Принуждение к любви - Александр Звягинцев

- Да не даст она! Я тебе уже сто раз говорил.

- Итак, правду сказать ты не можешь, - демонстративно погрузился в размышления Игорь Алексеевич. - Значит, надо лгать. Со старушкой надо поступить так, как учит Федор Михайлович Достоевский. То есть ограбить. Но без крови!

Тепа посмотрел на Игоря Алексеевича бессмысленными глазами:

- Шутки у тебя, боцман!

Но Игорь Алексеевич, похоже, не шутил.

- Ты сам говорил - она бережет их на крайний случай. Значит, крайний случай надо просто сочинить. Придумать! Создать, в конце концов! И случай должен быть убийственный. Полная внезапность. И оглушительное вранье, парализующее мозги. Сегодня такое сработает. Она же наверняка целыми днями смотрит телевизор, а даром такое надругательство над собой не проходит.

Игорь Алексеевич говорил так увлеченно и убедительно, что Тепа невольно как-то весь подобрался и напрягся.

- Мы не оставим им шанса на спасение! Они просто не посмеют не поверить. Надо так заколдобить их куриные мозги, чтобы они сами выложили деньги!

- Кто - они? - жалобно спросил Тепа.

- Твоя теща и твоя жена. Ты же сам сказал, что Маше она даст деньги. Значит, пугать надо их обеих.

Тепа сидел, зажав мокрые ладони между колен, и маялся. А потом спросил:

- А как?

Игорь Алексеевич понял, что он готов. Ведь он знал своего друга даже лучше, чем себя. Потому что сам он еще был способен преподнести себе сюрприз, а Тепа ему - нет. Раз он не уперся сразу, дальнейшее - дело времени. Он согласится на все. Как всякий хороший пластический хирург, Кармазин был незаурядным психологом. То есть умел, с одной стороны, убеждать и успокаивать, а с другой - угадывать тайное течение мыслей своих клиентов и ненавязчиво подстраиваться под него.

И тут опять необходимо некое разъяснение. В ходе этого разговора, разумеется, нашими друзьями было немало выпито. Воздействие алкоголя наложилось на возвышенно-летящее настроение Игоря Алексеевича и усугубилось его привычкой художественного парения над действительностью. А он был художником при всей своей безжалостной специальности - ведь для того, чтобы кромсать ножом живые женские лица и тела, надо сначала создать в своем сознании тот идеал, к которому стремишься. И потому для него то безобразное предложение, которое он сделал другу своего детства, было скорее неким капризом, фантазией художника…

- Тебя украдут, - объявил он. - Завтра пятница, и ты не вернешься с работы. А в вашем почтовом ящике появится письмо: «Ваш муж у нас… не ищите… куда положить деньги, вам сообщат по телефону…». Маша читает письмецо, бежит к мамаше, потом мы сообщаем им, куда положить деньги, ты забираешь их, отдаешь ростовщику и возвращаешься домой героем и страдальцем! И вы с женой предаетесь кромешной любви! И теще радость - спасла своего любимого зятя! Оказалась нужной детям! Понимаешь, для старого человека нет ничего важнее, чем ощущение, что он еще нужен… А в понедельник выходишь на работу как ни в чем не бывало.

- Бред какой-то! - тихо произнес Тепа. - А если Маша все узнает? Представляешь, что будет? Да и не поверит она!

- Маша не поверит? - усмехнулся Игорь Алексеевич. - Не говори ерунду. Она верит всему, что пишут в газетах, говорят по телевизору и в трамваях. И потом, к кому она кинется? Ну? Правильно - ко мне. И я буду контролировать каждый ее шаг. Но даже если она вдруг побежит на сторону, я тут же сообщаю тебе, и ты летишь домой с криком: «Родная, я убежал! Где был, не знаю - глаза были все время завязаны».

Тепа смотрел на друга завороженным взором. Кармазин был так восхитительно убедителен, а Тепе так хотелось ему поверить!

Игоря Алексеевича, как заметили классики, несло.

- А можно и еще гениальнее! - мечтательно сказал он. - Как только деньги будут уплачены, ты бежишь домой опять же с криком: «Родная, я убежал!» И тут вдруг с ужасом узнаешь, что они отдали деньги! Начинаешь ломать руки: «Зачем ты это сделала! Надо было в милицию сразу!»

- И что?

- А то, что во всем виноватой окажется… Маша! Понимаешь, не ты, а - она. Представляешь, какие перспективы семейного счастья это тебе сулит? И все будет, как и положено в жизни - хуже всех тем, кто ни в чем не виноват. Пусть невинные платят! Все, как у людей.

- А я? Я где буду с завязанными глазами? Не у тебя же! - в отчаянии спросил Тепа. Было ясно, что это его последний аргумент.

Тут Игорь Алексеевич достал из кармана связку ключей и бросил на стол. Тепа уставился на нее, как загипнотизированный.

- Ключи от пустой квартиры в нашем доме на втором этаже… Хозяева уехали на месяц. Старик, ты плохо обо мне думаешь, - с наигранным упреком произнес Игорь Алексеевич. - Все учтено могучим ураганом.

Ключи подействовали на Тепу магически. В силу их наличия все, что доселе представлялось блажью, шуткой, бредом, вдруг обернулось совершенно конкретным, материальным и весомым решением.

Как потом выяснилось, эти самые ключи сыграли решающую роль и в необъяснимых поступках Игоря Алексеевича - едва он о них вспомнил, как в его мозгу разом сложилась вся комбинация с похищением в целом, будто он давно и тщательно ее продумывал. В оправдание можно сказать, что в тот момент Игорь Алексеевич вовсе не думал, что Тепа все-таки решится на такое. Для него это было, как уже говорилось, игра воображения, полет фантазии. Но, согласитесь, такие полеты о многом свидетельствуют. Воображение другого человека в подобные опасные дали не то что не залетает, но даже и не подозревает об их существовании. А если такие дали перед иным человеком и открываются, то он просто не смеет и думать туда проникать. Но Игорь Алексеевич считал себя особым человеком.

Когда на следующий день утром позвонил Тепа и сказал, что он сделал все, как договорились, Кармазин даже не сразу вспомнил, о чем он говорит. А Тепа взахлеб рассказывал, как он весь вечер пугал Машу тем, что за ним несколько дней следят какие-то подозрительные типы, и предупредил ее, чтобы она в случае чего бежала прямо к Кармазину, он подскажет, что делать. И вообще, он готов приехать прямо сейчас, потому как с работы его отпустили…

Игорь Алексеевич не сразу поверил в его решимость. Да и ему самому вчерашние прожекты уже казались несколько чрезмерными, но отговаривать друга по телефону он не стал, решив объясниться при встрече.

Тепа выглядел взволнованным, но решительным и готовым на подвиги. Он даже продемонстрировал письмо с требованием выкупа, изготовленное на работе на чужом принтере. И Игорь Алексеевич вдруг легко отступил перед его готовностью и напором, как иногда уступал чрезмерно настырным клиенткам, хотя и видел, что их планы перекроить собственную физиономию опасны и к желаемым результатам не приведут. В таких случаях он обычно рассчитывал внести необходимые коррективы по ходу дела.

Было и еще одно обстоятельство, о котором он старался не думать. В их отношениях с Машей была своя предыстория, которая вдруг стала вспоминаться ему все чаще. В студенческие годы Маша была всерьез влюблена в Кармазина и чувств своих скрыть просто не умела. Кармазин ее влюбленность чувствовал, но и только. Ответить на нее в вихре довольно беспорядочной в те времена жизни ему было нечем. И когда между ними возник Тепа, Кармазин сделал все, чтобы они с Машей сошлись, чуть ли не запихнул их лично в постель. Хотя иногда потом и чувствовал в некотором роде сожаление, что между ним и Машей так ничего и не случилось…

И вот однажды завязалась грандиозная многодневная гулянка на громадной даче одного из их сокурсников. Люди там постоянно менялись - одни уезжали, другие подтягивались. Тепа был с Машей, Кармазин же пребывал в одиночестве, но ничуть от этого не страдал, потому как одиночество было сугубо формальным. Все было замечательно, пока Тепа не свалил на денек по каким-то семейным обстоятельствам и не попросил Кармазина приглядеть за Машей, чтобы ненароком кто-нибудь из особо упившихся участников загула ее не обидел.

Вот тогда Кармазин по пьяной лавочке и сделал заход и получил от Маши неожиданный и задевший его отказ. Из-за алкогольного помутнения мозгов Кармазин не слишком четко помнил, чем именно Маша свой отказ объяснила, но досада в нем засела, потому что к отказам приучен он не был.

Тепа как будто специально задержался в Москве, и Кармазин с пьяным упорством стал добиваться от Маши своего. И добился. Причем Маша отдалась ему с такой страстью, что ему на какой-то миг вдруг стало жаль Тепу. И, признаться, даже страшновато. Потому что он видел: страсть Маша не наигрывает и не изображает. А потом приехал Тепа, и все вернулось на круги своя. Но осталось твердое ощущение, что Маша откликнется на зов Кармазина всегда…

Игорь Алексеевич отвел Тепу в столь мистически вовремя подвернувшуюся квартиру, продемонстрировал набитый продуктами холодильник и отправился уже было отвозить состряпанное Тепой письмо, но задержался в дверях. Посмотрел на Тепу, успевшего удобно развалиться на чужом диване, повертел мятый уже конверт и с непонятной улыбочкой сказал: