Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лаз оказался коротким, всего-то метра два, а дальше обнаружилось нечто вроде комнаты, три на два метра примерно, высотой метра полтора. На полу сухой, противно заскрипевший под ногами мох. И, естественно, темнота – хорошо еще фонари никто не отменял. Лейтенант, вывалившийся сюда вслед за Семеном, тяжело рухнул на задницу и шепотом выдохнул:
– Все, сидим, отдыхаем.
– Это что такое?
– Схрон, – лейтенант усмехнулся, что в свете фонаря выглядело жутковато. – В таких бандеровцы годами прятались. А нам всего-то день просидеть. Вечером постараемся выползти – и к городу. На вот.
– Это что? – мрачный от перспективы торчать здесь Семен с недоверием посмотрел на бело-синюю пилюлю в пальцах командира.
– Лекарство. Пей давай, а то к вечеру заработаешь бронхит, а через два дня воспаление легких. И запей вот.
Из протянутой фляжки пахнуло ароматом коньяка. Семен удивленно поднял глаза на командира:
– А это не…
– Пей давай. Эти лекарства совместимы, для нашей армии делали, не для каких-нибудь японцев.
Ну, если для непобедимой и легендарной, славной не только воинскими подвигами, но и умением пить все, что горит… а что не горит – поджигать и тоже пить… тогда да, тогда конечно. Коньяк теплой струей хлынул в желудок, горло перехватило, и Семен едва не закашлялся, но сумел справиться – кто знает, может, поляки уже по соседству бегают.
– А зря ты монаха отпустил, – с трудом продышавшись, продолжил он прерванный бегством разговор. – Хоть допросить-то надо было.
– Не успели бы, – в полумраке, мощность фонаря они сейчас использовали по минимуму, чтобы сберечь батареи, Семен с трудом различил, что лейтенант пожал плечами. – Тут слишком тянуть нельзя было, в любой момент у этих уродов могли сдать нервы, и тогда нам оставалось бы только драться. Исход, думаю, тебе понятен. Да и что такого он мог бы сказать? Исполнитель, такой же, как мы. Знает ровно то, что ему сказали, а говорить в таких случаях не торопятся. Да и потом, где корни, если что, искать, и так ясно. Ватикан, чтоб его.
Звучало логично, и, хотя у Семена осталось отчего-то стойкое впечатление, что командир что-то не договаривает, заострять вопрос он не стал. В конце концов, у начальства бывают свои резоны, простым смертным неизвестные. А тут еще заворочался проводник, сел и в голос заорал.
Семен опередил даже лейтенанта с его реакцией. Наверное, потому, что просто ближе сидел. Броском свалив не вовремя очнувшегося товарища, у которого он не только имя не знал, но и в лицо не видел, он толчком сбил его на пол и зажал рот. Проводник дернулся, но как-то неуверенно. Очевидно, сообразил неправильность ситуации. Молодец, хорошая реакция и отменное самообладание.
– Тише. Свои. Кивни, если поняла. И не ори, а то найдут.
Ну, это уже лейтенант, подоспевший чертовски вовремя. Проводник дернул головой. Непонятно, конечно, однако, секунду подумав, Семен все же решил считать этот жест согласным кивком и аккуратно убрал ладонь. Продолжения воплей не последовало. Судя по всему, проводник, несмотря на стресс, адекватно оценил ситуацию.
И все же какая-то несообразность упорно вертелась в голове, ловко уклоняясь от сознания. А теперь к ней прибавилась еще одна. Какая? Потребовалась, наверное, минута, чтобы сообразить: под зажимавшей рот ладонью ощущалась тонкая, нежная кожа без признаков бороды. В этих местах, где бриться было попросту не принято, и даже совсем молодые люди ходили изрядно обросшими, это нонсенс. Подросток? По весу похоже, но как обращался к проводнику лейтенант?
Что же, стоило заключить с самим собой пари. Быстро протянув руку, Семен одним движением сорвал с головы проводника плотный, хорошо скрывающий лицо капюшон. Под ним обнаружилось… Ну да, можно перекладывать стольник из правого кармана в левый. А потом, как и положено в таких случаях, пропить его. Потому что под капюшоном, освещенное неверным светом фонаря, оказалось на удивление знакомое лицо.
Именно из-за этой дамы он меньше чем два дня назад (боже, как давно это было!) дрался на потеху толпе. Сейчас, правда, она выглядела несколько иначе. Не такие и длинные волосы, в прошлый раз заплетенные в косу, сейчас были уложены на затылке тугим пучком. А еще наблюдался шикарный бланш на пол-лица. Хорошо был удар у покойного Йозефа поставлен.
– Ты зачем сюда ба… женщину притащил? – Семен повернулся к лейтенанту. – Что, мужиков не нашлось?
– Не нашлось, – буркнул тот виновато. – Именно что не нашлось. Ради чужака никто голову в петлю совать не захочет, сам знаешь. А она сама вызвалась. И схрон этот еще дед ее строил.
– Интересно, зачем, – пробормотал себе под нос Семен. Действительно, интересно. Обычному человеку подобные убежища, которые не то что глаза не увидят – нос собачий не унюхает, вряд ли нужны. Тем более в те годы серьезной угрозы, от которой стоило бы прятаться, попросту не было. При Иване Грозном, как бы его ни ругали, на Руси было относительно спокойно, да и при его отце тоже. Во всяком случае такую всеобщую резню, как сейчас, никто и в страшном сне представить себе не мог.
Непрост, ох, непрост был, видать, дедушка их проводника… проводницы… да хрен знает, как ее назвать. Может, тать, может, наоборот, какой прознатчик – смешно думать, что институт министерства внутренних дел и ему подобных структур изобретение более поздних веков. Как бы он ни назывался – МВД, КГБ, Жандармский корпус или еще как-нибудь – можно с уверенностью сказать, что и во времена фараонов нечто подобное имелось. И, может статься, уже тогда это не было новинкой. И методы работы у подобных контор весьма специфические. Впрочем, как вариант, ее дед был не доисторический спецагент и даже не разбойник, а какой-нибудь злостный неплательщик налогов или еще каких алиментов. Вариантов масса. Но то, что человек это был непростой, однозначно. И внучка ему под стать, как она бесшумно движется и владеет ножом, Семен уже имел возможность убедиться.
Все эти страсти в стиле детектива каменного века были, конечно, весьма интересны, однако лезть с вопросами Семен не стал. Мало ли как она отнесется к расспросам чужого человека. Известно ведь, у женщин свои секреты, и отстаивать их
