Любовь к жизни - Екатерина Савина

– Наступил психологический момент для вторжения, – пробормотала я, – итак, Даша, приготовились.

Я привстала на цыпочки и постучала в дверь. Охранники одновременно – словно получив команду от невидимого командира – повернули ко мне стриженные головы. Я мило улыбнулась в ответ, и зверские физиономии (откуда только набирают таких типов в охрану)? неуверенно стали расплываться в улыбке.

Я подала знак Даше и она тотчас возникла рядом со мной. Улыбки охранников стали шире, но в их глазах засквозило явное недоумение. Они начали оглядываться друг на друга и пожимать плечами.

– Не верят своему счастью, – шепотом констатировала Даша, – в такой глуши две красивые девушки стучаться в окно... Просят погреться в холодную ночь. Ой, Оля, я боюсь. А вдруг меня узнает кто-нибудь из этих горилл? Я ведь уже несколько раз пыталась пройти через эти ворота – правда, днем. И выглядела я тогда немного по-другому.

– Не бойся! – шепнула я в ответ. – Я наложила тебе такой макияж, что тебя теперь даже мать родная не узнает. Не то что мужик, который тебя и видел-то – всего два раза в жизни...

– Макияж, – успела проговорить мне еще Даша, – с макияжеи ты, Олечка, по-моему, перестаралась. Я такого макияжа у самых настоящих проституток никогда не видела...

Верзила, сорвавший куш, повернулся к нам тоже. К своему удивлению, я не заметила на лице его плотоядной улыбки. Очень странно. Просто удивительно. Это удивительно еще и потому, что лицо верзилы носило черты той самой кавказской национальности, для представителей которых основной линией поведения является – неуемная тяга с женскому полу.

– Чего надо? – приблизившись к окну, проорал верзила.

– Мальчики! – тут же наперебой заголосили мы с Дашей. – Пустите, пожалуйста, погреться! Мы в гостях были тут недалеко... в одном особняке, да только пришлось оттуда свалить...

– Хозяева просто отмороженными оказались! – провыла Даша, вполне натурально хлюпнув носом.

– Они нам за два часа заплатили, а сами всю ночь намеревались держать, да еще и издевались, – немедленно подхватила я, – обещали порвать на куски, если мы рыпаться будем. Их там много, а нас только двое... И вправду порвали бы, если б нам не удалось бежать...

– Мы так замерзли, что не дойдем до города! – всхлипывала Даша. – Холодно очень! Пустите, пожалуйста! Они верхнюю одежду спрятали, чтобы мы не убежали, но мы подумали, что лучше замерзнуть, чем...

Свою верхнюю одежду мы предусмотрительно спрятали в ближайших кустах и теперь стояли – я в обтягивающих джинсах и расстегнутой почти до пупа кофточке, и Даша в просторном свитере из толстой шерстяной ткани, с высоким воротом – зато ее удачно подвернутая юбка едва прикрывала нижнее белье.

– Пожалуйста! – стонала я.

– Не дайте пропасть! – вторила мне Даша.

Хмурясь, верзила слушал нас. Другие охранники за его спиной уже вовсю веселились, жадно разглядывая наши с Дашей прелести.

– Мы вас отблагодарим! – утерев несуществующие слезы, пообещала Даша. – Честно слово! Сразу видно, что вы – настоящие мужчины, не то, что эти бандиты, которые нас чуть не убили!

– А я всегда без ума была от военных! – поспешила заверить я верзилу.

– Ладно, – проворчал тот, – отойдите-ка подальше от окна.

Мы повиновались.

Верзила-кавказец, приоткрыв створку окна, осторожно высунул голову и тотчас убрал ее – словно боязливая черепаха из панциря. Его товарищи немного приумолкли. Высунувшись во второй раз, верзила убедился, что никто не собирается из-за угла бить его по макушке кирпичом и начал внимательно осматривать окрестности.

Закончив осмотр, он снова остановил на нас свои ургюмые глаза.

– Ну ладно, – проговорил он, – залезайте по одной. И смотрите, чтобы без фокусов!

– Куда залезать? – не поняла Даша.

– Сюда, – верзила-кавказец стукнул кулаком по подоконнику, – в окно. Не будем же мы для вас специально дверь открывать. Там сигнализация. Мы и сами заперты – до утра не можем выйти за пределы территории. Давай руку-то, помогу забраться.

– Здесь высоко, – заметила Даша.

– Во дает, шалава! – хохотнул кто-то за спиной верзилы-кавказца. – То помирать собралась от холода, то в окно лезть не хочет.

Я посмотрела на Дашу. Она пожала плечами и направилась к окну.

«Шалава»... Конечно, ни я, ни Даша не обиделись на это слово. Я – даже скорее обрадовалась, когда услышала его. Так охранники определили социальную категорию, под представителей которой нам с Дашей так-таки удалось подладиться.

Даша при помощи верзилы влезла в окно. Триумфальное ее появление в комнате охранников сопутствовалось общими воплями, хохотом и улюлюканьем. Когда кавказец втаскивал в комнату меня, восторгу было поменьше – и вовсе не потому, что Даша показалось мужчинам более привлекательной, просто девушка в очень короткой юбке, карабкающаяся в окно, выглядет намного... интереснее карабкающейся в окно, девушки, одетой в джинсы – пусть и в обтягивающие.

Попав, наконец, в комнату охранников, я первым делом огляделась. Небольшая комната, ничего особенного – только в углу пульт в компьютером, а над пультом несколько экраном, демонстрирующих двор больницу с разных сторон. Судя по качеству изображения на экране, видеокамеры были установлены очень профессионально, к тому же снабжены приборами ночного видения.

Кроме того, в комнате находились несколько стульев, которые охранники почему-то игнорировали, предпочитая сидеть на ящиках из-под вина, и столик с разбросанными по его поверхностями картами и мелкими денежными купюрами. В углу комнаты громоздилось несколько пустых бутылок из-под водки, у одного из ящика стояла почти полная – початая водочная бутылка.

– Ничего себе, – услышала я голос Даши, – у вас прямо крепость...

– Крепость, – согласился один из охранников, – сорок градусов. Попробуешь, красавица?

– Да нет, – ответила Даша, – что-то не хочется. Может быть, потом...

Наступила неловкая тишина. Охранники во все глаза разглядывали нас – верзила-кавказец, явно местный центровой, подозрительно и угрюмо, а остальные мужики – с совсем не скрываемым предвкушением понятно чего, негромкими сальными шуточками и многозначительными ухымлочками разжигая в глазах друг у друга похотливые огоньки.

Нехорошая атмосфера воцарилась в комнате, очень нехорошая. Даша почти совершенно смутилась. Не хватало еще, чтобы она покраснела – это было бы совсем не уместно для ее сегодняшней роли.

Придется действовать самостоятельно.

Делая вид, что меня очень заинтересовали экранчики, я подошла к пульту управления и оперлась на него руками, приняв позу нехорошей нашкодившей девочки, приготовившейся в наказанию.

Охранники – опять словно по команде – замолчали. В комнате стало так тихо, что мне даже почудилось, будто я слышу, как капает из чьего-то оскаленного похотью рта слюна на пол.

– Во бикса! – восхищенно прохрипел кто-то. – Смотри, фасад какой...

– А что это у вас тут находится? – спросила я, ни к кому специально не обращаясь. – Что вы охраняете? Военную базу какую-нибудь?

– Да какую базу! – хихикнул один из охранников и, приблизившись, сделал попытку положить широкую ладонь мне пониже поясницы. – Это же больница просто!

– Больница? – слегка отодвигаясь, переспросила я. – А аппаратуры столько, что можно подумать – атомные боеголовки здесь хранятся...

– Наверное, это очень престижная больница, – подала голос Даша, – за чертой города. Суперсовременная сигнализация, охранников пять человек... И все богатыри как на подбор, – неожиданно добавила она.

– Здесь, наверное, члены правительства лежат? – предположила я.

Кто-то из охранников, отвечая на мой вопрос, скаламбурил такую чудовищную тупость, что остальные охранники чуть не умерли от смеха. Все, кроме центрового – кавказца.

– Слишком много вопросов, – мрачно заметил он, – и это... что-то вы не слишком замерзшими выглядите. Бодренькие. Долго вы от своего особняка шли?

Я не нашлась, что ответить.

– Долго шли, – проговорила Даша, глядя на верзилу честными-честными глазами, – и замерзли очень. А вопросы задаем, потому что нам интересно. Ну, если не хотите, чтобы мы спрашивали, то не будем... Нам бы просто погреться и... до утра, если можно потерпеть, а?

– Да ладно, Гиви! – загомонили охранники. – Чего ты, в натуре? Пускай телки тут останутся!

В финале своей речи, Даша так жалобно посмотрела на кавказца, что даже у меня дрогнула сердце. Да и верзила тоже оставил на время свое первобытную подозрительность.

– Ладно, – проворчал он, – оставайтесь... Вон стулья... Водки будешь? – спросил он, внезапно обернувшись ко мне.

– Буду, – неожиданно для себя сказала я.

Охранник усмехнулся и налил мне полный двухсотграммовый стакан.

«Ничего себе, – подумала я, – я такими дозами алкоголь принимать не привыкла. Я вообще к спиртному отношусь с некоторой опаской, а еще сразу полный стакан»...