Сицилийский роман-2 - Елена Скаммакка дель Мурго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да могу! – уже на повышенных тонах говорили отец и дочь. – Только она меня до сих пор ни о чем не попросила, и я, к твоему сведению, не сделал ей ни единого подарка, кроме как один раз подарил букет цветов. Надеюсь, это тебя как-то успокоит?
– Нет, папа, я успокоюсь только тогда, когда ты вообще не будешь больше встречаться с этой русской!
– Да как ты смеешь родному отцу ультиматум ставить? Это моя личная жизнь, и ты в нее, пожалуйста, не вмешивайся!
– Это твоя жизнь?! А я-то, дура, думала, что твоя жизнь – это я, когда запросилась к тебе от матери. Думала, будешь жить ради меня, а я – ради тебя!
– Да так и есть! Я живу для тебя! Но я же взрослый и свободный мужчина, и это нормально, что у меня может быть увлечение.
– Увлечение? Или это серьезно, и ты намерен сделать из нее мою мачеху?
– Да не собираюсь я на ней жениться!
– Тогда докажи мне это! – с юношеским максимализмом заявила Злата. – Не встречайся с ней и перестань возиться с ее детьми! В противном случае я вернусь к матери!
«Как же все-таки она меня ревнует! Я совершил непростительную ошибку, наивно полагая, что моя дочь еще маленькая, а она уже почти стала женщиной и все прекрасно понимает. Только реагирует, как маленький и избалованный ребенок. Если начнет звонить и жаловаться своей матери, то тогда моя бывшая сделает все, чтобы отнять у меня Злату! Даже если та ей не так и нужна, лишь бы мне насолить и отомстить. А я не могу потерять ее! Мы только два года живем вместе, и я бы был очень счастлив, если бы дочь осталась навсегда у меня. Придется пожертвовать своей личной жизнью на какое-то время, ничего, Лера поймет, и не думаю, что сильно расстроится. Ведь я знаю, она меня не любит! И кто знает, полюбит ли вообще, а дочь есть дочь».
– Да, хорошо, дочка, пусть будет по-твоему! – и в знак примирения нежно обнял свою Злату.
Валерия, по тому, как Горан стал ей реже звонить и еще реже куда-нибудь приглашать, не сразу поняла, в чем дело, хотя неодобряющие взгляды его дочери во время ужина заметила и приняла к сведению. Но все же им удалось встретиться и поговорить по душам. Во время их встречи Горан проявил себя честным и благородным человеком, откровенно сказав, что на данном этапе его жизни, он как отец, должен выбрать свою дочь, а не полюбившуюся ему женщину.
– На мой взгляд, нужно только немного подождать, чтобы Злата привыкла хотя бы к мысли, что у меня есть ты, мой близкий друг. Ты ведь сама мать, и должна меня понять, только не обижайся на меня, Лера, ладно? – Горан очень волновался, говоря все это ей.
– Что ты, Горан! Какая может быть обида! Ты и так уже для меня и для моих близких так много сделал! Скрасил мое здешнее одиночество, столько интересного нам показал, помог мне воспитывать по-мужски Андреа! Правда, я тебе искренне благодарна!
А сама с облегчением про себя подумала:
«Скорей всего, это к лучшему. Привыкнем друг к другу сильно, вот уже Андреа и так постоянно спрашивает о дяде Горане, а потом будет больно расставаться, а это неизбежно. Я никогда не выйду ни за кого замуж, я буду всегда ждать моего любимого Марио!»
Глава седьмая
Возвращение
Нью-Йорк 11 сентября 2001 года.
– Мне кажется, я забыл купить по дороге сигареты! – Марио проверял свои карманы уже на пороге офиса на втором этаже. – Сейчас быстро сбегаю и вернусь. Если шеф меня спросит, скажите, что я через пять минут буду, – предупредил он Изабель и Косту.
Он быстрым шагом спустился вниз и уже вышел из самого здания небоскреба, как вдруг за его спиной послышался адский шум чего-то разрывающегося и что-то очень тяжелое со всей силой обрушилось на него.
– Да, хорошо же придавило этого парня! – осматривал его врач в одной из нью-йоркских больниц. Марио извлекли спасатели из-под обрушившихся на него строительных перекрытий здания.
– Множественные переломы, сильно поврежден позвоночник, тяжелейшее сотрясение мозга. – давал свое медицинское заключение хирург, изучая рентгеновские снимки пациента. – Готовьте его к операции, будем надеяться, что он выкарабкается, а там посмотрим, будет ли он в состоянии ходить или нет. Про него что-либо известно? Нашли документы? – врач задал вопрос спасателям, которые доставили Марио в отделение «Скорой помощи».
– Нет, ничего. Наверное, когда он падал, из его карманов все выпало и сгорело. Только лишь когда он придет в себя, сможем узнать, кто он такой, – ответил один из них.
– Да… если придет в себя, – задумчиво ответил доктор.
После нескольких операций Марио Пинизи впал в кому.
– Доктор, как вы полагаете, у пациента из пятой палаты есть шансы выйти из комы? – поинтересовалась ухаживающая за Марио медсестра Эльза.
– Не знаю, деточка, не знаю. Его состояние еще осложняется и тем, что у него в недавнем прошлом, как мы это увидели во время операции, было пулевое ранение, и довольно значительное, пуля прошло рядом с сердцем и хорошо задела позвоночник. Я предполагаю, что этому мужчине меньше сорока лет, и организм его еще молодой и довольно крепкий, хоть он сейчас и в коме, но показатели у него неплохие, видно, что организм борется, будем надеяться на лучшее. Но я вас убедительно прошу, дорогая, обо всех изменениях состояния этого пациента мне сразу же докладывайте.
– Да, доктор, конечно же, – ответила молодая и очень симпатичная медсестра.
Марио лежал бледный и неподвижный в отделении реанимации, и на первый взгляд казалось, что он просто глубоко заснул.
«Мама, папа это вы? – он вдруг ясно увидел своих умерших родителей. Они стояли перед ним почему-то сильно похудевшие, очень грустные и с поникшими головами.
– Прости меня, сынок, если сможешь! Это из-за меня ты и Костантино пострадали! Все, что мы делаем плохого другим людям, рано или поздно оборачивается против нас и наших близких! Хорошо запомни это, сынок, на всю твою жизнь!
Это я – низкий и подлый человек, движимый личным обогащением, – жестоко и хладнокровно организовал ту авиакатастрофу, в которой погибли ни в чем неповинные люди! А теперь и вы, мои самые дорогие мне люди, расплачиваетесь за мои смертные грехи! Роковое стечение обстоятельств: причиной и вашей трагедии тоже
