Эмма и граф - Паола Маршалл

Чард хотел подойти и растолкать всех, чтобы это пикантное личико и чарующий голос принадлежали ему одному. Однако долг призывал его, и, как всегда, он скрепя сердце подчинился. Если Эмма и заметила, что он полуобернулся к ней, то ничем не выдала себя, а продолжала спокойную беседу с лордом Лафтоном, желавшим знать ее мнение о Нортумбрии. Бен Блэкберн, выпивший больше, чем следовало, облокотился о белый мраморный камин, двусмысленно обхватив правой ладонью грудь полуобнаженной мраморной Венеры.

Милорд нахмурился, заметив это. Ему не понравилось, как Блэкберн смотрит на мисс Лоуренс, и он решил вмешаться:

— Вы все выразили желание осмотреть Стену Адриана. Она находится недалеко от Лаудвотера, и, следовательно, путешествие не будет слишком утомительным. Позвольте предложить послезавтрашний день. Я успею послать гонца на постоялый двор «У Джорджа» в Чоллерфорде рядом с мостом через Северный Тайн, где нам приготовят ленч. Конечно, если погода будет хорошая.

— О, прекрасно! — воскликнула мисс Стрэйт прежде, чем леди Клара успела вымолвить хоть слово. Леди Клару совершенно не радовала мысль о целом дне, проведенном под открытым небом, зато ей представлялась возможность заполучить милорда в свое распоряжение. — Я уверена, что мы с Кларой получим удовольствие от такой поездки. Я так давно мечтаю увидеть Стену, но мне это пока не удалось. Не правда ли, Клара, милорд очень любезен?

— О да, в самом деле, — сдержанно ответила леди Клара. — Надеюсь, не будет слишком ветрено? Больше всего я не люблю ветер. Полагаю, Стена открыта всем ветрам? Подумать только, пройти по следам римлян! Это были римляне, не так ли, милорд? Я всегда путаю их с датчанами. Или, может, это были англосаксы?

— Римляне, — подтвердил милорд, с трудом сохраняя невозмутимость. — А теперь прошу простить меня. Я должен спросить остальных, устраивает ли их подобное решение. Мисс Лоуренс и Тиш точно будут довольны: они уже выражали интерес к подобной экскурсии.

Милорд поклонился и подошел поближе к прохвосту Блэкберну и Лафтону, выражение лица которого также не предвещало ничего хорошего.

— О, черт возьми, — грубовато сказала мисс Стрэйт леди Кларе, следя за удаляющимся милордом. — Я была уверена, что мы избавились от гувернантки и девчонки. Ладно, не переживай. Мы предложим, чтобы они ехали со слугами.

— У меня нет особого желания слоняться под открытым небом, — укоризненно произнесла леди Клара. — Удивляюсь твоему восторгу, Калипсо. Совсем на тебя не похоже.

Господи, подумала компаньонка. Бывают времена, когда тупость подруги совершенно невыносима. Столько трудиться, чтобы устроить ей этот прекрасный брак, и получать так мало поддержки! Но ничего. Даже отсюда видно, что, кроме леди Клары, вся компания увлечена перспективой поездки. Мисс Стрэйт быстро рассудила, что это — лучше, чем шататься по угольным шахтам и общаться с зазнавшимися углекопами вроде Джорди Стефенсона, с которым Лафтон всегда о чем-то скучно рассуждает.

— Итак, — подвел итог милорд, — все согласны. Стена послезавтра, а Киллингворт — на следующей неделе.

— Правильно, — поддержал лорд Лафтон. — Хоть раз удовольствие прежде дела, Чард. Вы перевоспитываетесь на глазах. Думал, что никогда не увижу, как вы отодвигаете дела на второе место!

Эмма пришла в восторг. Она не только насладится прекрасной природой вокруг Лаудвотера, но и сможет оживить уроки истории, к которым Тиш стала проявлять интерес.

Чувствуя на себе тяжелый недружелюбный взгляд мисс Стрэйт и похотливый — Бена Блэкберна, Эмма решила покинуть компанию как можно быстрее и тактичнее.

Захватив вышивание, Эмма поднялась и обратилась к милорду:

— Позвольте мне удалиться, милорд. Боюсь, что я не привыкла бодрствовать допоздна, и я обещала леди Летиции дальнюю прогулку после завтрака.

Милорд поклонился, разрешая ей удалиться, и энтузиазм, с которым мужчины бросились желать ей спокойной ночи, мог вполне сравниться с недостатком оного со стороны мисс Стрэйт и леди Клары, холодно кивнувших на прощание из другого конца комнаты.

Эмму это не беспокоило. Ее больше тревожил Бен Блэкберн, будто раздевающий ее глазами. Последний раз подобное выражение лица она видела у Генри Гардинера. Чем скорее она доберется до своей комнаты и наденет незаметную одежду гувернантки, тем лучше… правда, ей очень понравилось хоть на один короткий вечер притвориться, что она снова богатая наследница Эмилия Линкольн, и притом уже не маленькая заикающаяся толстушка, а красавица, привлекающая всеобщее внимание.

Как только за Эммой закрылась дверь, Бен Блэкберн прекратил гладить Венеру. Он зевнул и уставился в потолок, где еще одна Венера резвилась с Марсом.

— И мне пора на покой, Чард. День был длинным.

Милорд задумчиво проводил его взглядом. Странно. Никогда Блэкберн не отправлялся спать так рано. Он даст ему небольшую фору, а затем закончит вечер и заглянет в его комнату… предлог для разговора всегда найдется, но необходимо убедиться в невинности намерений гостя.

Милорд быстро объявил о конце вечерних развлечений, что избавило его от необходимости оставаться дольше в. обществе дам Лафтона.

Исполнив свой долг, он быстро поднялся в комнату Бена Блэкберна и обнаружил, как и ожидал, что она пуста.

Эмма почти достигла своей комнаты, когда ее догнал Бен Блэкберн. Он еще раньше заметил, что комнаты гувернантки и ее подопечной находятся в крыле, противоположном тому, где располагались комнаты милорда и его гостей. Блэкберн надеялся, что Эмма не подозревает о преследовании, и лакеев вокруг не было.

Действительно, Эмма не замечала Блэкберна, пока не положила ладонь на ручку двери. Блэкберн накрыл ее руку своей и, окутав лицо винными парами, пробормотал ей в ухо:

— Какая встреча, дорогуша. Мне нравятся резвые штучки. Теперь мы можем поразвлечься получше, чем внизу.

Не успела она остановить его, как он развернул ее, прижал к стене и вжался лицом в ее лицо, пытаясь поймать ртом ее губы, а его руки заметались по ее телу. Он был крупный, сильный и решительный, и ему плевать было на свою жертву.

Эмма с ужасом осознала, что прием, освободивший ее от более цивилизованного мистера Генри Гардинера, здесь не поможет. Хуже того, она была с такой силой прижата к стене, что не могла шевельнуться: ни оттолкнуть его, ни воспользоваться каблуком или коленом, чтобы причинить ему боль. Она застонала и попыталась вывернуться, но он лишь хихикнул.

— Да будет, мадам, не притворяйтесь, что не хотите. Чард от вас не убежит, но сегодня вы — моя.

Блэкберн мысленно уже выигрывал пари с Лафтоном и предвкушал редкое удовольствие. Ему всегда нравилось овладевать женщиной после недолгой борьбы, так что сопротивление Эммы лишь разжигало его, и Эмма начинала это понимать. Он держал ее с такой свирепостью, что она физически ощущала, как на руках появляются синяки. Волосы у нее растрепались. Щетина, проступившая на его лице, царапала ей щеки.