Трельяж с видом на море. Книга первая. Тайна зеркала - Вера Чиркова

Костя, если честно, тогда вообще не поверил, что эта конструкция сможет полететь. Поглядывал настороженно на закрытые ворота странного сарая, построенного на краю крыши, и пытался угадать, что именно там прячут аборигены, если дверь размером с ворота гаража? Или… кого?

И открыл рот от изумления, рассмотрев, как из этого поднебесного гаража один из воинов выводит обезьяну с волочащимися за спиной перепончатыми крыльями и птичьим лапами. Как выяснилось, это создание с почти человечьим взглядом печальных глаз и с крыльями, достигавшими в размахе не менее семи метров, называлось тут дрифоном, и работало попеременно мотором и рулем хотомара.

Когда Стан взобрался на широкую площадку, венчающую мощную стену, комендант с сыном уже обрызгали разогревающим составом густо облепивших пассажирскую кабинку пузырников, и торопливо выводили из клети сонного дрифона.

— Садись, — кивнул Косте на кибитку комендант, и незаметно сунул в руку маленький мешочек, — надеюсь…

Зорденс резко отвернулся, махнул рукой и поспешил залезть на место водителя. Назвать пилотом человека, держащего в руках лишь тонкий поводок, у парня отказывалось возмущенное сознание.

В задней части кибитки уже стояла клетка с парой взрослых мангуров, лежали мешки и корзины, и прямо на полу, на тощей подушке, сидел угрюмый Юфот. В передней части сжалась в комок девчонка в деревенском платке и длинном темном одеянии, большего при свете прикрученного до минимума светильника Косте рассмотреть не удалось. Парень поставил клетку с малышами на середину и сел рядом с Хо, никем иным эта пассажирка быть не могла.

— Удачи, — безразлично буркнул ее брат и закрыл дверцу снаружи.

Костя почувствовал, как дернулись плечи девчонки, и только теперь сообразил, что комендант не сказал правды даже сыну.

Шелест расправляющихся пузырников становился все сильнее, кибитка дернулась раз, другой — и плавно качнулась, явно уже оторвавшись от площадки.

Стан оглянулся на маленькое оконце в передней части кабинки, сквозь которое видна была спина коменданта и разочарованно вздохнул, главный недостаток хотомара — абсолютное неведение пассажиров насчет происходящего снаружи. Раздувшиеся пузырники плотно закрывали не только крошечные оконца, но и многочисленные щели, и даже свежий воздух попадал в кибитку лишь снизу.

Впереди комендант что-то тихо скомандовал дрифону и возникло ощущение движения.

Движимый любопытством, Стан еще во время первого полета пытался выяснить все интересующие его подробности, но узнал немного. Дрифонов совсем маленькими ловили в горах Имрая, одного из северных континентов, аборигены, и за очень большие деньги продавали уже обученными.

Их задачей было находить подходящие воздушные потоки и вовремя поворачивать хотомар в нужном направлении. Следить за тем, чтоб путники и багаж прибыли туда, куда им нужно, оставалось обязанностью рулевого.

В свободное время, когда дрифон не тянул хотомар, переводя его в подходящий поток, ему было разрешено отдыхать, сидя прямо на пузырниках.

Летели долго, почти до рассвета. Прикрывшись какой-то тряпкой, давно заснула Хо, долго тихонько плакавшая перед сном, мерно похрапывал Юфот.

Дождавшись, пока штатный дрессировщик уснет, Стан открыл клетку и выпустил малышей. Первым делом осмотрел и смазал зельем, выданным замковым лекарем, заживающую царапину у самого маленького, потом поплотнее накормил котят, попутно стараясь приучить к мисочке. Неизвестно, будет ли в дороге достаточно времени, чтобы кормить с пальца. После этого не удержался и позволил им немного поиграть в любимые игры, ловить его ускользающий палец и прятаться под рубахой.

Ощущение внимательного чужого взгляда возникло ниоткуда, Костя даже дернулся и пристальнее вгляделся в лицо Юфота. Нет, дрессировщик крепко спал, приоткрыв во сне рот и вращая глазами под закрытыми веками. Кошмар снится, говорил в таких случаях дед, живший с бабкой в станице, в трех часах езды от города.

Спала и Хо, отвернувшись носом в уголок. Стан совсем было поверил, что ему чужой взгляд просто померещился, но тут разыгравшийся котенок чуть сильнее обычного царапнул его руку. Парень сначала даже боли не почувствовал, но царапинка мгновенно набухла алыми капельками. А мангуренок, словно поняв, что провинился, сжался, припал к полу и даже глазки прикрыл.

Острая жалость кольнула сердце, неужели котенок решил, что его будут наказывать?

— Эй, малыш! — с ласковой укоризной шепнул Стан, прижимая кроху к груди, — ну чего ты так сжался? Меня испугался? С чего ты взял, что я могу тебя обидеть? Иди, сюда, маленький, не бойся. Я же понимаю, что ты не нарочно, просто когти такие острые. Нужно будет найти вам какую-нибудь деревяшку, чтоб точили.

Котенок, осмелев, приоткрыл глазки, прильнул совсем как домашний, потом лизнул подсыхающую царапинку.

— А вот это ты зря, — вздохнул Стан, — не нужно привыкать к крови. Я потом ранку зельем смажу.

Он поиграл с малышами еще немного, а когда заметил, что они пытаются пристроиться рядом с ним спать, с сожалением отправил в клетку.

— Там тепло и мягко, — по привычке объяснял он питомцам, стараясь говорить шепотом, — и я за вас спокоен. А то напугаете кого-нибудь… потом придется извиняться… ну их.

Ощущение чужого пристального взгляда, словно холодной сталью полоснуло по коже. Костя резко поднял глаза и столкнулся с немигающим, изучающим взглядом, устремленным на него из большой клетки.

Миндалевидные золотистые глаза с поперечными, непроницаемо-черными зрачками смотрели так странно, одновременно печально и задумчиво, что Костя не выдержал.

— Не рви душу, — прошептал виновато, — тебе я ничем помочь не могу.

Золотистые глаза посмотрели еще с полминуты, мигнули и исчезли, а Костя, стряхнув непонятное напряжение, решил смазать царапину. Полез в мешок за керамической бутылочкой и замер, рассмотрев собственные руки. Ранка исчезла. Он сначала не поверил глазам, закатал рукава повыше, осмотрел руки так тщательно, как никогда не разглядывал и понял, что чудеса иногда случаются.

Причаливший к крыше какого-то сарая хотомар попал прямо в руки молчаливых и суровых на вид людей, сноровисто выгрузивших багаж через дыру от снятой задней стенки. Пока Костя, крепко прижимая к груди клетку, осторожно слезал по небрежно связанной лесенке, комендант, даже не оглянувшись на дочь, направил свой летательный аппарат в обратный путь. Парень проводил взглядом хотомар, похожий издали на связку детских шариков одинакового салатного цвета, и подавил тяжелый вздох. Еще один период его жизни закончился, и даже отсюда, из еще недалекого будущего, кажется заманчиво мирным и спокойным.