Первая книга. Перед рассветом - Олег Башкатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Человека, стоявшего на краю обрыва, звали Антип. Это был работящий, рукастый крестьянин с открытым сердцем и доброй душой. Всю жизнь свою он прожил в этом селе, работая на себя и своих родных, поэтому сейчас, когда ему было уже близко к сорока годам, хозяйство его прилично разрослось. Пришедших бандитов он ждал, пытался запутать их, чтобы они своим диким отрядом прошли мимо села, а когда они уже подходили, то предупредил сельчан, чтобы они прятали своё добро подальше. Конечно, такие люди сразу бросаются в глаза, и жить таким гражданам на нашей планете не рекомендуется. Однако, он жил, не гневил судьбу, и был всегда спокойный и радостный, чтобы с ним ни происходило. «Зачем дразнить чертей?» ― говорил он. Поэтому старался не травить душу понапрасну, а просто жил и трудился.
Напротив его дома жил другой человек с именем Павел. Жил он обыкновенно, не хуже и не лучше других, но дом его был рядом с домом Антипа. И когда каждый день рано утром Антип начинал рубить дрова, Павел глядел в окошко и злился. Он злился и тогда, когда Антип построил второй дом, и когда купил двух лошадей к своей третьей, и когда тот женился на красивой девушке, и даже когда Антип помогал ему чинить крышу. Как-то раз Павел подглядел, что Антип в своём погребе прячет что-то ценное. Что именно, он выяснить не смог, но снова злился и завидовал.
И вот, в село пришла банда. Она распотрошила все более-менее богатые дома, а когда вся еда была съедена, и всё добро отобрано, банда сказала сельчанам на сходе, чтобы те отдали ещё. Все промолчали, потому что отдавать было нечего, а вечером Павел шепнул на ухо одному из банды, что Антип что-то прячет в погребе. Все кинулись туда, и нашли сундук с добром и даже деньгами. За это и было решено расстрелять Антипа.
Сидевшие на амбаре какое-то время молчали и недовольно переглядывались. Было видно, что уж точно это не лучшие друзья и даже не приятели. Они вели себя спокойно, но, приглядевшись, можно было заметить, что всё-таки они нервничают.
– Ну и зачем вы его убиваете, никак не пойму? ― спросил наконец тот, что сидел в балахоне с капюшоном.
Второй, маленький и юркий, одетый в военную одежду неопределённого века, ответил не сразу. Он о чем-то задумался, по лицу пробежала улыбка, потом грусть, потом ухмылка. И только когда он успокоился, то ответил:
– Нет, ну а как ты хочешь? Живёт целую жизнь, и никакого с него толку.
– Для кого? Для ваших?
– Ну да. Столько сил прикладываешь, чтобы сделать какую-нибудь гадость, чтобы он злился, нервничал, ошибался, болел. А он ничего. Ну где это видано?!
– Да, вам, Чёрным, жить трудно, ― сказал тот, что был в льняном балахоне. ― Трудиться надо не меньше, чем нам.
– А то как же. Вам-то проще. Люди для вас место эксперимента, место роста. А нам же питаться надо. Где столько их страданий набрать, чтобы всем пожрать хватило. И заметь, душевных страданий.
– Неужели не хватает? По-моему, последнее время все только страдают и плачут, по крайней мере, в этой стране.
– А вот не хватает. Знаешь скольких накормить надо? ― возбуждённо говорил маленький.
– Да, расплодилось вас. Скоро всех сожрёте. Наверное, и еду вам подавай только от святых да от чистых. Кого жрать-то будете? Пади порочных, грязных и продавшихся не трогаете?
– Что ж мы, своё говно есть будем? Ну ты скажешь…
– Ну да. А чистые думают, что это невезение, и не понимают, почему засранцам везёт.
– Чтобы им везло, нужно чтобы мы их возили. А вы-то, почему своим не помогаете? Не положено? Нужно, чтобы люди сами свой путь искали? Святых растите? Ну давайте, давайте… А остальные все к нам попадут.
– Не гунди, серые к вам не попадают, ― оборвал его тот, что в капюшоне.
Маленький в непонятной военной одежде рассмеялся.
– Зря ты так волнуешься, ― сказал он. ― Видно же, что мы побеждаем. Через сто лет всё уже будет кончено. Не будет ваших чистых или святых, будут одни наши. А ваших мы будем держать только чтобы их жрать, как зверей в загонах.
– Ну-ну. Размечтался. Ты лучше ответь, зачем вы этого убиваете?
В это время за амбар подошли несколько вооруженных людей. Плачь и завывания женщин усилились. Откуда ни возьмись налетел порыв ветра и сорвал у некоторых людей шапки. Старые осенние листья и сухая пыль летали столбом, ветер резал глаза, стало тревожно.
– Не, ну как его не убивать?! ― возмутился, будто ища понимания и поддержки, маленький, сидевший на крыше. ― Сам подумай, отличная душа, великолепное питание, а он… Что с ним ни делаешь, он не злиться. Наши неудачи ему изо всех сил создают, а он только смеётся. Ужас просто. Мало того, демонов из себя выжил, бесов наших вообще половину погубил. Даже чертей ближе ста метров к себе не подпускает. Наш большой даже один раз об него споткнулся. Куда это годиться?..
– Ты так рассказываешь, как будто он знает, что делает.
– Нет, ну нельзя же так правильно жить… Вот. А теперь убьём его, хоть жена его и дети страдать начнут. Наши хоть немного поедят, а то те, кто с ним работал, голодные ходят, чуть не умирают вообще.
– Ну это-то всё понятно, ― сказал тот, что был в льняной одежде, ― а почему столько официальности. Можно же было потихонечку убить. А тут чуть ли не приговоры какие-то, чуть ли не закон какой-то.
– А что, мы не хуже ваших. У нас тоже суд. Ваш-то вон, аж высший суд придумал. Сам что ль судить-то будет? ― маленький засмеялся. ― У вас тут, на земле, кругом порядок, все кругом правильные, законопослушные. И там, ― маленький показал палец вверх, ― пади тоже бардак такой же. Так что, ваш любит цирковые представления, ― и мы тоже не отстаём.
– Вот сейчас взять бы тебя, и грохнуть прямо здесь.
– А что, давай. Сжечь-то ты меня не сможешь, а я потом размножусь и буду героем у своих.
– Да-да, ― вздохнул Белый. ― И ещё десять младенцев, скоты, убьёте,до которых не можете пока добраться.
– Ну да, ― заулыбался и утвердительно закивал Чёрный.
– А всё-таки не смогли вы подобраться к Антипу своими способами, живых на него накинули, да ещё сколько сил на мелкие случайности потратили.
– А как ты хотел? Со святыми трудно. Ты же знаешь, как всё устроено. Поэтому пока там, ― Чёрный показал на людей и землю, ― не появиться
