Лестница из терновника-3. Прогрессоры - Максим Далин

- Я не буду спать этой ночью, Учитель, - говорит Ри-Ё мне в самое ухо.

- Вот безумие! - смеётся Ви-Э. - Ар-Нель, я тоже хочу принять истинную веру! Эткуру, ты же поможешь мне, миленький?

Северяне - закоренелые вольнодумцы, никому из лянчинцев и в голову не приходит, что в такие вещи можно играть. Шуточки наших скептиков принимают всерьёз; южане вообразили, что обратили "упрямых язычников" в истинную веру - и сами обрели откровение.

Новообращённые во многих человеческих культурах воспринимаются избыточно серьёзно.

Во двор вытаскивают глиняный сосуд с вином - вместимостью литров в тридцать. Волки Хотуру режут коз. Форменный импровизированный праздник - напряжение между девочками и волками сошло на нет, волки, девочки и Львята передают друг другу круглые оловянные чаши, толкаются и хохочут. Крутые кудряшки шальной девчонки, отросшие по плечи, перевязывают чёрной "банданой" - и она рубится на палках с юным волчонком под хохот и свист его старших товарищей. Девчонка хорошо повоевала, волчонок войны ещё не видел - она выбивает его оружие в три удара. Он возмущается, она возвращает ему палку - и снова выбивает в три удара, и волки смотрят восхищённо, горящими глазами, а девчонка улыбается победительно и поглаживает пальцами короткий светлый шрам на скуле...

Этот шутливый спарринг очень многое решает и меняет.

- Тхонку, тебя женщина победила! - потешаются волки, но Тхонку и не думает лезть в карман за словом.

- Это не женщина... в смысле, не рабыня какая-то там! Это - мой бывший старший брат, да ещё и воевавший! - говорит он важно. - Разве Творец покарает того, кого брат учит сражаться? Ведь новичок всегда проиграет ветерану...

- Хитрый шакалёнок! - смеётся девчонка, толкает его в плечо и протягивает чашу с вином.

И всё.

Запреты и недоверие ломаются с треском.

К вечеру лянчинцы - и здешние, и наши - пьяны в хламину, весело злы, накручены и испытывают друг к другу чувства, далёкие от братских.

Пьяный Мингу, сын Хотуру, рубится с трезвым Юу, огребает палкой по лбу, хихикает, трёт шишку и упрашивает Юу остаться или взять его, Мигну, с собой. Юу снисходителен и ироничен - пытается подражать Ар-Нелю, но не говорит ничего по-настоящему злого - Мингу ему симпатичен и смешон.

Под навесом, где горят плошки и роится поющая мошкара, Хотуру пьёт с Эткуру, стараясь не смотреть на нетатуированное и открытое лицо Ви-Э, перебирающей струны тень-и рядом со своим господином. Улыбается умильно, почти заискивающе, говорит:

- Львёнок Льва, ты ведь и сам понимаешь, что мальчишкам нечего делать тут, в этой дыре, когда войны с Кши-На может и не быть... да и какие из кшинассцев трофеи! Хрупки, ломаются... не знаю, каким чудом ты взял такую - другим-то не везёт. Да ну! Прайд всегда смотрел на юго-восток - ты, Львёнок Льва, замолви слово там, в тени Престола, а? Возьмёшь ли его... на юг?

- Кши-На... гибкий клинок, - мурлычет Эткуру, гладя волосы и плечи Ви-Э, наплевав на обычаи и этикет Лянчина. - Для верной руки... Мы с кшинассцами весь мир уложим в пыль, если все будут блюсти договор... И твой сын... он мно-ого увидит... Такие победы... Ты пожалеешь о своём возрасте, брат!

- Рано, миленький, рано, - пытается предостеречь Ви-Э, но мало кому удавалось заткнуть Эткуру, когда он под газом. Глаза у Пятого Львёнка горят, он смотрит в темнеющие небеса, улыбается мечтательно.

- Видишь, Хотуру - я и северян могу убедить в чём угодно! Весь мир будет наш - истинная вера, совсем истинная, без лживых бредней всякой продажной дряни...

Хотуру пьёт, кивает. Вечер пахнет свежо и сладко, яблочным запахом весенних южных сумерек. Небо наливается лиловыми чернилами близкой ночи. Двор заполняют длинные тёмные тени, волки зажигают факелы, лица в мечущемся факельном свете становятся нежнее, бои похожи на танцы.

Дерутся и обнимаются. Пытаются выяснять отношения. Шутливые поединки заводят южан сильнее, чем северян - и южане не знают, что делать с этим возбуждением, у них нет опыта. Пытаются справляться, как могут.

Наш Олу, с отличным фингалом, украшающим одухотворённую страстью физиономию, прижал плечами к стене девочку с чёлкой, в проклёпанной сталью куртке, закрывающей грудь, как кираса, говорит жарко и умоляюще:

- Келсу, я... я тебя рабыней не считаю, ты не думай. И... не я тебя резал, это не против Завета... Я всех своих девок продам, раздам... честное слово... ради тебя...

Келсу не отталкивает его, но и только. Говорит с улыбкой печальной и циничной:

- Отпусти меня, Олу. Твои трофеи - товар: "Продам, раздам!" Знаешь, я хочу держаться подальше от братьев... лучше уж северяне. Лучше уж быть бесплотным, лучше всю жизнь жить одной, лучше не оставить ни детей, ни следа... но чтобы никто не предал.

Обветренная физиономия Олу кривится как от сильной боли.

- Прокляни меня Творец, я братьев не предавал, Келсу!

- Я не брат.

- Я тебя хочу!

- Это грешно. Это действительно грешно - называть себя братом, обещать луну с небес, ночью взять, а к утру корчить из себя праведника... Так и язычники не поступают.

- Я не знаю, как тебе доказать, - говорит Олу, и я вижу на его щеке блестящую влажную полоску. - Ты же не поверишь, что я не стал бы утром...

- Докажешь в бою... если не передумаешь, - режет Келсу и легко высвобождается из рук Олу. Уходит - и Олу с тоской смотрит ей вслед, а потом идёт пить: хозяева притащили шестой кувшин.

Медный удар гонга с храмовой башни встряхивает, как стакан холодной воды в лицо - долгий тягучий звук плывёт над всеми мирскими шумами, кажется, целую минуту. Лянчинцы опускаются на колени, смотрят на небо: звезда Элавиль, Око Творца, она же - близкая к Нги-Унг-Лян Вега, голубая и холодная, мерцает и дрожит над башней храма. Волки словно разом протрезвели - их лица вдохновенны, кажется, им неловко от собственной неожиданной храбрости и свободы, они смущены, как дети, остановленные окриком во время шалости. Ар-Нель преклоняет колени вместе с лянчинцами, смотрит в небо отрешённым задумчивым взглядом; Ви-Э следует его примеру. Остальные северяне собираются вокруг меня, в тени сторожевой башни. Они еле притронулись к вину, настороже и встревожены.

- Учитель, южане с ума посходили? - спрашивает Ри-Ё шёпотом, осторожно дёргая меня за рукав. - Что это с ними?

- Дорвались, - говорит Дин-Ли, еле заметно улыбаясь. - Сегодня следует спать вплоглаза. Неизвестно, что им взбредёт в голову.

- Ча доиграется, - ворчит Юу еле слышно. - Руку по локоть суёт прямо в пасть...

ет, как стакан холодной воды в лицо. жную полоску.раса,, говорит Я киваю. Ар-Нель - любитель играть с огнём. Его авантюра так перевернула всё с ног на голову, что я пока не понимаю, хорошо ли, полезно ли то, что он делает.