Только теннис - Ольга Морозова

Первый матч мы играли вместе на Уимблдоне в 1968 году против английской пары. Сразу на Уимблдоне, почти без тренировки. Я уже говорила об этом, но нас ставили вместе, когда мне было лет шестнадцать. В памяти осталось лишь то, что Метревели меня взглядами изрезал на куски. Я не могла попасть по мячу, такие рядом сверкали молнии из его глаз. "Ну как с этой можно играть, - словно вопрошал безмолвно Метревели, - она ведь совсем по мячу не попадает!" Но к 1968 году я уже имела кое-какое представление об игре и в паре и на траве. Я ведь приехала на свой третий Уимблдон. Первая встреча - английский дуэт, соперник средний, но англичане всегда хорошо играют на траве, тем более парные комбинации. Правда, выиграли мы довольно легко, Алик совсем не раздражался. Моя подача сильнее, чем у Ани, я была резче, атлетичнее. Выросло новое поколение в женском теннисе, к которому относилась и я, - физически сильное, более близкое по игре к мужскому. На занятиях по физподготовке Аня просила: "Оля, не убегай от меня, я одна не добегу". Я два раза туда, обратно. "Ну, Аня, побежали!" У нее была своеобразная одышка "а-ах", я слышала ее и успокаивалась, Аня за спиной, не потерялась.

После первого нашего с Аликом матча на Уимблдоне Бетти Стове из Голландии, такая важная и все на свете знающая Бетти, проходя мимо меня, спросила: "Как сыграла?" - "Выиграла". - "У кого?" - "У Мэтьюза и Шоу" (Мэтьюз - сын знаменитого футболиста). Теперь нас ожидала встреча с Оккер и Ричи. Рич вторая ракетка в женском теннисе США, Оккер - первый у голландцев. Оккер агрессивный, хороший тактик, но в миксте не опасен, потому что вторая подача у него слабая, не так страшна для женщин. И хотя он ее закручивал, эту подачу я принимала. А когда женщина принимает в миксте мужскую подачу, ее соперница, стоящая на противоположной стороне корта, начинает волноваться при своем розыгрыше. В принципе микст выигрывается на женских подачах. Короче, худо-бедно, но мы их обыграли. Вновь подходит Бетти Стове: "Проиграли?" "Нет. Выиграли".

Следующие наши соперники Казалс - Гонзалес. Гонзалес - живая книга, по которой мы учились теннису. Сергей Сергеевич Андреев показывал нам на тренировках кинограммы ударов Гонзалеса. И выходило, что мне предстоит играть против "учебника", который я только что изучала. И Гонзалес и Казалс с испанскими корнями, поэтому и темперамент у них соответствующий. Казалс хороший парный игрок, но мы с Аликом играли здорово, на него буквально сошло вдохновение.

Моя задача заключалась в одном: принять подачу Казалс так, чтобы Алик мог перехватить ответный удар и выиграть очко, потому что в миксте мужчины завершают комбинацию. Нина Сергеевна говорила: "Три четверти площадки принадлежит мужчине. Он держит центр, ты же берешь свою половину и не должна ему мешать". Конечно, вся атака идет на женщину, но правильные действия ее партнера, правильный перехват, правильное направление подачи снимают давление на партнершу. Микст интересная игра, но отмирающая. Кроме турниров Большого шлема, нигде уже нет смешанных комбинаций. Оттого и тренируются сейчас в миксте меньше, турниры разделились, и контакт у женского и мужского тенниса другой, мы почти не встречаемся. Но смотреть микст - большое удовольствие.

Алик играл так вдохновенно, что не смазал ни одного мяча. Я возвращаюсь в раздевалку, там никого нет, кроме Стове. Она будто кого-то ждет. "Ну что, теперь проиграли?" - "Нет. Опять выиграли". Я думала, ее удар хватит.

Следующий матч против Фрэда Столли и Энн Джонс. Энн на следующий год стала чемпионкой Уимблдона. Позже она делила первое-второе места в Англии с Вирджинией Уэйд, но в то время была первой, без конкурентов. Причем Энн к тому же носила и звание чемпионки мира по настольному теннису. Австралиец Фрэд Столли входил в команду, которая постоянно выигрывала Кубок Дэвиса. Золотая компания - Лейвер, Розуолл, Ньюкомб, Столли и Эмерсон - не только австралийцам, но и теннисистам всего мира дала пример классической техники и атлетизма. И вот передо мной Фрэд Столли - обладатель великолепной подачи. Фрэд много раз играл на Уимблдоне в финале одиночного разряда, но ни разу не выиграл. Над каждым висит свой рок. Розуолл тоже ни разу победить на Уимблдоне не сумел, как в свое время и Лендл, первая ракетка мира.

Энн Джонс - левша, следовательно, неудобная соперница. Мяч, посланный левшой на траве, как бы закручивается в другую сторону, и этот непривычный отскок сильно затрудняет прием. Наконец, я первый раз играла на центральном корте, а это обстоятельство приводит теннисистов в совершенно особое состояние. Тот, кто не любит играть на центральном корте Уимблдона, тот не может стать чемпионом, и не должен.

Матч начинается с подачи Столли после долгой торжественной процедуры: "Готовы, мистер, мисс? Первая подача мистера Столли". Мистер Столли бьет, и я с закрытыми от ужаса глазами ободом отбиваю его подачу насквозь (то есть соперники получили не-отразимый ответ). Столли даже не двинулся. Ни один человек в мире после удара ободом не может угадать, куда полетит мяч. Столли разводит руками, мол, "какая замечательная девочка, как она хорошо сыграла". Он подает Алику. Алик отвечает блестяще, справа, обратным кроссом - 0:30. Чувствуется, человек настроен. Фрэд вновь подает мне в то же место, что и первый раз, я тем же самым дураком вновь отбиваю мяч - 0:40. Столли со словами, что в такой теннис играть он больше не намерен, бросает ракетку. Так мы начали полуфинал Уимблдона.

Я рассмеялась про себя: вслух нельзя, страшно подумать, что было бы, если б Андреев увидел, как я хихикаю в полуфинале Уимблдона. Алик отбил послед-нюю подачу, и, выиграв гейм, мы повели 0:1 - а это означает, что если мы удержим свою подачу, то сет останется за нами. Вообще, я не люблю такого начала. Соперник вынужден рисковать, твоя подача, как мы говорим, провисает, не та интрига. Игра должна идти по восходящей, когда сюжет завязывается на счете 4:3, 5:4. Здесь должна быть концентрация воли, здесь надо выигрывать чужую подачу, завершать сет, здесь начинается нервотрепка.

Я хорошо сыграла свою подачу. А Джонс - безобразно, наверное, она разволновалась, видя мои акробатические приемы. Еще и публика нам подыграла. Требуя победы от своей спортсменки, зрители заставили ее волноваться еще больше. Мы выигрываем второй сет и выходим в финал Уимблдонского турнира. В раздевалке меня встречает Бетти: "Нет, - стонет она, - это невозможно!"

Перед финалом мы справляли день рождения Галины Бакшеевой, она родилась в начале июля. Устроили общий ужин и пригласили на него австралийцев Ньюкомба и Роча, которые вышли в финал пар. Всем дали немного вина, Сергей Сергеевич внимательно следил, чтобы мне и Алику наливали только кока-колу, хотя нам и самим не пришла бы мысль выпить перед финалом.

В финале игра у нас не сложилась. В первом сете я очень волновалась. Второй уже играла нормально, но Маргарет Корт - теннисистка без эмоций. Уступив ей вначале, вернуть инициативу чрезвычайно трудно. Ее партнер Кен Флетчер входил в плеяду замечательных игроков. За Корт и Флетчер уже числилась победа в Большом шлеме.

За весь турнир Алик не сделал мне ни одного замечания. Вначале присутствовала настороженность, потом она сменилась уверенностью в себе и в партнерше, никаких особых претензий он мне не предъявлял, считая меня маленькой девочкой. Но уже с финала началось! Он стал от меня требовать больше, чем я могла сделать. Наверное, замечания Метревели подстегивали меня, но на нервную систему они действовали не лучшим образом.

И тем не менее мы вернулись в Москву героями - финалисты Уимблдона! Правда, заслуженного мастера спорта мне дали лишь спустя три года за второй выход в финал Уимблдона.

Теперь от нас ждали только побед. Однако на следующий год мы не повторили успех, проиграв молодым австралийцам, которые нам, конечно, не соперники. Я ушла с корта без слез. Я, как всегда, вела себя правильно. Выполнила всю необходимую работу, что полагалось провести после матча, постучала мячом об стенку, побегала, выполнила несколько ускорений, приняла душ. По дороге домой меня нагоняет Сергей Сергеевич: "Оля, иди работать к стенке". - "В чем дело?" - интересуюсь я. "Алик сказал, что ты плохо принимала". - "Кто плохо принимал? Я?! Если он посчитает все то, что сам не принял, то именно ему и надо идти к стенке!" - характер у меня уже прорезался. Возможно, Алик на меня и не жаловался, но у Сергея Сергеевича не было сомнений в том, кто виноват. Сам Алик никогда не обвинял меня в поражении, но уж так между нами повелось, что в проигрышах виновата всегда была я. Мне, конечно, хотелось иногда оправдаться, но я считала неприличным что-то доказывать.

Я уже говорила, что все победы советского тенниса 60-70-х годов связаны с именем Метревели. На своих плечах он тащил огромный груз. В Кубке Дэвиса Метревели должен был играть две одиночные встречи и обязательно их выиграть. Кроме того, он еще сражался в паре, казалось, без него команда не могла выиграть ни одной встречи.