Американец - Борниш Роже

— Как добрались, Борниш, хорошо?

Конечно, конечно… В такси все было нормально. На обратном пути шофер был неистощим на разговоры. Он явно рассчитывал на королевские чаевые. Глаза слипались. Я с трудом слушал его, думая о молодости Рокко Мессины и всемогуществе сицилийца дона Кало Пуццоли. Водитель сделал крюк, чтобы увеличить плату за проезд. Я с трудом переносил извилистую дорогу, которая проходила у подножья горы Пеллегрино, а водитель без устали воспевал красоту доисторических пещер Аддауры. И только прекрасный вид, какой бывает, пожалуй, только на первоклассных почтовых открытках, не давал мне закрыть глаза. Я не спал уже вторые сутки, к тому же было невыносимо жарко!

— Алло! — нетерпеливо произнес Поджи.

— Да…

Я с трудом ворочал языком, но постарался сосредоточиться и собраться с мыслями.

— Хотел продолжить наш недавний разговор, у меня новости…

Пауза. Я что-то промычал в ответ и вновь услышал в трубке бодрый голос Поджи, от которого раскалывалась башка.

— Именно то, что я и думал: вашего человека нет в Палермо… Но он связывался со своим братом…

Я сразу пришел в себя и стал соображать.

— С каким братом? У него их двое…

— Прекрасно. Когда и где мы встретимся? — заговорил вдруг Поджи по-итальянски, но спохватившись продолжил, — извините, мне кажется, что вы итальянец! Я могу вас видеть через четверть часа?

Я помолчал, надеясь, что полицейский должен понять полицейского без лишних слов. Наконец, Поджи возобновил разговор:

— Выйдя из отеля, поверните направо и идите по направлению к храму на улице Витторио Эммануэле. Буду ждать вас в машине у Национальной библиотеки.

— Хорошо.

Я положил трубку на аппарат. Тысячи мыслей пронеслись у меня в голове.

Через пять минут я был перед Национальной библиотекой. Она размещалась в здании бывшего иезуитского колледжа и, наверное, поэтому имела суровый, строгий вид, мало, впрочем, отличаясь от нашего подобного заведения на улице Ришелье.

Полной грудью вдыхал я аромат пестрых цветов, проезжая местечко Конка д’Оро на окраине Палермо. Километров через десять «фиат» доктора Поджи свернул с шоссе, проходящего вдоль берега моря, по направлению к Багерии. Мой коллега направил машину по проспекту Бутера, ведущему к центру города. Мы проехали старинные ворота города и остановились на площади, на которой виднелись разноцветные бензоколонки и пестрые автомобили. Два каменных гнома охраняли вход во дворец.

— Эта вилла Паладжиона, — произнес Поджи. — Ее хозяин был страшно ревнив и закрыл там свою молодую жену одну в компании ужасных чудовищ…

Вот, что следовало бы сделать с Марлиз! Уж ей-то я слишком отпустил повода, чем она не замедлила воспользоваться по своему усмотрению. Если она узнает, что я был на Сицилии без нее. Но к черту Марлиз и каменных чудовищ! Я здесь не для того, чтобы любоваться пейзажем и слушать легенды об этом городе, который был вотчиной камнетесов и каменщиков… Меня интересовал только один человек — Рокко Мессина. Посмотрим, прав ли был Толстяк, направивший меня сюда.

— Рокко нет в Багерии, — повторил Поджи по дороге.

— Сведения из надежного источника. Но оба брата здесь. Рокко связывался с Альфредо.

Ловко управляя машиной, он объехал глубокую выбоину на грунтовой дороге. После секундного колебания он уточнил:

— Мне об этом недавно сказал почтовый служащий. Он с севера Италии, как и я. Можете представить, какого он мнения о южанах… У нас, правда, не было войны между севером и югом, но происходит нечто подобное. Итак, Альфредо два дня назад получил телеграмму из Парижа. В ней указан какой-то номер телефона!

Я подскочил:

— Надеюсь, он записал его, ваш почтовик?

«Фиат» подпрыгнул на последних кочках грунтовой дороги и выехал на шоссе.

— Зачем? На Мессину розыск в Италии не объявлен. У нас только подозрения и нет доказательств его преступной деятельности. И потом, почтовый работник не сыщик!

Поджи прикрыл своего осведомителя. Это мне понравилось.

— Поэтому, — продолжил он, — необходимо найти этот номер, но как?

Да, как это сделать? Во всяком случае Вьешен был уж не совсем неправ. Рокко на Сицилии не было. Однако он имел неосторожность, приехав в Париж, дать телеграмму своему брату… Что он хотел сообщить? Поджи пожал плечами. Всем своим видом он говорил, что я хочу слишком многого.

— Поймите, мне было неудобно задавать ему слишком много вопросов. Чтобы оказать мне услугу, он мог бы, конечно, кое-что уточнить у почтальона, который доставил телеграмму. Но таким образом возможна утечка…

— А если Альфредо передал содержание телеграммы своему брату-фармацевту?

— Я бы очень удивился! Джино не любит Рокко… «Злой гений, позор семьи», — говорит он. Оба брата были замешаны в истории по дележу наследства, когда их мать была сбита грузовиком на шоссе, ведущем из Мессины. Джино сейчас в Кастелбуоно. Это старинный городок в горах. Он ничего не знает о том, что творится внизу. Два месяца назад я расследовал там одно дело. У подножья вершины Карбонара был убит карабинер. Никто не сказал ни слова… Но за ставнями всех окон были внимательные глаза, которые следили за каждым нашим шагом. Мои люди чувствовали себя очень неуверенно. Там — полнейшая темнота, ни одного просвета… Солнце, правда, очень яркое…

Прямо поэтическая душа у этого доктора Поджи! Мафия вдохновляет…

— Дом Альфредо последний по правой стороне, на окраине. Если хотите посмотреть, это несложно. Во дворе дома куча обтесанных камней и мрамора.

— Он умен?

— Не думаю… Скорее осторожен… В этом краю всякое может случиться…

Поджи в солнечных очках я оставил на площади Грациани, а сам пошел вдоль беспорядочно построенных глухих вилл и, наконец, добрался до мастерской Альфредо Мессины. Перед его домом я прошел с как можно более равнодушным видом… Если там никого нет, возможно ли посетить дом нелегально, но с риском для себя? Нет. Поджи не одобрил бы меня. А сицилийцы тем более. Я вернулся и остановился перед решетчатыми воротами. Никаких запоров и замков. Двор был защищен проволочным забором. В середине двора стояла пила с ременной передачей. Итак, кости брошены. Я собрал несколько итальянских слов в подобие предложения:

— Извините, синьор, вы говорите по-французски?

Альфредо Мессина отрицательно кивнул головой. Он был забавен, этот простак. Маленького роста, коренастый, с лысой головой и в очках с толстыми стеклами. Его худое тело болталось в широкой куртке, какие носят каменщики, и бархатных штанах. Из правого кармана торчал обязательный мерный метр, знак принадлежности к плотникам и каменщикам. Открытое приветливое лицо, но с отпечатком тупости. И это брат мафиози? Он по-прежнему стоял на своем месте, а пальцы держал на решетке.

Я изобразил разочарование:

— Ax, я не говорю по-итальянски. Я французский турист… Смотреть античный памятники…

Я пытался объясниться на его родном языке. Но делал это с большим трудом. Тем не менее Альфредо понял меня. Нужно было входить в роль.

Я продолжал упорствовать:

— Моя есть большой друг Рокко, большой…

Из ответа мне удалось понять, что его брата нет здесь. Теперь стало труднее продолжать разговор. Если бы я был большим начальником в нашей службе, то добился бы того, чтобы кандидаты на «почетную» профессию сыщика знали, по крайней мере, два языка…

— Моменто! — громко сказал Альфредо.

Он открыл ворота и перешел улицу. Постучал в окно почти развалившегося дома. В окне показался человек с изрытым морщинами лицом и седыми волосами. Я напряг слух и услышал быстрый разговор… До меня доносилось «Пеппино», «Франчезе», «Рокко»… Альфредо вернулся в сопровождении старика Пеппино, который пытался улыбаться, открывая беззубый рот:

— Я немного говорю по-французски, — прошепелявил он. — Альфредо сказал мне, что вы друг Рокко!..

— Да, синьор. Большой друг. Я отдыхаю в этом районе и решил повидать его. Сам я — адвокат.

Пеппино перевел мои слова Альфредо, лицо которого меняло выражение по мере понимания смысла слов. Уважают ли адвокатов на Сицилии? Этот вопрос вертелся у меня в голове. Но теперь Альфредо стал более любезным. Он отошел в сторону и пропустил меня во двор дома.