Русская идея от Николая I до путина. Книга II - 1917-1990 - Александр Львович Янов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
М. О. Меньшиков
О национальном своеобразии
«Борьба за национальное своеобразие, — объявляют они, — есть часть великой борьбы жизни и смерти во вселенной». Так ведь и Гитлер на том стоял. Проблема была лишь в том. что своеобразие наций определял он по собственному произволу. Чехам и полякам, например, в своеобразии он решительно отказывал. Русским, конечно, тоже (поскольку, видите ли, государство их управлялось до революции немцами, а после нее — евреями). Из-за этой произвольности, объясняют «русские патриоты» и потерпел Гитлер неудачу. Как, однако, объяснить в их собственном манифесте филиппики против «искусственно поддерживаемого существования белорусской нации, хотя сами белорусы себя таковой не ощущают, а белорусский язык представляет собой лишь собрание западнорусских диалектов»? Чем в таком случае отличается их произвол от гитлеровского?
О своеобразии молдаван или евреев вообще, по мнению «русских патриотов», и говорить нечего, этих они вообще за людей не считали. Зато особое раздражение вызывали у них претензии на своеобразие украинцев. «Целые области Украины правильнее, — уверены они, — было бы отнести к России. Мы уже не говорим о такой вопиющей несправедливости, как передача Украине Крыма, русское население которого заставляют теперь учить украинский язык».
А.Эйхман
И вообще, «если бы действительно встал вопрос о самостийном бытии Украины, неизбежно потребовался бы пересмотр ее границ. Украина должна была бы уступить России: а) Крым; б) Харьковскую, Донецкую, Луганскую и Запорожскую области с преобладающим русским населением; в) Одесскую, Николаевскую, Херсонскую (традиционную Новороссию), а также Днепропетровскую и Сумскую области с населением в достаточной степени (ыс!) русифицированным… На что могла бы рассчитывать оставшаяся часть без выхода к морю и без основных промышленных районов — пусть подумают сами украинцы. Пусть подумают также о претензиях, которые могут предъявить поляки на западные области, население которых настроено полонофильски». Одним словом, пусть только посмеют — искромсаем, живого места не оставим!
Не менее сурово сказано о бунтующих народах на европейской периферии СССР и особенно о либеральной «пятой колонне», о тех, что «что вопят в случае часто необходимого вмешательства в дела других стран (выделено мной. А. Я.) “руки прочь!”, уподобляясь жене, которая, услышав на улице крик о помощи, повисает на своем муже и не позволяет ему выйти… Чем идейный либерал отличается от заурядного обывателя? Смелостью дезертира?». Конечно, М. Н. Катков или И. С. Аксаков, герои традиционных «патриотических истерий», сказали бы то же самое не так вульгарно, но в том, что мы отчетливо слышим здесь голос имперского национализма, не может быть сомнений. И для диссидентского националистического самиздата это решительно новость.
И впрямь было чего испугаться западным попутчикам. Рушилась вся их концепция националистического диссидентства как «новых русских революционеров», победа которых стала бы «резким улучшением по сравнению с советской системой». Хуже того, распадалось само их деление националистов на «православных возрожденцев» и атеистов-«национал большевиков». Распадалась потому, что авторы «Слова нации» отнюдь не были атеистами. Они были верующими. Православными. Воцерковленными. И слово “Религия” писали с заглавной буквы. Вот, пожалуйста: «В истории России Православная церковь сыграла огромную положительную роль… Дикий антицерковный шабаш был составным элементом похода сил хаоса на русскую национальную культуру. В национальном же государстве, воссоздание которого мы ставим своей целью, традиционная русская Религия должна занять подобающее ей почетное место».
Короче говоря, перед нами православные расисты. Более того, православие для них не только «русская церковь», но и единственная ветвь христианства, способная спасти арийскую цивилизацию. Ибо все другие его ветви, изменив расовому принципу, лишь способствуют, полагают они, «всемирному распаду». Ей-богу, я не преувеличиваю. Вот пример. «Сегодня — дух зла, замаскировав свои рога под битловской прической, пытается вести свою разлагающую деятельность внутри других ветвей христианской церкви, проповедуя идеологию еврейской диаспоры, эгалитаризм и космополитизм, усугубляя процесс всемирного кровосмешения и деградации».
Для тех, кто внимательно читал «Вече», ровно ничего нового в этом пассаже, конечно, нет. Достаточно, кажется, сравнить его с «Письмом трех», подписанным в «Вече» священником и иеродиаконом православной церкви, чтобы не осталось сомнений, из каких кругов вышел «Манифест русских патриотов». Совпадения ведь буквальные, читатель может проверить: я это письмо цитировал. И, конечно, недаром православная — и вполне черносотенная — эмигрантская газета «Наша страна», впервые опубликовавшая «Слово нации» за границей по-русски (в Аргентине), назвала его «началом духовного пробуждения России»? Парадокс был лишь в том, что православные «возрожденцы», по терминологии американских попутчиков «хорошие» русские националисты, оказались наследниками Гитлера.
Другая революция
Авторы «Слова нации», бесспорно, революционеры. Но, в отличие от ВСХСОН, они вовсе не намерены создавать «подпольную армию освобождения, которая свергнет диктатуру». Им диктатура тоже необходима, ибо «задача, стоящая перед Россией, под силу только диктатуре». Смысл их революции в другом — «в идейной переориентации [существующей] диктатуры». Другими словами, нужна им «своего рода ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ революция». Чтобы раз и навсегда, «когда мы говорим “русский народ”, имели мы в виду действительно русских людей по крови и по духу. Беспорядочной гибридизации должен быть положен конец».
Как видим, авторы «Слова нации» лишь точно сформулировали настроение «патриотических масс», погубившее «Вече». Очевидно, однако, что отвергали они не только национал-либерализм своих диссидентских предшественников, но и, подобно молодогвардейцам, вялую брежневскую бутафорию патриотизма. В отличие от Чалмаева и Лобанова, однако, которым приходилось работать в рамках цензуры, они могли откровенно артикулировать темную черносотенную тоску своих «патриотических» читателей — тоску по фашизму.
Глава 12
СПОР ГИГАНТОВ
Часть первая •
До сих пор вели мы речь о рядовых участниках возродившегося в 1960-х, националистического движения — о ВСХСОН, о молодогвардейцах, о «Вече» — о солдатах, одним словом, Русской идеи (и о западных их попутчиках). Но те же причины, что вызвали к жизни наших героев, разбудили и гигантов русской культуры — с авторитетом общенациональным, с мировыми именами. Избежать разговора о них невозможно, хотя и вступаем мы здесь на взрывоопасную почву.
Оба — легенды. У обоих есть масса последователей. Память о каждом из них дорога многим. Проблема, однако, в том, что расходились они между собою резко, стояли на противоположных полюсах российского политического спектра. Так же, как стояли в свое время друг против друга Александр Герцен и Михаил Катков, Владимир Соловьев и Николай
А. Д. Сахаров А. И. Солженицын
Данилевский, Георгий Федотов и Сергий Булгаков. Короче, читателю
