Случайно... Конец (ЛП) - Памфилофф Мими Джин

— У меня была грубая версия доски для сёрфинга, — добавил он. — И я не таскал эту штуку, как скипетр и не заставлял ею волны вздыматься. Я катался на волнах.

Сёрфинг, невидимый бог?

— Я слышала такое.

— Слышала? Потому что, уверяю, греческая версия меня и моих тринадцати братьев и сестёр не имеет никакого отношения к реальности. Это безумие. Вся эта затея с Олимпиадой — дело рук Симил.

О-о-о-о-кей.

— Симил? — уточнила Эшли.

— Моя сестра, — объяснил он. — Однако формально мы не родственники. У Божеств нет родителей, хотя я считаю её семьёй, часто удивляюсь, почему. Она совершенно безумна. Хочет как лучше, но не может удержаться от попытки взорвать планету.

Впервые в жизни Эшли вознесла благодарность за то, что была единственным ребёнком. С другой стороны, казалось забавным иметь такую большую семью. С силой. Бессмертную. С попытками взорвать планету. А может, и не забавно.

— Итак, если у тебя нет родителей, как ты был рождён? — спросила она.

— На самом деле, мы этого не знаем. Подобно людям, мы не помним своего рождения. Иногда вспоминаем небольшие фрагменты ранних лет. Став старше, мы всё больше и больше узнавали о том, кем и чем были. Но всё, что мы знаем, получено в результате тысячелетий проб и ошибок. Включая тот факт, что мы связаны с Вселенной и призваны служить человечеству вечно. Хотя у нас может и не быть вечности, если мы не решим, как сохранить тебе жизнь. — Он помолчал. — Уверена, что не знаешь, что должна делать?

— Я знаю лишь то, что космос ненавидит меня и хочет моей смерти.

— Ты не должна принимать это на свой счёт, — сказал он.

Не-е-е-е-ет! С какой стати ей принимать это на свой счёт?

— Мне повезло, — сказала она. — Я всегда старалась сосредоточиться на благодарности за то, что у меня есть. — И прямо сейчас она благодарна за место, которое можно было назвать домом. Место, наполненное воспоминаниями о семье и самое лучшее место, чтобы умереть, если уж на то пошло.

Ей хотелось, чтобы её смерть не означала конец света. Хотя она не верила в апокалипсис. Возможно когда-нибудь. Но через двадцать лет? А всё потому, что она чего-то не сделала?

— Нет, женщина, ты ошибаешься, — сказал он с убеждённостью. — Мы боремся за каждый шаг, за каждый миг, за каждый дюйм этого проклятого пути. Мы никогда не сдавались. И никогда не сдадимся. Самодовольство — это дьявол, если бы дьявол существовал. Но нет. Есть только Симил. И её единорог. А ещё очень могущественный вампир-фараон, который не заметил бы улыбки, даже если бы та укусила его за холодную бессмертную задницу.

— Ты только что сказал «вампир»?

— Я киваю.

Она была рада, что он обратил на это внимание.

— Окей, я поняла.

— Ты ошибаешься. Уверяю, ты только прикоснулась к поверхности.

Что он имел в виду? И хотела ли она вообще знать?

— Ах, — сказал он, — мы прибыли. Я расскажу больше, как только окажемся внутри.

— О, боже. Не могу дождаться.

Глава 11

Маакс ошибся. Сильно ошибся. И впервые. В конце концов, он бог. И чертовски великодушный. Но игнорировать связь с Эшли и сопутствующие желания и эмоции было невозможно. А осознание этого накатывало сильнее с каждой секундой. А теперь эта штука под названием логика, которой он гордился много тысячелетий, сдулась, как проколотая надувная лодка. И, казалось, не имело значения, сколько он повторял себе: ты не можешь быть с ней; тебя на вечность закопают; несправедливо по отношению к вам обоим преследовать своё желание — логика вылетала в трубу.

Проще говоря, он хотел Эшли. И сильно.

Раньше на пляже, когда она разговаривала с глупым мальчишкой Фернандо, который таскался за ней, как долбаный щенок, Маакс не мог удержаться от восхищения её чувственной красотой. То, как короткое белое хлопчатобумажное платье обтягивало её миниатюрную спортивную фигуру, и как эти крошечные бретельки подчёркивали нежную шею и загорелую кожу, заставило понять, насколько Эшли потрясающая. Она просто излучала красоту, которая могла заставить мужчину чувствовать себя счастливым каждый день существования.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом он заметил, как прекрасные карие глаза мерцали в солнечном свете, когда Эшли смотрела на Фернандо. Именно это и вызвало у него приступ ревности. Ему не нравилось, что другие мужчины смотрят на неё, и ему определённо не нравилось, что она на них смотрит.

Прощай, логика.

Эшли принадлежала ему. Чёрт возьми. Эта связь превращала его в незрелого, слабого ребёнка…

«Нет! Ты бог. Ты ничего и никого не боишься. Тебе никто и ничего не нужно. Ты никогда не поддашься слабости. Ты никогда не ошибаешься».

Сейчас, как никогда, ему нужно напомнить себе об этом, потому что ситуация значительно усложнилась. Хотя это его не волновало. Он победит. Однако в момент, когда пришло известие о взрыве самолёта, стало очевидно, что сила, намного могущественнее, чем он предполагал, полна решимости, помешать ему спасти Эшли.

«Оставайся сосредоточенным и всё будет хорошо. Но ты в таком дерьме!»

Маакс выругался. Его эмоции угрожали взять верх, а характер едва сдержан. Его член был в состоянии повышенной готовности каждые две минуты.

«Успокойся, чёрт возьми!»

Всё шло плохо. Впервые за всё время существования, Маакс начал беспокоиться, что может провалить задание. К сожалению, это дорого всем обойдётся.

***

Когда внедорожник въехал на подъездную дорожку, Эшли сразу же почувствовала себя Дороти, возвращающейся в Канзас. Конечно, её не было всего около часа, но… Нет места лучше дома, нет места лучше дома, нет места лучше дома. За исключением того, что некоторые вернулись с ней из страны Оз. Например, мистер Невидимка и его верная свора людей в чёрном.

«А ещё Смерть охотится за тобой. Не забывай об этом».

Нет, она знала, что в опасности, но коттедж в испанском стиле был маленьким кусочком рая. Эшли не могла представить, что может жить где-то ещё. И это хорошо, потому что…

— Ты не должна покидать свой дом, ни по какой причине, поняла, Эшли? Ни по какой причине. — Маакс открыл входную дверь (она распахнулась сама собой) и двое мужчин в костюмах из внедорожника немедленно вошли внутрь, чтобы осмотреть его. Эшли чувствовала себя президентом Страны Дураков.

— Но, — запротестовала она, — я должна ходить в кафе и…

Она почувствовала, как тёплое, сладкое дыхание Маакса овеяло лицо, когда он зарычал.

— Ни по какой причине.

— Всё чисто, мы будем снаружи. Остальные шестеро охранников будут здесь через пять минут. — Двое мужчин в костюмах вышли через парадную дверь, которую закрыли за собой.

— Ха! Поживём-увидим. — Очевидно, она не выиграет в этом споре. Хотя ей это и не нужно. Несмотря на все их слова, она будет жить своей жизнью, и не бояться смерти.

Эшли направилась на кухню, чтобы приготовить сэндвич и чай со льдом. Она открыла холодильник и начала доставать хлеб, сыр и ветчину.

— Нет. — Маакс выхватил еду и убрал обратно в холодильник. — Суп. Ты будешь есть суп. — Шкафы начали открываться и закрываться. — Где консервы?

— Ты бредишь, если думаешь, что я буду сидеть дома и есть суп. — Не тогда, когда красивый океан прямо за её порогом, а в холодильнике полно углеводов. Много утешительных углеводов!

— Это временно, женщина. Смирись с этим и перестань жаловаться.

— Насколько временно?

— На неделю или около того. — Маакс рылся в её шкафчиках. — Я вернусь в то время, откуда пришёл, и если ты будешь ещё жива, значит, мы преуспели.

— Шутишь? Ты действительно думаешь, что через неделю всё кончится?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она услышала, как он поскрёб щетину.

— Признаюсь, я не понимаю, почему Вселенная желает твоей смерти. Никогда не видел ничего подобного, однако это не может продолжаться бесконечно. В этом мире нет ничего постоянного, кроме изменений и, в конце концов, Вселенная попытается уравновесить чаши весов каким-то другим способом. — Он помолчал и снова почесал подбородок. — К тому же, я никогда не проигрывал. Никогда. Ты выживешь.