Типичные ошибки государственного регулирования экономики - Генри Хэзлитт

Далее следует, что для здоровья динамичной экономики необходимо, чтобы умирающие отрасли могли бы прекращать свое существование, а развивающиеся – расти, ибо первые вбирают в себя труд и капитал, которые должны высвобождаться для растущих отраслей. Лишь столь поносимая система цен решает огромной сложности проблему точного определения того, какое количество по десяткам тысяч разных товаров и услуг должно быть произведено сравнительно друг к другу. Эти в ином случае запутаннейшие уравнения решаются почти автоматически системой цен, прибылей и убытков. Эта система решает их несравненно лучше, чем могла бы сделать это любая группа бюрократов. Ибо они решаются системой, при которой каждый потребитель формирует свой собственный спрос и отдает свой голос (или даже дюжину новых голосов) каждый день; тогда как бюрократы попытаются решить эту проблему, определив за потребителей не то, что хотели бы сами потребители, а то, что бюрократы сочли бы благом для них

И хотя бюрократы не понимают почти автоматической системы рынка, он всегда им мешает. Они всегда пытаются усовершенствовать или исправить его, обычно в интересах какой-нибудь причитающей группы давления. Каковы некоторые из результатов от их вмешательства, мы рассмотрим в последующих главах.

Глава XVI. «Стабилизирующие» товары

Попытки поднять цены на конкретные товары на постоянной основе выше их естественного рыночного курса столь часто проваливались, причем они были столь гибельны и сопровождались такой дурной славой, что искушенные группы давления, а также бюрократы, на которых они оказывают давление, редко в открытую признают эту цель. Заявляемые ими цели, особенно если последние предполагают правительственное вмешательство, обычно бывают более умеренными и правдоподобными.

У них нет намерения, заявляют они, поднимать на постоянной основе цену на товар «икс» выше ее естественного уровня. Это, признают они, было бы несправедливо в отношении потребителей, но сейчас, заявляют они, товар продается по цене, значительно ниже ее естественного уровня. Производители не могут ничего заработать. Если не действовать быстро, то они лишатся своего дела. Тогда наступит реальный дефицит, и потребителям придется платить непомерную цену за товар. Очевидно, сейчас потребители покупают товар по дешевке, но в итоге это выльется им в копеечку. Поскольку нынешняя «временная», низкая цена не может оставаться такой долго. Но мы не можем себе позволить ждать действия так называемых рыночных сил или «слепого» закона предложения и спроса, чтобы исправить ситуацию. Ибо к тому времени производители обанкротятся, и мы столкнемся с огромным дефицитом. Правительство должно действовать. Единственно что мы хотим реально сделать – это скорректировать сильные, бессмысленные колебания цены. Мы не стремимся повысить цену, мы лишь пытаемся стабилизировать ее.

Существует несколько методов, которыми обычно предлагается осуществить это. Один из наиболее часто используемых – это правительственные займы фермерам, чтобы они могли придержать свой товар и не выставляли его на продажу.

От Конгресса требуют предоставления таких займов, приводя доводы, которые большинству слушателей кажутся весьма правдоподобными. Им говорят, что весь фермерский урожай поступит на рынок как раз в период жатвы; что это именно то время, когда цены – самые низкие, и что спекулянты воспользуются моментом, скупят весь урожай для себя и придержат его до времени высоких цен, когда продовольствие будет опять в дефиците. Таким образом они настойчиво убеждают в том, что фермеры страдают и что именно они, а не спекулянты должны воспользоваться преимуществом более высоких средних цен.

Эта аргументация не подкрепляется ни теорией, ни практикой. Столь бранимые спекулянты не являются врагами фермера; более того, они незаменимы для повышения его же благосостояния. Кто-то должен нести риски от плавающей цены на фермерскую продукцию; в наше время эти риски в основном берут на себя профессиональные биржевики. В целом, чем более компетентно последние действуют в своих интересах, тем больше они помогают фермеру. Ибо они обслуживают свои интересы настолько, насколько они способны предсказывать будущие цены. И чем точнее они их прогнозируют, тем менее сильными, или предельными, будут колебания цен.

Даже если бы фермерам пришлось бы поставить весь свой урожай пшеницы на рынок в течение одного месяца, то вовсе необязательно цена в этот месяц будет ниже, чем в любой другой (не учитывая оплату складских услуг). Поскольку биржевики, в надежде заработать прибыль, в это время будут совершать наибольший объем закупок. Они будут покупать до тех пор, пока цена не достигнет уровня, при котором, с их точки зрения, исчезнет возможность получения прибыли в будущем. Они начнут продавать, как только увидят перспективу будущих убытков. Результатом этого явится стремление стабилизировать цену на фермерские товары в течение всего года.

Именно поэтому и существует профессиональный класс биржевиков: они берут на себя риски, освобождая от них фермеров и мельников. Последние могут защитить себя через рынок. Таким образом, при нормальных условиях прибыль фермеров и мельников будет в основе своей зависеть от их квалификации и усердия в фермерстве или мельничестве, а не от рыночных колебаний.

Реальный опыт показывает, что средняя цена на пшеницу и другие сельскохозяйственные культуры долгого хранения остается неизменной в течение всего года, за исключением расходов на хранение, проценты по кредиту и страховые сборы. Некоторые тщательные исследования показывают, что среднемесячный рост цен после сбора урожая даже не был достаточен для того, чтобы оплатить складские сборы, и биржевикам практически приходилось субсидировать фермеров. Это, конечно же, не входило в их планы: просто это было результатом устойчивой тенденции к сверхоптимизму со стороны фермеров. (Эта тенденция, похоже, затрагивает предпринимателей в большинстве их конкурентных начинаний: как класс, они постоянно, вопреки своим планам, субсидируют потребителей. Это в высшей степени верно, когда существуют перспективы большой спекулятивной прибыли. Так же, как участники лотереи, рассматриваемые в целом, теряют деньги потому, что каждый из них неоправданно надеется выиграть один из немногих эффектных призов. Аналогично, было подсчитано, что общая стоимость труда и капитала, выброшенных на разведку месторождений золота или нефти, превзошли общую стоимость добытого золота или нефти.)

Но дело выглядит иначе, когда в него вступает государство, либо само покупая фермерский урожай, либо предоставляя фермерам займ, чтобы те придержали товар. Это иногда осуществляется под предлогом поддержки «самых обычных зернохранилищ», как их правдоподобно называют. Но история цен и ежегодных переходящих остатков показывает, что эту функцию, как мы уже видели, прекрасно выполняют частно организованные свободные рынки. Когда в дело вступает правительство, то самые обычные зернохранилища фактически становятся самыми политизированными зернохранилищами. Фермера стимулируют, используя деньги налогоплательщиков, чрезмерно придерживать свой урожай. Поскольку политики наверняка хотят обеспечить себе голоса фермеров, инициаторы такой политики или претворяющие ее в жизнь бюрократы всегда делают так называемую «справедливую цену» на фермерскую продукцию выше цены, которую на тот момент определяют условия предложения и спроса. Это ведет к снижению числа покупателей. Таким образом, самое обычное зернохранилище имеет тенденцию к преобразованию в самое необычное зернохранилище. Чрезмерные запасы урожая удерживаются вне рынка. Цель этой деятельности – временно обеспечить более высокую цену, чем существовала бы в ином случае, но это достигается ценой того, что в дальнейшем товар будет продаваться намного дешевле, чем было возможно. Ибо искусственное создание дефицита в этом году, путем придерживания части урожая вне рынка, означает искусственный избыток его в следующем году.

Мы уйдем слишком далеко от рассматриваемой темы, если станем в деталях описывать, что реально происходило при применении такой программы, например, к американскому хлопку[09] . Мы загрузили на хранение урожай за целый год. Мы уничтожили иностранный рынок для своего хлопка. Мы в огромной мере простимулировали рост объемов производства хлопка в других странах. И хотя эти результаты прогнозировались оппонентами ограничений и политики предоставления займов, но когда они действительно наступили, то бюрократы, ответственные за их появление, лишь отвечали, что это произошло бы в любом случае.

Ибо политика предоставления кредитов обычно сопровождается ограничением производства или неизбежно ведет к этому, то есть к политике дефицита. Практически при любой попытке «стабилизировать» цену на товар интересы производителей выдвигаются на первое место. Реальная цель – немедленный рост цен. Для того чтобы это обеспечить, обычно вводятся пропорциональные ограничения на объем производства всеми контролируемыми производителями. Это немедленно влечет за собой сразу несколько отрицательных последствий. Допуская, что контроль может быть введен в международном масштабе, это означает, что сокращается общий мировой объем производства. Потребители разных стран мира могут пользоваться этим товаром в меньшей степени, чем могли бы, если бы ограничений не было. Ровно в такой степени мир становится беднее. Поскольку потребителям приходится платить за товар более высокую цену, чем она могла быть в ином случае, ровно на столько же у них остается меньше денег, чтобы тратить на другие товары.