Первая книга. Перед рассветом - Олег Башкатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушай, скажи мне, ― начал мужчина, ― ты на лобке волосы бреешь или они у тебя там просто не растут?
– Не растут. Они нигде не растут.
– А зачем?
– Я так хочу. Я же дух, я могу всё. Может же девушка иметь слабости.
– А румянец зачем постоянный?
– Потому, что так интереснее, и Ему так нравиться. И я это знаю, и Он знает, что я это знаю. Поэтому и делаю.
– Сумасшедшая ты какая-то. Могла бы быть обычным приведением в форме облака. Я же вижу, что ты даже немного вспотела от здешнего солнца, и вижу, что острые камешки впиваются в твою кожу. Возможно, даже тебе от этого больно. Тебе больно?
– Ну, немножко больно.
– И вот, голая ты всё время. Как старцы тебе это разрешают?
– Ну, я же не спрашиваю тебя, почему ты в серебристом комбинезоне всё время?
– Так это и так понятно. Потому что я Серебристый.
– А я Золотая, а ещё и Рыжая. Мне можно ничего не одевать. И ещё много чего можно.
– А Он какой? Он же из ваших?
Девушка промолчала.
– Так переходи к нашим, ты бы у нас прижилась, ― сказал он.
– Ты сюда прилетел глупые предложения делать? ― спросила она.
– Да ладно, у нас там скука смертная. Все только и делают, что ждут. А тут такая красавица рядом, ― улыбнулся мужчина.
– Вот вы заладили, красавица, красавица. Я смущаюсь! ― она плавно поправила волосы рукой, улыбнулась, и щеки девушки залились краской.
Оба ещё немного помолчали, поглядели в даль, и девушка снова заговорила, снова сделавшись крайне серьёзной:
– Ладно, чего попусту говорить. О главном. Ты скажи своим, чтобы ничего не затевали. Ну там, эксперименты разные. Процессы лучше остановить, чтобы не сдуло никого. Каналы должны быть открытыми и без беготни. А то он может ненароком передавить кого из ваших. А так они спокойно увернуться смогут.
– Откроем. Остановим. Мы уже и так всё остановили. Да и наших там всего-то двести человек. Думаю, им не достанется.
– Что-то вас совсем мало.
– Да, мало. А что, он нас приглашает после всего снова на Землю?
– Он всех приглашает. Но ты же знаешь Его условия. Золотые всегда выше, и за нами последнее слово.
– Страхуется?
– А вот ты сходи, отруби все головы дьяволу, а потом и говори. Или ты будешь играть в благородство с огнём?
– Да нет. Я понимаю, ― мужчина тоже сделался очень серьёзным. ― Интересная всё-таки у него мысль. Отрубать головы по одной, не торопясь. Шестьсот шестьдесят семь, и по одной…
– Это конечная цифра. Не так уж это и долго. Лет за двадцать управится. Кстати, их будет шестьсот шестьдесят шесть, ― поправила его Рыжая.
– Зверь наверное уже с ума сходит.
– А то. Пять голов уже отрублено, а ещё ничего толком и не начиналось.
– Да-а, ― протянул мужчина. ― Прямо и не верится, что мы не по кругу пойдём, а вверх. Ему же все мешают. Там же болото, там же дерьмо сплошное.
– Не волнуйся, болота тоже высыхают, а дерьмо превращается в удобрения, ― снова заулыбалась девушка, сверкнула отразившимся в глазах марсианским небом, и сморщила носик с веснушками. ― Не волнуйся, он не торопится.
– Да уж, не волнуйся. Миллиарды заблудших душ и ещё большее количество озлобленных ду́хов. Как бы не разорвало там всё в клочья.
– Боишься, что все придут за своими долгами в один день?
– Даже не знаю.
– А ты не бойся. Как будет, так и будет.
– Да-а, ― выдохнул Серебристый. Потом помолчал и добавил: ― А что мы всё-таки тут сидим? На какой-то горе, под каким-то камнем?
– А это сейчас увидишь.
Вдруг с самой вершины горы, на отдалении, сорвался небольшой камешек и покатился вниз. Он набирал скорость, захватывал всё новые массы камней и пыли и летел прямо на двух разговаривавших. Мужчина в серебристом комбинезоне увидел это, но сразу понял, что кусок скалы, под которым они сидели, укроет двоих от марсианского горного обвала. Обоих говоривших с грохотом и скрежетом накрыла волна грунта, но только мелкая ржавая пыль спустилась им на головы.
– С ума сойти! ― восторгался мужчина. ― Тут же такое раз в сто лет бывает. А ты знала?
– Ну, не раз в сто лет, но редко. А что зря сюда летать? А так, повеселились, как в детстве.
– Ну да. Только в детстве на твоей розовой попке осталась бы гора грязи и твой суровый папаша, выпорол бы тебя крапивой. А сейчас ты чистая. Чище, чем была.
– Ну, ты тоже не замарался. Всё-таки духом тоже быть неплохо, ― улыбнулась девушка.
– Ага, ― подтвердил мужчина и добавил с иронией: ― А ещё лучше быть духом из Больших.
– Ну, не без этого, ― засмеялась девушка, оглядела себя, подмигнула мужчине и добавила: ― Ладно, вашим привет!Про уговор не забудь. Пока!
– Пока!
1.18.
Год двадцать ноль восемь. Поздняя осень. Белые листья кружатся над Белым городом. Иногда идёт мелкий дождь, но бывает, что через разлом облаков к земле пробивается золотистый свет всё ещё тёплого южного солнца. В это время года у людей не случается тревожных ожиданий или внезапно возникших забот. Люди просто живут свои дни, а иногда стеснительно надеются на что-то.
Мужчина шёл по мокрым неровным тротуарам с мелкими лужицами, лицо его было растеряно, вероятно, несколько дней он только и делал, что о чём-то думал.Все последние месяцы он плохо спал, плохо ел, и всё в его жизни было плохо. Это он понимал крайне отчётливо, ему казалось, что этот негатив он мог потрогать руками и даже с ним разговаривать.
В прошлом блестящий артист, любимец публики, любимец женщин и почти герой своего времени ― этот человек ныне пребывал в забвении и нищете. Десять лет назад, когда ему было в районе сорока пяти лет от роду, о нём знали лучшие люди города. Он пользовался уважением и почётом, любимая жена любила его, любимые дети только и делали, что радовали его. Работа давала столько душевных сил, что этот человек совсем не чувствовал, что уставал. Он только радовался и радовался.
– Знаешь, ― как-то раз сказал он жене, ― мы с тобой самые счастливые люди. Мы пережили такие трудные годы. Я наконец-то счастлив.
Иногда мужчину могли спросить дома или на работе: «Как тебе удаётся всё это время и в жизни добиваться успехов, и не идти по головам? Как ты умеешь находить себя в трудных ситуациях и не обозлиться на эту жизнь?» А он отвечал: «Это очень просто. Нужно иметь чистую душу и верить в бога».
И так оно и было. Он имел чистую душу. Ежедневно он молился, соблюдал обряды и заветы, не был чрезмерным в своих желаниях, не имел страстей, любил ближних, не брал чужого, делился своим с нуждающимися, не завидовал, был законопослушен и смиренен. И жизнь
