Попадать, так с музыкой-2! - Михаил Гуткин

– У меня для вас, товарищ Северова, сразу несколько новостей. Во-первых, за вашим гауптманом сегодня ночью пришлют самолет. И вы вместе с ним полетите через линию фронта к нам в тыл. Ценный гауптман оказался. А, во-вторых, ваши идеи с плакатами и чучелами понравились, и как раз сейчас их начали реализовывать. Нашли и художников, и мастеров по изготовлению чучел. И, соответственно, ищут снайперов или, по крайней мере, тех, кто умеет стрелять из винтовки с оптическим прицелом.

32.

Вот тебе и раз! И с какой стати мне лететь. Не люблю я летать, пусть даже на большом самолете, в котором повезут и пленного с конвоем, и, возможно, несколько раненых.

– Товарищ полковник. Не хочу я лететь. Некрасиво бросать часть в такое время. Тем более, что у нас много раненых. Пусть лучше вместо меня возьмут лишнюю пару раненых. Им действительно нужно срочно в тыл. Думаю, что товарищ Жуков еще несколько дней без меня обойдется. А то получится, что вот придумала интересные идеи, а как до их реализации, так сама смываюсь. Не согласна.

Полковник кивал в такт моим словам. Казалось, что они отвечали каким-то его мыслям. Потом он заявил.

– Примерно это я и ожидал от вас услышать. Правильно вас охарактеризовал Валентин Петрович.

– Какой Валентин Петрович? Это вы про майора Григорьева?

– Разумеется, про него. Как никак наш штаб располагался в Гродно и с майором Григорьевым я хорошо знаком. Кстати могу вас порадовать. Как раз перед окружением я слышал, что майор Григорьев перешел работать в контрразведку Западного фронта, поэтому после прорыва вы с ним обязательно встретитесь.

– Вот это действительно порадовали, товарищ полковник. Наконец, смогу вернуться к нормальной работе по основной на данный момент профессии.

– А какая у вас до этого была профессия?

– Так я, товарищ полковник, недоучившаяся студентка – окончила два курса энергетического института. Поэтому, как только станет поспокойнее, так сразу вернусь в институт. Там меня ждут и даже обещали параллельно с учебой дать интересную работу.

– Учиться – это очень хорошо, но думаю, что это произойдет нескоро. Вон как сейчас немец напирает.

– Все так, товарищ полковник. Но уверена, что года за три мы с немцем справимся. Конечно, обидно терять три года, но тут уже деваться некуда.

За этими разговорами мы быстро справились с более, чем скромным ужином, после чего было объявлено, что движение продолжим через три часа. А пока всем, кроме часовых разрешили отдыхать. Я, как говорится, где сидела, там и улеглась. Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Оказалось это Костя меня будит.

– Товарищ лейтенант, поднимайтесь. Самолет прилетел.

– Какой самолет? Причем здесь самолет?

– Не знаю, но товарищ полковник приказал вас разбудить.

– Хорошо, уже разбудил, теперь можешь отдыхать.

Я с трудом села, потом встала. Сделала несколько наклонов в разные стороны, чтобы разогнать кровь, прихватила винтовку и пошла к самолету. Это был какой-то допотопный (по моим оценкам) и очень большой самолет. Находившийся тут Астахов сказал, что это самолет ПС-84, который может и груз вести, и пассажиров. Наверное, для такого непросто было найти посадочную площадку, но вот нашли. Я подошла к самолету, когда его разгрузка практически закончилась, поэтому что именно он нам доставил, я не узнала. Могла только предположить, что доставил он еду и боеприпасы. В ожидании погрузки около самолета поставили ряд носилок с ранеными. При этом у меня мелькнула мысль, что, поскольку какое-то количество раненых увезут самолетом, то вполне возможно, что мне вернут мотоцикл, а полковник получит назад Лешу с моей машиной.

Пока я стояла в раздумьях, рядом прошли командарм Кузнецов и, как я предположила, командир самолета. При этом Кузнецов быстро вполголоса что-то выговаривал пилоту. Подслушивать было неудобно, и я отошла немного в сторону, чуть не наткнувшись на Астахова.

– Вот, товарищ Северова, наш командарм тоже не хочет лететь в тыл. Ведь этот самолет прислали не только за вашим гауптманом, но, в первую очередь, за командармом. А он, как и вы, не хочет оставлять армию и собирается идти на прорыв вместе с нами.

Ну и правильно, подумала я. Конечно, приказы надо выполнять, но как потом чувствовал бы себя настоящий генерал, зная, что бросил свою армию в критический момент. За разговором я пропустила момент, когда всех пленных и раненых загрузили в самолет, и он начал разгон для взлета. Я вздохнула свободнее. Все, теперь вперед на прорыв без вариантов. И больше этим вопросом не заморачиваться.

33.

Но недолго я радовалась. К моменту возобновления движения ко мне стали подходить бойцы и объявлять, что прибыли в мое распоряжение. Мое недоумение рассеял Астахов, который, видя мое удивление, ехидно усмехнулся.

– Вам, товарищ лейтенант госбезопасности, может быть неизвестно, что в армии инициатива наказуема. Вы предложили организовать группу снайперов для подавления огневых точек противника. Вот вам и карты в руки. Все эти бойцы, как видите, вооружены винтовками с оптическим прицелом. Так что проверьте, как они умеют из них стрелять и организуйте взвод снайперов.

– Товарищ полковник, – взмолилась я. – Но между умением метко стрелять и работой снайпера дистанция огромного размера. Я сама ни разу не снайпер. Как же я других учить буду?

– Не можете научить работе снайпера, так, по крайней мере, научите метко стрелять и объясните, по каким целям им нужно будет вести огонь.

Час от часу не легче. Пару уроков стрельбы я, конечно дам. У всех подошедших бойцов хорошо знакомые мне винтовки СВТ-40. И ухаживать за этими винтовками я тоже научу, если кто не умеет. Но что касается целей! Ладно, раз уж меня на это подписали, то пусть теперь не обижаются.

– Товарищ полковник. Раз такое дело, то, во-первых, нужен кто-то, кто может быстро и внятно растолковать лично мне, куда нужно будет стрелять. Помнится, в 24-й стрелковой дивизии был капитан, который очень грамотно распорядился мной и моими бойцами для ликвидации корректировщиков. Вот прикомандируйте на время прорыва ко мне этого капитана. А, во-вторых, снайперы должны работать в связке с помощниками и с пулеметчиками. Поэтому к моим снайперам прошу добавить пулеметчиков (хотя бы по одному на двух снайперов) и помощников по одному к каждому снайперу.

Полковник, не моргнув глазом, выслушал мои требования и, сказав, что у меня губа не дура, отошел. Я так поняла, что сильных возражений у него мое выступление не вызвало. А дальше по мере нашего движения численный состав моей группы продолжал увеличиваться, и к следующему привалу, который состоялся уже утром, под моим началом оказалось пятнадцать снайперов, у каждого из которых был свой персональный помощник, и десять пулеметчиков. Пулеметчиков я сразу определила под начало к Косте. Пусть он за них отвечает. Последним ко мне подошел капитан. Настроение у него было не очень, но, увидев, с кем придется иметь дело, капитан изволил сменить гнев на милость.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант госбезопасности. Так это к вам меня прикомандировали, при этом толком не объяснив, что от меня требуется?

– Так точно, товарищ капитан. Но для начала давайте толком познакомимся, так как в прошлый раз было некогда. Меня зовут Анна Северова, но во время боя для краткости прошу называть просто Аня.

– Капитан Валентин Лапин. Как и вас для краткости можете называть Валя.

– Очень хорошо, Валя. Договорились. А теперь слушайте, что от нас требуется. Под мое начало собрали всех метких стрелков из остатков нашей 3-й армии. Мы должны будем обеспечивать прорыв фронта, уничтожая огневые точки противника, а также все, что мешает прорыву. Что касается стрельбы, то проверку прикомандированных бойцов я беру на себя. А вот определить важность и приоритет целей – это будет вашей главной задачей, так как в этом я понимаю плохо. Ну и еще думаю, что распределять бойцов по направлениям мы будем вместе.

Капитан озадачился и отошел подумать, что мне было вполне понятно. Тем более, что у меня тоже стали возникать кое-какие мысли по поводу будущих боевых действий. Понятно, что нам придется наступать по открытой местности, так как техника все равно по лесу не пройдет, да и линия фронта на подступах к лесным массивам будет особенно усилена. Значит открытые пространства и, возможно, дороги. Открытые пространства – это поля, овраги и холмы. Моя группа или теперь правильнее называть ее взводом (может полуротой – фиг его знает) должна будет расположиться впереди всех еще до начала наступления. Значит нужно будет как следует замаскироваться. Но как? Если для леса наши масхалаты еще как-то годятся, то для маскировки в поле – ну никак. А я отлично помнила фильм «Снайпер» с Томом Берринджером и помнила, какой у него там был масхалат. Вот такие масхалаты я и решила организовать для всех моих бойцов. Тот масхалат был весь обвешан тряпочками с травой. Проблема была только в том, что тот масхалат сооружали в Голливуде и поэтому могли пользоваться всеми его ресурсами. А нам нужно сделать масхалаты из подручных средств. И красок никаких нет. Кроме того, трава должна быть не пожухлой, а, хотя бы местами, зеленой. Поэтому пришлось бойцам вооружиться иголками с темными нитками и нашивать на масхалаты тряпочки с петельками. В эти петельки мы в день атаки напихаем свежей травы. Тогда хотя бы пару часов у нас будет маскировка, а больше и не потребуется. Кроме того, каждый боец для своей винтовки под моим чутким руководством изготовил бленду на оптический прицел. Теперь можно было не бояться, что снайпера выдаст случайный блеск оптики на солнце. Должна сказать, что капитан все мои идеи по маскировке полностью одобрил и лично для себя соорудил очень даже приличный масхалат.