно оставляют, и службы ищут для получения ранга и жалованья, а в сем же государстве принуждены они по указом вотчины и дом оставлять; и часто случаетца в далних местех чины восприимать, и потом малое что или весма ничего от вотчин получить могут, но принуждены ноивящее свое прикащиком оставить75.

Более того, «ежели кто в Швеции или в других государствах для своих нужд некоторые месяцы отпущен будет, то однакож получает свое полное жалованье, понеже никто так весма к своему делу не привязан, чтоб он со времянем также на свою собственную нужду и на дела смотреть не мог»76. Эти замечания Фика являются откликом на ситуацию, сложившуюся в России в результате издания указа о единонаследии от 23 марта 1714 года. По замечанию Анисимова, прямая задача указа состояла в том, чтобы навести такой «порядок» в землевладении, который бы бесперебойно обеспечивал государство военными и гражданскими служащими из дворян, «выживая» их из деревень77.

Особого внимания заслуживают четыре причины, побуждающие в Швеции «шляхетство… своих детей изрядно воспитать и часто с великим иждивением в науки отдавать», перечисленные Фиком в самом конце «Реляции». В них вновь проступает мотив обоюдной ответственности дворян и власти друг перед другом: хорошее образование – лишь одно из оснований верной и «качественной» службы, которое само по себе, без выполнения государством особых условий, не может стать залогом успеха. Из приведенных Фиком причин весьма примечательны также третья: «понеже уставы, регулы и учреждения в Швеции тако учреждены, что способно есть королю служить (курсив мой. – Я.Л.)»,и четвертая: «понеже в потребном случае каждый свой абшит иметь может»78.

По мнению Троицкого, «нарисованная Фиком картина дворянских вольностей, существовавших в Швеции „издревле“ и „во время самодержавства“,возможно, независимо от намерений ее составителя, имела полемический подтекст: в ней как бы осуждались действия Петра I, сурово каравшего русских дворян за уклонение от государственной службы и нежелание учиться»79. Эти полемические замечания были внесены в «Реляцию» Фиком сознательно, как отклик на явления российской действительности. Сам характер деятельности Фика подразумевал не только составление справочных документов о системе управления в Швеции, но и предполагал введение подобного рода образцов в России80.Также не стоит забывать, что проекты использовались как возможность донести до царя и Сената свои чаяния, наблюдения и даже просьбы других людей. В этой связи примечательно обращение Фика к одним и тем же определенным сюжетам и проблемам в различных проектах.

Комплексный анализ проектов Г. Фика, включая его «Реляцию, каким образом молодыя графы, бароны и шляхтичи в Швеции к государственным службам воспитаны и потом употреблены бывают», позволяют сделать следующие выводы. В рамках представлений о функциях образования в России первой четверти XVIII века Фик рассматривал образование и воспитание как основу не только добродетельной жизни, но и эффективной службы на благо государства. Отталкиваясь от шведских образцов, он предлагал создать сеть городских школ, привлечь иностранцев для обучения русского юношества на дому и в школах, создать академии, наладить систему заграничных образовательных поездок, выстроить систему административного обучения в учреждениях. Однако эта система, представляя собой основание «хорошей» службы на благо государства, не могла, по мнению Фика, функционировать без обеспечения условий службы и гарантий для служащих со стороны государства. К таковым он относил свободный выбор вида и места обучения и службы, своевременную выплату жалованья, отпуск в имения по желанию и возможность получения отставки.

В России в рассматриваемый период закрепился иной взгляд на образование, которое, наряду со службой, и дворяне, и власть представляли как повинность. Со стороны первых это отношение выражалось в нежелании отдавать детей в обучение и на государственную службу, а со стороны второй – в ряде указов, определявших суровые наказания за такое уклонение. Отличались от тех, что сложились в петровской России, и представления Фика о жалованье как об эквивалентном вознаграждении за работу, выплачивавшемся на регулярной основе.

Попытки построения подобной системы обучения, выразившиеся, в частности, в создании школы подьячих в 1721 году, во введении института коллегии юнкеров, в организации обучения русских студентов в зарубежных университетах, не увенчались успехом, поскольку не были или не могли быть решены в комплексе с другими проблемами. В зеркале представлений Г. Фика, выраженных им в «Реляции» и целом ряде других проектов, отражается не только механизм работы над созданием системы образования в России петровского времени, но и ход реформ в целом, соотношение российских реалий с иностранными образцами.

1 Серов Д.О. Администрация Петра I. М., 2008. С. 9.

2 Как известно, теоретической основой реформ Петра I послужили труды западноевропейских философов-рационалистов: Гуго Гроция, Самуэля Пуфендорфа, Готфрида Вильгельма Лейбница и юриста Людвига Секендорфа, заложивших основы теории о «регулярном государстве». Сторонники этого взгляда уподобляли государство механизму. Отлаженная машина «регулярного государства», в котором согласованно функционируют все детали, должна была обеспечить «общее благо» всему населению. Подробнее см.: Каменский А.Б. Россия в XVIII веке. М., 2006. С. 19–20; Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого. СПб., 1997. С. 99–101; Фишер К. История Новой философии. Готфрид Вильгельм Лейбниц: его сочинения, жизнь и учение. М., 2005. С. 572–574; Серов Д.О. Судебная реформа Петра I. М., 2009. С. 144. См. подробный обзор литературы по данному вопросу: Там же. С. 144–146.