Убийцы - Павел Блинников

Максим же, в который раз, осмотрел тренерскую. Маленькая комнатка три на четыре, обклеена грамотами, как обоями. Два стола и пяток стульев, за одним столом восседает бывший профессиональный игрок, а ныне детский тренер, второй стол облюбовала жена. На стене висит мишень для дартса с тремя дротиками, а на полу нарисована линия, из-за которой надо кидать. Максим с куда большим удовольствием сейчас покидал бы дротики, нежели выслушивал вялые попытки тренера отболтаться, и агрессивные нападки жены. Он откровенно скучал, хотя и согласился прийти сюда с женой и попросить за сына. Понимал, затея почти безнадежна, но пошел, потому что имел соображения…

Максим, разумеется, любил сына, но понимал — жизнь штука жестокая, а Сеня пока не подает признаков, что когда-нибудь к ней приспособится. Если бы хилость и слабое здоровье компенсировались умом, Максим Семенович повел бы сына в шахматную секцию, купил бы десятки книг, вел беседы на умные темы. Но закавыка в том, что Сеня не интересовался шахматами и читал только домашнее задание. И вообще в школе балансировал между твердой тройкой и двойкой. Природа не дала сыну ни любознательности, ни ума, что поделаешь. Втайне, Максим списывал это на гены жены. Он-то сам в школе был почти круглым отличником, окончил Инженерный Университет, занимался футболом с десяти лет, и даже до сих пор собирается со старыми однокурсниками раз в неделю на стадионе, чтобы погонять мяч, а потом попить пивка в баре. Но до недавнего времени сын даже спортом не увлекался. Отец вообще не мог понять, что его может заинтересовать, кроме телевизора и компьютерных игр. Но неожиданно, и даже внезапно, сын увлекся баскетболом. Сеня взял у тех же материнских генов высокий для своего возраста рост, и над мальчиками его лет возвышался чуть не на голову. И вот недавно в школе прошли соревнования между классами, где Сеня очень неплохо себя проявил — его класс выиграл тогда. И хотя в игре он ничего не делал кроме блокшотов, и забил всего однажды, причем с третьего раза, мальчик все равно пропитался к этому виду спорта. Тогда отец и подумал, а может у него талант? Может если природа умом обделила, то хоть дорога к спорту откроется. Но сегодня утром понял — не откроется.

Наверное, мальчишки его класса тоже не отличались физическим развитием, потом что, придя сегодня на тренировку, Максим увидел, кто такие есть перспективные ребята. Тоже высокие, многие повыше Сени, но подвижные, как муравьи. Они столько раз падали, кувыркались, а потом спокойно вставали и с шуточками играли дальше, что Максим с жалостью смотрел на сына. Отец не сомневался — если Сеня так упадет, он переломает себе все ноги-руки. И теперь Максим вяло поддакивал жене, ни на что не надеясь.

— Но если Сенечка недостаточно… развит физически, это ведь можно исправить, — говорила Наталья. — Разве не для этого существуют тренировки?

— И для этого тоже, Наталья Васильевна, — кивнул тренер. — Но дело тут не только в физических параметрах. Как бы вам это объяснить… Ладно, давайте без обиняков. Наша школа спортивная, здесь мы тренируем не только баскетболистов, но и гимнастов, и волейболистов, и тяжелоатлетов. Это если брать у мальчиков. Мы берем только самых лучших. Тех, кто перспективный, уже что-то может, или горит желанием. И это не только наша прихоть. Не мы такие вот сволочи, которые не берут всех подряд. Понимаете, наши ученики должны ходить на тренировки два раза в день. Для этого мы даже договариваемся со школами, чтобы детей отпускали с уроков. На детей ложится двойная нагрузка, им приходится больше учиться на дому, а тренировки пропускать нельзя. У нас серьезные правила, не придешь — до свидания…

— Но он будет ходить! — сказала мать. — Будет стараться! Я не понимаю, в чем проблема?

— Проблема в том, что ваш сын попадет в коллектив. Не в класс, где дружат только на уроках, и не во двор, где можно пойти к маме. Он будет находиться в коллективе и ему придется общаться с другими ребятами, как общаются взрослые люди. Но отличие взрослых от пацанов в том, что взрослые более… м-м-м гуманны. Дети очень злые в этом возрасте, поэтому не избежать драк, издевательств, очень злых насмешек…

— А зачем тогда нужны тренера! — опять воскликнула мать.

— На тренировках мы им естественно этого не позволяем. Но как только тренировка заканчивается, начинается совсем другая петрушка. Уже в душе ваш сын будет осмеян за свое худое, не соответствующее возрасту, тело. Он станет изгоем среди ребят, и это в лучшем случае. В худшем будет мальчиком для битья, а все попытки вырваться с определенного ему коллективом места, будут жестоко подавлены. Все ребята, которых вы видели на тренировке, могут дать сдачи. Есть там конечно самые сильные, но остальные на одном уровне. А пустить в стаю волчат слабого ягненка, будет означать его съедение ими. Я долго уже работаю здесь, Наталья Васильевна, и знаю, о чем говорю. Отдать вашего сына в нашу школу, будет большой ошибкой. Он будет приходить с синяками и может серьезно повредить психику. В его возрасте это очень опасно. Его могут сломать так, что он уже никогда не выпрямится.

— Но это несправедливо, — поцедила мать, делая из губ тонкую линию.

— Я знаю, но это спорт. Он куда более жестокий, чем кажется на первый взгляд. Здесь властвуют законы природы куда больше, чем в других профессиях.

— Неужели нельзя ничего с этим поделать? — спросил отец. Спросил просто для проформы, не надеясь на какой-нибудь ободряющий ответ. Но тренер его удивил.

— Вообще-то есть, — сказал Алберт после небольшой паузы. — Знаете, я ведь тоже был когда-то хилым, но потом подкачался правда, и пошел на секцию. Меня сначала заталкивали под щитом, а когда я набрал веса, раскачался… но сейчас не об этом. Он может поработать самостоятельно. Давайте так: как только он сможет отжаться хотя бы десять раз, пускай приходит снова. Посмотрим на него…

— Спасибо, Альберт Викторович, — сказал Максим, протягивая руку.

— Не за что, — пожал руку тренер.

— Я поговорю с ним и если он… — начал отец.

— Да, и на вашем месте, я бы убедил его заняться физкультурой как можно скорее. Если придешь в группу, когда она уже сформирована, влиться в коллектив труднее.

— Мы поговорим с ним, — сказал мать. — До свидания.

Теперь уже она не верила, что Сеня будет чем-то заниматься. Но к удивлению обоих родителей, следующим утром Сеня проснулся на полчаса раньше и сделал зарядку. Уже через месяц он начал ходить в школу быстрым шагом, а не ездить на автобусе, и через полгода его взяли в ДЮСШ. Но тренер оказался прав — мальчик пришел слишком поздно, коллектив уже сформировался, и влиться в него у Сени не получилось.

— Нет! — сказала она. — Вообще-то нормальные парни о таких вещах заботятся.

— Да ладно тебе, ну забыл я, с кем не бывает? — оправдывался Семен, подсаживаясь еще ближе. Рука уже давно ощупывала ее бедро, все время пытаясь взобраться повыше.

— Я не буду без презерват…

Сеня прервал ее поцелуем. Она попыталась сопротивляться, но быстро растаяла. Барс не спешил, сначала левая рука погладила ее щеку, а правая оставалась на бедре неподвижной. Но поцелуй все продолжался и продолжался, становился все более страстным, и его ладони начали исследовать тело. Полностью оголили бедра, скользнули по маленькой груди, начали приподнимать топик…

— Нет, — отстранилась девушка.

— Почему? — Сеня не отставал и еще раз поцеловал ее.

— Так не правильно… не безопасно… — говорила она, полуприкрыв глаза.

— Да я не буду в тебя кончать, — шептал Сеня.

— Нет, это… так нель-зя! — отчеканила она, отталкивая его, когда правая ладонь Барса добралась до трусиков. — И вообще, здесь холодно. Нет!

Она стряхнула с себя его руки и поднялась.

— Посади меня на такси, — сказала она таким тоном, что Сеня понял — кина не будет.

— Сама дойдешь, целка ебаная, — сказал он, откидываясь на спинку лавочки. — Тоже мне нашлась дева Мария бля. Чего встала? Вали давай! Сегодня тебе никто не всадит, стерва…

— Козел, — процедила она и ушла в ночь.

— Пошла на хуй! — крикнул вдогонку Сеня. Она не ответила.

Сеня окинул быстро удаляющуюся фигуру сожалеющим взглядом. Потом посмотрел себе на пах. В обтягивающих джинсах явно просматривался расстроенный дружок.

— Ничего, приятель, приедем домой, будет тебе все что надо…. — сказал Сеня.

Он осмотрелся, решая, стоит ли идти в гостиницу, или еще попытать счастье. Или поехать в сауну? Время еще только три утра, завтрак лишь в семь, а в саунах таких обломов не бывает. И тут он услышал в кустах стоны.

Барс лежал, ощущая легкий ветерок из окна. Он колыхал все немногочисленные волосы на его теле, ласкал, щекотал, доносил запахи выхлопных газов, но даже они не раздражали. Его ничего не раздражало. Впервые за несколько лет, Сеня почувствовал себя пустым. В гостиничном номере помимо выхлопов пахло ее духами, а она лежала рядом. Тоже голая, как и он, даже не удосужившись накрыться одеялом. Хотя так сразу и не скажешь, где оно одеяло. Когда они ворвались в номер, Сеня зашвырнул его куда-то подальше, и теперь уже не помнил куда.