Кто стрелял в урода? - Андрей Анисимов

«С Лиличкой мы еще разберемся», – думал он, обгоняя очередной грузовик. – Пусть вступит в права, пройдет юридические формальности, а там нажмем. Она, конечно, трясется, что ее обвинят в убийстве, и никуда от него не денется.» Единственной дырой в умозаключениях Андрона Михайловича оставался сам выстрел Хромова. Почему вместо того, чтобы дать пятьдесят тысяч долларов, что для бизнесмена такого масштаба вполне приемлемо, Арнольд пустил себе пулю в лоб? Беньковский этого понять не мог, хотя часто о Хромове и думал.

Встречные машины начали сигналить дальним светом. Так автомобилисты предупреждают друг друга о сотрудниках дорожной инспекции. Беньковский посмотрел на спидометр и сбавил до девяноста. «Десятку» ГАИ он заметил издалека. Сине-белая красавица стояла на обочине, сразу после подъема. «Ловко рассчитали, – скривил губы водитель: До подъема их не видно, а, взлетев наверх, тормозить поздно.» Но хоть водитель скорости не превышал, его остановили. Дорогая иномарка сулила прибыль. Андрон Михайлович, не выходя из машины, протянул документы. Инспектор изучил водительское удостоверение с техпаспортом на машину и поинтересовался, с какой скоростью ехал владелец транспортного средства.

– Восемьдесят пять километров в час, гражданин начальник. – Монотонно произнес Беньковский. Инспектор оторвал взгляд от документов и зыркнул на него. Лицо молоденького лейтенанта выразило испуг и растерянность.

– Господи, езжайте ради Бога. – Как от черта отмахнулся блюститель порядка и, вернув документы, быстро, не оглядываясь, зашагал к своей «Десятке».

Беньковский гаденько захихикал, аккуратно спрятал корочки в бумажник и лихо вырулил на трассу. «И здесь незаурядная внешность себя оправдала», – с удовлетворением отметил он.

Больше до самого Воронежа его не останавливали. Город начинался с новостроек. Беньковский подъехал к первому дому, остановился у подъезда и, дождавшись прилично одетого мужчину, подошел к нему с бумажкой.

– Гони прямо, за вторым светофором свернешь налево, проедешь метров триста, опять свернешь налево, уведешь знак «тупик». Это и будет Мукомольный проезд. Там домишки старые и их не много… Найдешь.

Лаврентий выдал хозяину адрес Чикина, но Чикин уголовник, рецидивист, вовсе не обязательно кантовался по месту прописки, а злачных мест Воронежа Беньковский не знал.

– Начнем с законного адреса, а там видно будет… – Решил москвич и поехал по указанному воронежцем маршруту. Мужчина объяснил толково, и, свернув второй раз налево, Андрон Михайлович знак «тупик» увидел. Под номером пять кривился темный одноэтажный барак. Оставив машину поодаль, Беньковский обошел барак, при этом, его лаковые туфли разного размера собрали на себя изрядное количество глины и перестали сверкать, а штанины намокли от влажной жухлой травы. В единственном подъезде воняло мочой и сыростью. На грязной штукатурке рядом с драной, обитой ватином дверью третьей квартиры, московский гость прочитал несколько матерных рифмованных строк, и оглядел иллюстрации к ним. Рисунки были сделаны углем и выглядели выразительно. Звонка возле двери не имелось. Беньковский постучал. Никакой реакции не последовало. Постучал еще раз громче. Результат тот же. Дернул дверь, она открылась. В темном коридоре мерцало железное ведро с помоями, колченогий стол, шкаф без одной дверцы и детская коляска с одним колесом. Между всем перечисленным валялись тряпье, телогрейки и множество стоптанной обуви. Протиснувшись сквозь этот хлам, Андрон Михайлович двинул по коридору. Миновав его, добрался до кухни. На газовой плите, туманя паром груды грязной посуды и пустых бутылок, яростно кипел чайник.

– Есть кто? – Крикнул посетитель квартиры номер три. В ответ тишина. На кухню выходили две двери. Беньковский открыл первую и заглянул внутрь. У правой стены стояла кровать с помятой постелью, причем цвет белья указывал на многолетнее бессменное пользование. Комната была пуста. За второй дверью москвич, наконец, обнаружил живое существо. Оно было одето в драный мужской пиджак, женскую юбку, а обуто в шлепанцы разного цвета и фасона. Существо сидело на стуле, опрокинув голову на клеенку заставленного грязной посудой стола и дремало. Окрик не подействовал. Беньковский, борясь с отвращением, потрогал спящего за плечо. И это не дало результата. Тогда он дернул обитателя третьей квартиры за рукав. Дернул сильно, поскольку начинал нервничать. Но своего добился. Голова медленно оторвалась от клеенки, и два заплывших мутных глаза бессмысленно воззрились на пришельца. Затем в них промелькнуло нечто вроде сознания, после чего раздался жуткий крик:

– Дьявол!

– Замолчи, дура. – Приказал Андрон Михайлович. Он уже не сомневался, что перед ним женщина.

– Ты хто? – Спросила дама довольно осмысленно. Видно, посетитель нашел верную краску для начала разговора.

– Неважно. Мне нужен Чикин.

– А… ты мент. – Разочаровано произнесла разбуженная, и по ее глазам стало ясно – уснет опять.

– Я не мент. Я Чикину бабки привез. Где Чикин?

– Купи бутылку, найдем. – Дама сразу протрезвела.

– Бутылку куплю, но сначала Чикин.

– До брата ехать надо. Он далеко.

– Значит, поедем.

– На чем?

– На машине.

– А ты туз. – Сестрица Чикина поняла, что перед ней человек солидный. Она встала и, не говоря ни слова, затопала на кухню. По дороге, выключив чайник, прошествовала в коридор, выбрала из груды хлама телогрейку и вышла из квартиры. Беньковский так же молча ее сопровождал.

– Тачка-то где? – Спросила дама, оглядывая мутным взором окрестности.

– Иди за мной. – Брезгливо бросил Андрон Михайлович и направился к машине. Везти в своем «Лендровере» спившуюся сестрицу уголовника акция крайне неприятная. Но выхода не он не видел и, резко распахнув дверцу, впихнул даму на заднее сиденье.

– Куда ехать? – Спросил москвич, усаживаясь за руль.

– А бутылку купишь? – Не забывала о своем интересе Чикина.

– Сказал, куплю. Куда ехать?

– Прямо. – Сообщила пассажирка и подозрительно замолчала.

– Спишь, что ли? – Испугался Беньковский.

– Не сплю. Ты меня обратно отвези, я в шлепанцах.

– Ладно. – Обрадовавшись, что дама хоть что-то соображает, пообещал Андрон Михайлович.

– Вот тута остановись.

Водитель притормозил и осмотрелся. Встали они возле темного производственного здания, вовсе не напоминавшего жилье. Единственным освещенным местом являлась палатка с сигаретами и алкоголем.

– Не купишь бутылку, дальше показывать не буду. – забастовала Чикина.

Услышав ультиматум и сообразив причину остановки, Беньковский грязно выругался, вылез и зашагал к киоску. Взяв бутылку местной водки, вернулся в машину. Теперь мог ставить условия он:

– Купил, а получишь, когда на место приведешь.

– Ладно, гони прямо.

Ехали по незнакомым Беньковскому улицам. Роль штурмана Чикина исполняла немногословно, но о поворотах оповещала заранее.

– Подкатывай к этому дому. – Повелела она после двадцатиминутного путешествия по городу.

Беньковский оглядел дом и не поверил. Новый кирпичный десятиэтажный монстр не мог служить пристанищем бомжей. В Москве в таких домах обитали люди, чей доход редко опускался ниже трех-пяти тысяч долларов в месяц.

– Чикин тут живет? – В голосе Беньковского прозвучало удивление.

– Да, но меня туда не пустят. Ты иди, только недолго. Скажешь охране, что к Чикину. Ему мужик позвонит, и тебя запустят. Усек?

Инструкция вполне соответствовала строению, возле которого они остановились. Не успел он вручить Чикиной бутылку и выбраться из машины, как из парадного показался охранник. На ходу осмотрев «Лендровер» и номерные знаки, страж остановился за несколько метров до Беньковского и ждал, пока тот приблизится:

– К кому?

– Мне нужен Саня Чикин.

– Стой, сейчас позвоню. – Охранник вынул из кармана мобильный телефон, пробежал по кнопкам и передал телефон посетителю: – Говори.

– Саня, я приехал из Москвы. Я дядя Эдуарда Кадкова. Мне надо с тобой повидаться.

– Как ты меня нашел? – Хрипловато поинтересовались в трубке.

– Сестра показала твой дом. Она у меня в машине.

– Пьяная?

– Несколько навеселе…

– Отдай телефон охране.

Беньковский повиновался. Охранник выслушал Чикина и, убрав в карман телефон, обратился к москвичу:

– Давай ключи, я отвезу Вальку назад, а тебя встретят.

Андрону Михайловичу вовсе не улыбалась подобная перспектива, но он был человек разумный и понимал – отказать нельзя. Охранник забрал ключи и быстро зашагал к «Лендроверу». Проследив, как его машина с визгом умчала прочь, Беньковский засунул руки в карманы и стал ждать.

Через минуту, стальная дверь открылась, и из нее высунулся точно такой же бугай:

– Ты к Чикину? Топай за мной.

Шантажист тяжело вздохнул и вошел в дом.

Надя гостила у Ростоцких вторую неделю. Погода и здесь стала портиться, отчего гостям много времени приходилось проводить дома. Алексей с утра укатывал на фирму и часто задерживался допоздна. Он старался приезжать домой пораньше, но не всегда получалось. Ростоцкий торговал строительными материалами. При складе работал небольшой цех, где бревна перерабатывали в брус, вагонку и половую доску. Два раза Алексей брал Надю с детьми на работу. Ванечка и Леночка поначалу с восторгом наблюдали, как пилят бревна, как подъезжают грузовики с лесом и их разгружает кран. Но дети требовали неусыпного внимания взрослых. На производстве для них многие операции представляли опасность. Антон помогал отцу. После Чечни, где парня ранило в ногу, Ростоцкий-младший передвигался с палочкой, причем достаточно бойко, но опекать сводную сестру и племянников не успевал – он работал с заказчиками, а у Алексея часто и минуты свободной не находилось. Да и сами малыши от торговой сутолоки быстро уставали. Надя уводила их с фирмы погулять по городку. Там близняшки начинали скучать. Районный центр детских увеселительных учреждений не завел. Изредка в доме культуры давал спектакли самарский театр кукол, но в приезд Ерожиной гастролей не намечалось. Поняв, что Надя и детишки особого удовольствия от выезда на фирму не получают, Ростоцкий приглашать их перестал.