Этика свободы - Мюррей Ротбард

Давайте рассмотрим альтернативу (2); здесь одна личность или группа личностей, G, наделена собственностью не только на самих себя, но и на остаток общества, R. Однако, помимо многих других проблем и затруднений с системой такого типа, мы здесь не можем обосновать всеобщую, или основанную на естественном законе этику для человеческой расы. Мы можем только обосновать частную и произвольную этику, наподобие мнения о том, что Гогенцоллерны по природе наделены правлением над не-Гогенцоллернами. В самом деле, этика, которая устанавливает, что Класс G наделен правлением над Классом R, подразумевает, что последний, R, включает недочеловеческие существа и они не имеют права разделять, подобно полноценным людям, права собственности на самих себя, которыми обладают G, – однако это, разумеется, нарушает изначальное предположение о том, что мы разрабатываем этику для человеческих существ как таковых.

Что тогда с альтернативой (1)? Это мнение, согласно которому, при рассмотрении индивидов A, B, C . . ., ни один человек не наделен стопроцентной собственностью на свою личность. Наоборот, равная часть собственности на тело A должна перейти к B, C . . ., и то же самое должно быть истинным для любого из остальных индивидов. Такое мнение, по крайней мере, обладает тем преимуществом, что действительно является универсальным правилом, которое применимо к любой личности в обществе, однако оно сталкивается со многими другими трудностями.

Прежде всего, на практике, если в общество входит не крайне малое количество человек, эта альтернатива должна разрушиться и свестись к альтернативе (2), частному правлению некоторых над другими. Дело в том, что физически невозможно для каждого непрерывно вести учет по отношению к любому другому, и таким образом реализовать свою равную долю частной собственности по отношению к любому другому человеку. Тогда, на практике, данный концепт всеобщей и равной собственности на другого является утопическим и невозможным, а контроль и, следовательно, собственность на других с необходимостью становится специализированной деятельностью правящего класса. Следовательно, ни одно общество, которое не имеет полной собственности на самого себя для каждого человека, не может обладать всеобщей этикой. Хотя бы по этой причине, стопроцентная собственность на самого себя для каждого человека является единственной жизнеспособной политической этикой для человечества.

Однако предположим, ради продолжения спора, что эта Утопия может осуществиться. Что тогда? Прежде всего, разумеется, является абсурдным утверждать, что ни один человек не наделен собственностью на самого себя, и все же утверждать, что каждый из этих людей наделен собственностью на часть от всех остальных людей! И более того, была бы наша Утопия желательной? Можем ли мы представить себе мир, в котором ни один человек полностью не свободен совершить любое действие без предварительного одобрения со стороны всех остальных в обществе? Очевидно, что ни один человек не был бы способен делать что-либо, и человеческая раса быстро бы вымерла. Однако если мир с нулевой или почти нулевой собственностью на самого себя выносит смертный приговор человеческой расе, то и любые шаги в этом направлении также нарушают закон относительно того, что является наилучшим для человека и его жизни на земле. И, как мы видели выше, любая этика, согласно которой одна группа получает полную собственность над другой, нарушает самое элементарное правило для любой этики: она должна применяться к любому человеку. Ни одна частная этика ничуть не лучше, – хотя они и могут казаться гораздо более правдоподобными, – чем теория вся-власть-Гогенцоллернам.

Напротив, общество с абсолютной собственностью на самого себя для всех опирается на первичный факт естественной собственности на самого себя для каждого человека, а также на факт, что каждый человек может жить и процветать, только если он реализует свою естественную свободу выбора, принимает ценности, постигает, как осуществлять их etc. Будучи человеком, он должен использовать свой ум для принятия целей и средств; если кто-либо осуществляет агрессию против него, чтобы изменить его свободно избранный путь, то это подрывает его природу; это подрывает способ, согласно которому он должен функционировать. Иначе говоря, агрессор пускает в ход насилие, чтобы пресечь естественный путь свободно принятых человеком идей и ценностей и чтобы пресечь его действия, основанные на таких ценностях.

Мы не можем полностью объяснить естественные законы собственности и насилия, не расширив нашу дискуссию, чтобы охватить материальное имущество. Дело в том, что люди не блаженные духи; они являются существами, которые могут выживать, только присваивая и преображая материальные объекты. Давайте вернемся на наш остров, с Крузо и Пятницей. Крузо, вначале изолированный, использовал свою свободную волю и собственность на самого себя, чтобы узнать о своих желаниях и ценностях и о том, как удовлетворять их, преобразуя данные природой ресурсы посредством «смешивания» их со своим трудом. Таким образом, он производит и создает собственность. Теперь предположим, что Пятница проживает в другой части этого острова. Он сопоставляет два возможных пути для действия: он может, как Крузо, стать производителем, преобразовать неиспользуемую землю с помощью своего труда и, скорее всего, обменять свою продукцию на продукцию другого человека. Иначе говоря, он может включиться в производство и обмен, в такое же создание собственности. Либо он может принять решения в пользу другого пути: он может поберечь себя от усилий по производству и обмену, а просто миновать это и с помощью насилия захватить плоды труда Крузо. Он может совершить агрессию против производителя.

Если Пятница выбирает путь труда и производства, тогда он в соответствие с естественным фактом, как в случае с Крузо, станет собственником участка земли, который расчищает и использует, а также плодов своего труда. Однако, как мы отмечали выше, предположим, что Крузо решает присвоить себе больше естественной доли собственности и заявляет, что – просто благодаря тому, что он первым высадился на острове, – он «реально» становится собственником всего острова, даже вопреки тому, что ранее он не пользовался им. Если он поступит так, тогда он начинает, с нашей точки зрения, незаконно расширять свои притязания на собственность за пределы границ, очерченных согласно естественному закону для поселенца, а если он использует это притязание, стремясь силой изгнать Пятницу, тогда он незаконно осуществляет агрессию против личности и собственности второго поселенца.

Некоторые теоретики утверждали – демонстрируя то, что мы могли бы назвать «комплекс Колумба», – что первооткрыватель нового, ничейного острова или континента может по праву стать собственником всей территории, просто заявив свои притязания. (В таком случае, Колумб, если он на самом деле высадился на американском континенте – и если бы там не жили индейцы, – мог бы по праву установить свою «частную» собственность надо всем континентом.) Однако, в соответствие с естественным фактом, поскольку Колумб был бы на самом деле способен использовать, «смешивать свой труд» с небольшой частью континента, то остаток по праву продолжает оставаться ничейным до тех пор, пока не прибудут следующие поселенцы и не присвоят свою по праву собственность на части континента.

Давайте отвлечемся от Крузо и Пятницы и разберем вопрос со скульптором, который только что создал скульптурное произведение, преобразуя глину и другие материалы (и давайте пока отложим вопрос о правах собственности на глину и инструменты). Вопрос теперь звучит так: кто должен по праву стать собственников этого произведения искусства, которое появилось после обработки скульптором? Вновь, как в случае с собственностью на тела людей, здесь имеется только три логические возможности: (1) скульптор, «создатель» произведения искусства, должен иметь права собственности на свое создание; (2) другой человек или группа людей имеют права на это творение, то есть, право экспроприировать его силой без согласия скульптора; (3) «коммунистическое» решение – каждый индивид в мире имеет равное, долевое право и разделяет собственность на скульптуру.

Скажем прямо, найдется очень мало людей, которые будут отрицать вопиющую несправедливость, если некая группа или мировое сообщество присвоит собственность на скульптуру. Дело в том, что скульптор на самом деле «создал» произведение искусства – конечно, не в том смысле, что он создал материал, а в том, что он создал это произведение, преобразуя данный природой материал (глину) в другую форму в соответствие с собственными идеями и с помощью своей энергии и труда. Разумеется, если каждый человек имеет право владеть собственным телом и если он должен использовать и трансформировать материальные природные объекты для того, чтобы выжить, то он имеет право владеть той продукцией, которую изготовил, с помощью своей энергии и усилий, и превратил в подлинное продолжение его личности. Это верно для случая скульптора, который поместил отпечаток собственной личности на необработанный материал, «смешивая свой труд» с глиной. Однако если скульптор сделал это, тогда в точности то же делает каждый производитель, который «вселяет» или смешивает свой труд с природными объектами.