Семь мелодий уходящей эпохи - Игорь Анатольевич Чечётин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, полуденный сбор грибов был волнительным, продуктивным и весьма утомительным. Я давно забрал у жены тяжелый пакет с грибами, уже заканчивал набивать и свой первый, а грибы не кончались. Никогда мне не было так неудобно собирать грибы. Увидел грибницу, поставил тяжелый пакет с грибами на землю, рядом с ним пакет милитариста и пакет «пикник». Достал ножичек из кармана, присел над грибницей, сложил ножичек, закинул грибы в пакет, взял потяжелевший пакет в одну руку, пакет милитариста в другую, а тут и новая грибница. Поставил пакет с грибами на земную твердь, пристроил рядом пакет милитариста, открыл ножичек, срезал грибочки, отер пот со лба, выплюнул комара, сложил ножичек, убрал в карман, подхватил пакет с грибами и пакет милитариста, а еще пакет «пикник» поджидает меня у предыдущей грибницы. Четыре больших пакета с груздями белыми мы гордо выносили из леса, очень мешал мне при этом пакет милитариста, а особенно пакет «гребаный пикник», который нам и не пригодился вовсе, а сейчас практически волочился по стерне от неизвестной сельскохозяйственной культуры.
Вечером следующего дня я спросил жену с удивлением, отчего ее замечательный пакет по фамилии «пикник» стоит у входной двери почти сутки неразобранный.
– Милый, это твои дубинки, бинокли и пищали. Термос я вчера брать не стала, а бутерброды носила в своей сумке.
Именно в этот момент я почувствовал запах серы.
– А-а-а! – закричал я выразительно, одновременно полагая, что лучше бы это осталось моей личной тайной.
Жена образовалась в коридоре со скоростью леприкона.
– Ты что, брал этот пакет в лес? Это же позавчерашний мусор!!!
– Да-да, я брал этот пакет в лес. Возможно, это он брал меня в лес с собой – так его было много в моей вчерашней жизни!
– Я была уверена, что это твой мешок с оружием!
– Я был уверен, что это жрачка для леса, вилки, солонки…
«Я всегда был уверен, что люди, которым я позволяю жить в моем доме – идиоты, – не сказал, но подумал наш кот Том. – Вернуться вечером из леса с полным ароматным мусорным пакетом, который забрали утром. Мур-р-р – дружная семейка».
Технология ностальгии
Нет-нет, да и падает мне на почту пару раз в месяц приглашение зарегистрироваться в популярных социальных сетях, дабы немедленно обрести взаимные приятности в виде упругого ностальгического общения и малоприцельного метания личными цифровыми фото с собственного жесткого диска в окружающий меня цифровой космос.
Впрочем, несколько лет назад имел я не столько слабость, сколько исследовательский интерес, и завел аккаунт на уже раскрученном на полную мощь сайте «Одноклассники».
С фотографией дочери проблем не было. При стопроцентной фотогеничности она и с кастрюлей на голове выглядит как модель – стильно, загадочно, недоступно. С женой пришлось согласовывать ракурс, одежду, прическу, погоду. Свои же фотографии для сайта «Одноклассники» я решил представить креативно.
Живот, конечно, не спрятать, но можно подать его грамотно – где с юмором и самоиронией, где историческим артефактом прикрыть и переключить внимание на мощь и ширину загорелых плеч. Неизбежную седину выгодно экспонировать в абрисе лицевого профиля – тогда я почти римский сенатор с Форума. Главное, никакой «ярмарки тщеславия», где дерево, сын, построенный дом. Просто небольшой фото-отчет о себе и времени, которое безвозвратно прошло, коль смотрим мы сами на себя с цифровых фотографий на компьютерном мониторе.
И вот началось. Зашевелились тени прошлого, день за днем я все больше и больше погружался в воспоминания, силясь выстроить временные и бытийные цепочки, радуясь, а иногда и удивляясь неожиданным встречам в эфире всемирного коммуникационного монстра.
– Мама, родная! Вот в эту тетеньку я был влюблен ежедневно с первого по шестой класс, – фотографии своей первой возлюбленной я без труда нашел на второй день упражнений на сайте.
– Видишь, как тебе повезло? – жена деликатно не стала развивать эту тему, впрочем, я и сам очень быстро вышел из тумана воспоминаний, потому что получил сообщение от армейского приятеля, который просил меня рассказать подробно о своей жизни за отчетный период. Просьба «земы» застала меня врасплох, тем не менее, я искренне решил рассказать ему, чем я был занят в значительном временном промежутке, вместившем в себя правление двух генеральных секретарей и двух президентов из расчета по два срока каждый. В четыре часа утра я понял, что шесть страниц плотного текста моих воспоминаний уж никак не письмо знакомому бойцу из восьмидесятых. Скорее, повод мне самому, или даже с психоаналитиком, разобраться и в себе и во времени и, может быть, даже в том, как мне свою жизнь дальше достраивать. Напишу завтра коротко на свежую голову, решил я разумно и напоследок заглянул на свою страничку – уже три пришельца из прошлого рады были меня увидеть заново, и все просили рассказ о себе, семье, детях, работе, подробно и еще чтобы «фотки» прицепил.
Писать автобиографию мне уже не хотелось. Теперь, заходя на свою страничку, вместо легкого волнения и азарта я испытывал чувство тревоги и дискомфорта. Ряды одноклассников из двух школ, соседей, знакомых по отдыху, однополчан, сослуживцев, дальних родственников и просто однофамильцев смыкались в плотную парадную батальонную коробку. Кто-то сдержанно сообщал, что очень рад меня видеть, иные кричали заглавными буквами о том, как здорово, что они нашли меня. Я стал опасаться возможных встреч, стальных объятий и народных казацких поцелуев в губы до зубовного скрежета.
– Все, закрываю лавочку, – сказал я как-то вечером жене, собираясь снести свою страницу.
– Дело, конечно, твое, но ты ни с кем даже не встретился, есть в твоих действиях непоследовательность и некое малодушие, – назидательно заметила мне жена.
– Нет никакого малодушия, у нашего класса в субботу встреча и меня на нее пригласили. Тридцать лет со дня окончания школы.
– Кошмар, столько не живут, – ехидно вставила свои пять копеек проходившая мимо дочь.
– Здорово, – обрадовалась жена, – только я не помню, когда ты с ними встречался?
– Реплика правильная и весьма драматическая, потому что я с ними никогда не встречался!
– Офигеть, катарсис будешь делать, – дочь опять проходила мимо кабинета.
Жена пошла объяснять дочери, что катарсис не делают, а переживают, я же, оставшись один, силился вспомнить школьный выпускной и светлый торжественный город на восходе солнца. Мы бродили по пустынным, умытым июньским утром улицам столицы пьяные от непонятного и немного тревожного ощущения предстоящей свободы. Впереди была вся жизнь, и до Московской Олимпиады оставалось ровно два года.
В субботу, проскочив Москву из конца в конец без единой пробки и бросив машину на районной дороге за углом, я с чувством волнения приближался к школьным воротам. Видимо, в школе
