Остров Укенор - Анна Удьярова

– Да, очень давно, – рассеянно отзывается отец…

Исчезающий остров. Время зажигать фонарь маяка.

Но в свете восходящих звёзд видно, что море отступило далеко. И остров теперь – не остров. Вокруг маячной башни бегают рыбацкие мальчишки, но исчезают, как вьюрки, завидевшие коршуна, когда наверху появляется силуэт сумасшедшего старика.

Он всё время с кем-то разговаривает, и довольно громко. Но как только кто-нибудь поднимается по ступеням башни (чтобы принести ему еды или – самые смелые – попытаться позвать вниз, в посёлок), тут же умолкает и не произносит ни слова. Только глаза его, цвета серых камней с брызгами чернил, на долю мгновения с тоскливой надеждой замирают на вошедшем, но потом снова мёртвыми рыбами болтаются на поверхности лица. И посетитель, поставив у лестницы корзину с хлебом и сыром, стремится только скорее убраться подальше.

– Не боишься плохой приметы? Кто знает, жив ли ещё Смотритель…

– Вот и проверим, – пробормотал Унимо и быстро зашагал прочь, надеясь, что они с Тьером больше не встретятся до рассвета, – вот и проверим.

Тьер, довольный своей шуткой, медленно шёл по улице Горной Стороны, словно желая встретить непраздного прохожего.

Но собеседники в День осенних привидений всегда появляются неожиданно.

– Чья ты тень? – бесцеремонно спросил кто-то за спиной.

Тьер в раздражении обернулся и увидел человека, внешность которого он не запомнил. Поскольку сразу закрыл глаза.

– Я тень королевы, – пробормотал он.

Человек расхохотался.

– Королева сама своя тень. А вот я тень того, кто никогда не умрёт и будет вечно скитаться по этим улицам. Мне кажется, это хорошая примета, как думаешь?

Тьер распахнул глаза.

– Чья ты тень? – он вцепился руками в лоснящиеся рукава рваного пальто незнакомца, едва удерживаясь, чтобы не трясти его. – Чья ты тень??

Незнакомец смеялся и не отвечал, так что Тьер действительно стал трясти его, и голова незнакомца качалась, как будто была приделана к телу на пружине. При этом он не переставал смеяться.

Унимо сидел в «Кофейной соне», за своим любимым столиком в углу, пытался согреться и перестать дрожать. «С чем на этот раз?» – спросил он у хозяйки, которая принесла ему «кофе осенних привидений». «С книжной пылью», – ответила она. «Разве пыль бодрит?» – удивился Унимо. «О да, если это, к примеру, книги о морских приключениях».

– Видели вы человека, который живёт в лодке?

Разговоры с незнакомцами – хуже могут быть только случайные встречи со знакомыми. Унимо посмотрел на того, кто так бесцеремонно нарушил его уединение, и переспросил без удивления:

– В лодке?

– Да, в старой лодке на причале Кахольского озера. Он появился летом, все думали, что уплывёт по реке, но он до сих пор здесь, – незнакомый собеседник придвинулся ближе к столику Унимо и поставил чашку с кофе на край, словно спрашивая разрешения. – Восхитительная пыль, да? – улыбнулся он.

Унимо отодвинулся и хмуро спросил:

– Так что человек в лодке?

– Он говорит, что прибыл из какого-то города, где все люди живут в лодках, а дома строят только бедняки, у которых нет лодок. Сомневаюсь, впрочем, что такой город существует, – незнакомец выглядел как шейлир, который хочет казаться простым горожанином, и от этого был ещё более неприятен. – Но он предсказывает будущее.

– Будущее? – глупо переспросил Унимо, как будто услышав незнакомое слово.

– Да, будущее – но не всем, нужно знать подход.

Унимо смирился с утратой кофейного одиночества и в знак нейтралитета подвинул свою чашку так, чтобы его любимый тёмный угол стал «столиком на двоих».

– И вы, вероятно, этот подход нашли, – с усмешкой уточнил он, – и теперь знаете будущее.

Все эти истории ночных сплетников мира. Эти отточенные приёмы. Зачины и интриги. Вероятно, они коллекционируют беззащитных слушателей, находя в этом своеобразный азарт. Тот, кому действительно есть что рассказать, будет запинаться и бормотать. А потом и вовсе умолкнет. Зато, например, своему коту или дереву в саду расскажет самые невероятные истории…

Что же, не так и сложно им подыграть, а если совсем надоест – встать и уйти (возможность встать и уйти Унимо вообще считал наиболее реальным определением свободы).

Колокольчик «Кофейной сони» звякнул, знаменуя приход новой потерпевшей крушение тени. Тьер быстро разглядел в темноте столик Унимо и, кивнув, бесцеремонно устроился третьим. Унимо недовольно взглянул на своего подопечного, но тут же заметил, что и ему этой ночью досталось – что он там ни загадал.

– Я рассказывал о человеке, который живёт в лодке на Кахольском озере и видит будущее, – любезно пояснил незнакомец Тьеру.

– Будущее? Правда? – Тьер пытался отогреть руки о чашку своего любимого кофе с молоком и корицей, которую бесшумно, не хуже тени, принесла ему хозяйка.

– Не знаю, – пожал плечами незнакомец, – мне он сказал, что я сегодня умру.

Унимо и Тьер уставились на него с удивлением и завистью. «Конечно, придумать можно всякое, тем более для того, чтобы поразить случайных собеседников…» «Нет! Вряд ли кто-то станет такое выдумывать».

– Если это правда, то поздравляю вас, вы гораздо счастливее многих смертных. Вас не бьют обухом по голове, как древние люди овец, а вежливо уведомляют, присылают пригласительный на такой специально состаренной бумаге… – Тьер остановился, невежливо вглядываясь в лицо незнакомца. – Вы, кажется, боитесь?

– Почему вас это занимает? – незнакомец, видимо, и сам не рад был, что начал разговор. Он разрывал на мелкие кусочки салфетку со стола. Точнее, его пальцы разрывали, а глаза смотрели в тёмное окно.

«Потому что он завидует», – подумал Унимо, но великодушно промолчал.

– Потому что большинство людей очень забавно боятся смерти. Я люблю за этим наблюдать, – улыбнулся Тьер.

Незнакомец побледнел и поднялся.

– Счастливо оставаться, – произнёс он и направился к выходу.

Унимо пошёл за ним.

– Постойте! Вы ведь зачем-то сюда пришли…

– Хотел провести последнюю ночь с людьми, – сказал он, не оборачиваясь. – Говорят, что люди зачем-то нужны друг другу. Скоро я уже не смогу это проверить.

В реальнейшем Унимо ясно видел, что предсказание верное. Мир аккуратно выставил незнакомца за порог и готовился закрыть дверь.

Большие стеклянные окна кофейни дышали светом фонарей, разбавленным каплями росы. До нового дня оставалось часа четыре.

– Если вы не передумали, я могу быть с вами, – Унимо остановился на пороге. – И хочу.

Незнакомец не сказал ни слова, но плечи выдали его, и смотритель шагнул в темноту.

– Что ты делаешь! – догоняя, прошипел Тьер. – Решил спасти его? Тебя не учили, что смотритель не должен оживлять мертвецов в реальном? Ты уничтожишь реальнейшее! Весь этот мир основан на смерти…

– Он не умер, – шёпотом возразил Унимо.

Хорошо, что тот, о ком они говорили, шёл впереди и ему в уши жаловался сердитый осенний ветер, вынырнувший из туманов Кахольского озера.

– Но ведь и я не живу, но ты отказываешься убить меня, – Тьер не смог воспользоваться своим моральным преимуществом, потому что незнакомец вдруг остановился, повернулся к Унимо и улыбнулся:

– Я всё это придумал. Никакого человека в лодке нет.

– Теперь есть, – улыбнулся в ответ Унимо. – Понимаете, я захотел, чтобы вы спаслись. А то, что я хочу, обязательно существует. Так уж