Антипиранья - Петр Заспа

Витек мельком взглянул на ее красный, в прожилках нос и поспешил отвернуться.

«Что ж ты страшная такая? — мысленно взывал он к ней. — А впрочем, сейчас выпью, взгляд замылится, и похорошеет!»

Витек оглянулся на заросли кустарника, будто ища в них вдохновения, и продолжил:

— За нашу нежную розу среди суровых и обветренных, как скалы, мужчин!

Суровые мужики от таких слов раскрыли рты.

— Ну ты моге-е-ешь! — заметил один из них.

Глаза Жанночки съехались к носу, и она одарила Витька томным вздохом.

«Ух ты господи! — поспешил он уткнуться в стакан. — Привидится же такое! Придется разбить фонарь. Без этого никак. Без этого меня как мужчину ждет полное фиаско. А в темноте надежда только на воображение и фантазию. Представлю Зинку из магазина!»

Внезапно кусты за спиной оглушительно затрещали, и Витек с перепугу выплеснул из стакана всю водку. Кто-то, громко матерясь и ломая ветки, пытался выбраться к ним на свет.

— Эй! Ты чего? — Витек присмотрелся к темному силуэту, оценил количественное превосходство, приободрился, осмелел, придал голосу чугунный тембр и заревел, стараясь замять свой конфуз перед соратниками: — Ты чего, носорог? Я тебе сейчас быстро рог обломаю!

Он потянулся в кусты, пытаясь схватить едва различимого противника за грудки. Ветки раздались в стороны, и навстречу физиономии Витька вылетел кулак. Он охнул, перелетел через лавочку и скрылся в кустах напротив. Суровые мужики застыли с вытянутыми руками, будто указывая, в какую сторону нырнул их товарищ. Они уже приготовились рвануть с низкого старта в разные стороны, но тут очнулась Жанна.

Вмиг потеряв так красиво воспевающего ее донжуана, она толкнула их в бока и заревела:

— Вы чего, козлы, расселись? А ну быстро вскочили! Я, что ли, буду с ним драться?!

И козлы сдуру вскочили.

Денис хищно осклабился. Кулаки после Пазюры свербели и требовали немедленной компенсации в виде чьей-нибудь физиономии.

— Как же мне вас, мужики, не хватает! Тушите свет, сейчас будет больно!

Глава шестая

ОСКАЛ СУДЬБЫ

Капитан Соловей выглянул на проходивших за окном людей и вздохнул: «Сидишь тут, как в камере! Чем я отличаюсь от арестованных? Третий день не могу домой выбраться. Ей-богу, надо по всей квартире свои фотографии развесить, чтобы дети хоть не забыли, как папа выглядит».

Напротив рабочего стола, скучая, сидел Егор Никифоров, разглядывал пальцы ног, торчавшие сквозь дырки в сандалиях, и шумно зевал.

— Чего задумался? — спросил Соловей, глядя на его борьбу со сном.

— Да вот, пытаюсь прислушаться к голосу разума.

— К разуму — это хорошо. И что он тебе подсказывает?

— Да такую чушь несет! А хочется, чтобы он подсказал мне, как стать Рокфеллером или Абрамовичем.

— В жизни редко получается так, как хочется.

— Ой, и не говорите, товарищ капитан! Жуть как хочу сходить в женскую баню, а пускают только в мужскую.

— А в мужской тебе не интересно.

— Не интересно.

— Хоть здесь у тебя все нормально. А в остальном, Никифоров, ты не живешь, а болтаешься как говно в проруби. Куда прибьет, там и разлагаешься. Молодой же еще. Чего себе жизнь на корню рубить? Ты же пьешь как последний алкаш! Откуда такая тяга к спиртному? И почему бы тебе не бросить это гиблое дело?

— От алкоголя отказаться не сложно, — пожал плечами Егор. — Трудно понять, зачем это нужно.

— Ладно! Все это лирика. — Соловей закончил созерцание вечернего Питера, задернул штору и вернулся за стол. — Ты прекрасно знаешь, что я могу тебя посадить на пару недель за хулиганство, аморалку и еще черт знает за что. Но мне тебя жаль, и я хочу помочь тебе стать на путь исправления. В общем так, будешь моим осведомителем, а я закрою глаза на твои дебильные выходки.

— Осведомителем?

— Да, агентом.

— Агентом… — с восхищением прошептал Егор. — Как Джеймс Бонд? У меня и позывной свой будет? Я хочу три шестерки! И кличка у меня будет Агент дьявола! А пистолет дадите?

«Неужели издевается?» — Соловей пристально взглянул на Егора.

Но Егор смотрел ему в глаза невинным взглядом только что вылупившегося на свет ягненка.

— Ты что, в идиота со мной решил поиграть?

— Ну почему сразу в идиота? Понимаете, я в армии не служил, психиатр не пропустил. А так хотелось! Дайте с пистолета хоть пару раз пальнуть! Вы мне даже не давайте полную обойму, хотя бы половину! Мне этого хватит. Мне бы только Жлоба пристрелить. Ну и еще парочка придурков найдется. А так больше ни-ни! Я же не кровопийца какой-то, не душегуб!

— Вон с глаз моих! — не выдержал Соловей.

— Куда? В камеру?

— Куда хочешь. Но если я узнаю, что ты знал, где находится Заремба, и не сказал мне, я тебя так закрою! Так закрою, что фильмы про каторгу ты как комедии смотреть будешь! Пойдешь в камеру к извращенцам и людоедам! Понял?! К упырям подсажу!

Егор не дослушал и пулей вылетел из кабинета, а капитан, успокаиваясь, положил перед собой чистый лист и нарисовал на нем три кружка. В одном из них он написал «Сомневающийся». А кто из нас не сомневался? В сомнении рождается истина. Нужно лишь указать человеку сторону, на которой ему будет мерещиться правда, и он твой. Ничего, он не первый год в сыске! И не таких обламывали.

Во втором он написал — «Проводница» и перечеркнул его накрест. Здесь был случай посложнее. Кристина Перова напрочь отказывалась вести даже невинный разговор о Зарембе: не видела, не знаю и плевать хотела на показания каких-то там свидетелей!

Соловей подозревал, что она влюблена в этого Зарембу, а потому будет молчать, хоть веди ее на дыбу. Установить бы за ней наблюдение, да вот только где столько оперов взять?

А вот третий?.. Капитан жирно заштриховал кружок и задумался. Третий, пожалуй, поможет. К таким нужен особый подход. Будучи неплохим психологом, Соловей прекрасно знал этот тип людей. На таких лучше не давить. Их нужно переубедить. Переиграть! И тогда они сами понесут тебе бесценную информацию. И не закрыться им за маской идиота или личиной неведения. С ними даже интересней. Начинаешь чувствовать себя настоящим сыскарем, а не палачом, выбивающим признание. Люди слабы, но иной раз среди них встречаются исключения из правил. У каждого есть свой предел. На одного достаточно повысить голос, а другому проще сломать хребет, чем сломить волю. Но эта песня не про таких, как этот. Такие любят комфорт и себя любимого. А значит, с этим поладим.

«Вот за эту ниточку мы и потянем! — Капитан пририсовал к кружку ручки и ножки. — Ты-то нас к Зарембе и приведешь!»

Заросли сирени надежно скрывали от ненужных глаз, и, слившись в темноте с густыми листьями, Денис мог безопасно наблюдать за входом в дом. Он еще и сам толком не знал, что хотел здесь увидеть, но пойти было некуда, и ноги сами привели его к дверям уже успевшего стать родным общежития. Время подходило к полуночи, и двор был пуст. Прошли двое знакомых по этажу, сменились на посту бабушки-вахтерши, из раскрытых окон доносились громкие голоса и музыка. Пока ничего интересного. В его комнате свет не горел, и это утешало: его пока еще со счетов не списали и место держали. Вдруг под ногами кто-то запыхтел, как разозлившийся еж, и Денис увидел Цезаря, обнюхивающего его ботинки. Пес его признал и радостно завилял хвостом.

— Цезарь, привет, — шепнул Денис. — А где твой хозяин?

Хозяин был рядом, и за спиной раздался его выкрик:

— Не жри мусор! Ты куда, зараза, пропал?

Кусты затрещали, и рядом показался Егор. Денис схватил его за руку и потянул в темноту.

— Ой! — Егор дернулся всем телом. Но когда рассмотрел, кто перед ним, то испугался еще больше. — Уйди! Цезарь, за мной!

— Ты чего, Егор? Это же я!

— Вижу, что ты. Только держался бы ты от меня подальше, а то от тебя один геморрой!

— Да стой ты! Это ты о чем?

— О том, что из-за тебя я в нашу прокуратуру как на работу хожу. Блин, скоро здороваться со всеми ментами буду. Пацаны узнают — прибьют!

— А ты-то здесь при чем?

— Вот и я о том же! Ищут тебя, а таскают меня.

— Значит, говоришь, ищут?

— Еще как! В общагу не заходи, там засада на тебя уже второй день сидит.

Егор огляделся, понял, что со стороны они совершенно незаметны, и немного успокоился. Он осмотрел Дениса с головы до ног и не удержался от смеха:

— Слушай, Дэн, я тебя как увижу, так твой прикид все круче и круче. Где ты такого модельера раздобыл? Парикмахер Серега Зверев задыхается от зависти.

Денис посмотрел на обвисший пиджак и штанины, похожие на столбы. В таком виде он и впрямь как бельмо на глазу. На такое пугало только слепой не обратит внимание.

Но тут на помощь пришел Егор:

— Я сегодня машину назад перегнал. В багажнике твоя сумка со шмотками. Менты ее перерыли, но не забрали. А паспорт твой у меня. — Он открыл барсетку и достал красные корочки. — Его они не видели, а то бы искал в кабинете Соловья! Ты сейчас куда? К бабке на Ладогу не просись. Хватит уже, наездились.