Чужой - Фарит Ахметов

Первое время прокурор района не раз давал мне материалы, касающиеся службы БХСС. Проверяя их, я убеждался, что в большинстве из них нет состава преступления, о чем, естественно, и говорил прокурору и сотрудникам БХСС. Но этим последним нужны были все те же пресловутые показатели, а прокурору нужна была водка, которую инспектора могли купить без талонов. Поскольку интересы совпадали, прокурор подписывал им отказные материалы по статье 10 УПК РСФСР, то есть с признанием вины тех лиц, которые фигурировали в документах. Сотрудникам БХСС это шло в зачет, и все были довольны.

Однажды в прокуратуру с заявлением об изнасиловании обратилась девушка. Ее изнасиловал сотрудник милиции. Прокурору, очевидно, уже были даны соответствующие указания. Уголовное дело он не возбуждал, материал несколько дней лежал без движения. Девушка пришла ко мне и со слезами на глазах просила привлечь насильника к ответственности. Это был офицер, который обманом и угрозами овладел ею. Он цинично заявлял, что его не волнуют служебные обязанности. Он хвастался тем, что имеет доступ к дефициту и снабжает им руководство МВД. Он рассказывал ей и о том, как они берут взятки. Он вел себя нагло и вызывающе, поскольку был уверен, что боссы все равно его выручат. И тут он знал, что говорил.

Я пошел к прокурору и сказал, что забираю материал и возбуждаю уголовное дело. Он побаивался меня и отдал документы. Я возбудил уголовное дело, а прокурор сразу просигнализировал наверх, что Разин сам проявил инициативу и он, прокурор, тут ни при чем.

Через пару дней меня вызвал к себе замначальника следственного управления прокуратуры республики и стал настаивать на том, чтобы я прекратил это уголовное дело. Я спросил, на каком основании. Оказывается, эти два дня в милиции не теряли даром и успели состряпать компромат на потерпевшую. По всему выходило, что она девица легкого поведения.

— Подумай: из-за какой-то проститутки пятнать честь офицера?.. Мне только что звонил замминистра внутренних дел, если хочешь, он может подъехать и дать дополнительную оперативную информацию на эту девицу.

— С каких это пор оперативная информация стала доказательством? — Я почувствовал раздражение, видя, как они стараются сохранить честь мундира, опасаясь, что потерпевшая в суде слишком разговорится, и добавил: — А если замминистра сидел в кустах во время изнасилования и что-то видел, то я могу его официально допросить по делу.

Я знал, что липовый компромат при большом желании можно найти на кого угодно. В недрах МВД Удмуртии в свое время родилась и фальшивка о моих связях с преступными группировками, которой меня пытались скомпрометировать в г. Брежневе. Вообще в правоохранительных органах сбор компромата на неугодных считается нормальным явлением, и есть специалисты, которые весьма поднаторели в этом грязном деле.

Видя мою неуступчивость, руководство прокуратуры республики стало давить на прокурора района, чтобы он отменил мое решение. Тот оказался между двух огней: с одной стороны, робел перед гневом начальства, с другой боялся принимать решение, явно противоречащее закону. Он долго колебался, однако руководство успокоило его, заверив, что если будет жалоба в Москву, то они сами сумеют отписаться. Только после этого ручной прокурор рискнул отменить мое постановление о возбуждении уголовного дела.

Потерпевшая ходила на прием к прокурору республики, но ничего не добилась, да и было бы удивительно, если бы это произошло. Я чувствовал, что снова ввязываюсь в крупную драку, однако остановиться на полпути уже не мог. Я решил воспользоваться их методом и попробовать взять хитрых «законников» на испуг.

Предполагая, что телефон потерпевшей прослушивается, я позвонил ей и сказал, что буду вынужден обратиться к центральной прессе, благо опыт у меня имеется, и сделаю все, чтобы дело возобновили и объективно расследовали. Я считал, что их реакция не заставит себя ждать, и не ошибся.

Буквально на следующий день меня вызвал заместитель прокурора республики и, не моргнув глазом, объявил, что отменил решение прокурора района и дело возобновлено вновь. Однако они обошли меня. В деле уже были материалы о взятках, мелькали фамилии руководителей довольно высокого ранга, это представляло опасность, и они передали документы в прокуратуру Первомайского района, где, в конечном итоге, это уголовное дело было прекращено.

Как раз в это же время ко мне поступило заявление одного гражданина, которого избили сотрудники милиции. В ходе проверки я узнал, что сотрудники центрального ГАИ вытащили его насильно из машины, до полусмерти исполосовали дубинками, машину угнали, а самого водителя в бессознательном состоянии бросили умирать.

Закрывать глаза на все эти беззакония я не желал и не имел права. Тактика нейтралитета оказалась не для меня.

Значит, снова в бой, но наступление пришлось отменить, поскольку очень скоро я был вынужден уволиться из прокуратуры.

Вот как это случилось.

Писать об этом тяжело, но надо, чтобы быть до конца правдивым. С головой уйдя в работу, увлекшись борьбой, в последние годы я мало времени уделял семье. Пока я оставался в Брежневе, семья вообще разделилась: я жил со старшей дочерью, жена — с младшей. Обеих дочерей я очень любил и страдал, что не могу видеть их вместе. Жена мне тоже была очень дорога, хотя к тому времени я уже и натерпелся от нее всякого. Я прощал ей, понимая, что она не может быть другой, человека не заставишь насильно ни любить, ни ненавидеть. Впрочем, как и уважать дело своего мужа.

Когда мы со старшей дочерью вернулись в Ижевск, радости не было предела, и первое время, пока я устраивался на работу, все, кажется, наладилось, мы жили дружно. Правда, атмосферу отравляла теща, но вскоре я почти перестал ее видеть в будние дни, поскольку часто задерживался на работе и поздно возвращался.

По долгу службы я бывал в городе и иногда заезжал домой пообедать, жена в это время была на больничном с младшей дочерью. В один из дней я застал детей дома одних. Надежда не появилась и через час, и через два часа. Я не мог уехать и позвонил прокурору, что вынужден оставаться дома, тем более, что младшая дочь болела. Жена пришла только вечером, сославшись на то, что ходила в больницу, а там большая очередь. Я сказал, что если ей куда-то нужно, пусть предупреждает меня, оставлять детей одних опасно.

На следующий день я вновь оказался в городе и решил проверить, правильно ли она меня поняла. Надежды дома не было. Вернувшись, она вообще отказалась разговаривать со мной, сказав только, что где она была, меня совершенно не касается. Поскольку говорить с ней было бесполезно, пока дочь болела, я каждый день после обеда приезжал домой и сидел с детьми, а в половине пятого, перед приходом тещи с завода, вновь ехал в Завьялово. Дневную работу приходилось наверстывать вечерами, дома я появлялся около одиннадцати. Случалось, что и в это время жена отсутствовала. А среди ночи меня будили телефонные звонки. Я видел и слышал, что Надежда разговаривает не с подругами.

Я понимал, что жена разлюбила меня, а скорее всего, и не любила никогда, только чего не вынесешь ради детей, жизни без которых я не представлял. Однако любому терпению наступает предел. Я решился на серьезный разговор, ощущая, что он приведет к разрыву.

Она подтвердила, что не любит меня, что все эти годы несчастна со мной, а теперь у нее появился друг, и она с ним счастлива. Я предложил ей развестись и отдать мне детей, так как они будут ей только обузой. Вначале она согласилась на развод и даже хотела поделить дочерей, но впоследствии от всего отказалась.

Я снял деревянный дом и стал жить один. Почему-то я надеялся, что любовь жены к какому-то другому мужчине — всего лишь сон, наваждение, и мы еще будем вместе.

Однажды я не выдержал и пришел к Надежде, умоляя простить меня, если я был не прав, нес еще какую-то чепуху, даже упал к ее ногам, но все то, что я делал и говорил, было искренне. Сердце мое разрывалось. Она обещала подумать, а когда я уходил, вдруг сказала, что в субботу заберет детей и переедет ко мне. Добираясь до дома, я вспомнил, что сегодня среда. Надо будет привести комнату в порядок.

В пятницу поздним вечером мне позвонил Андрей, приятель из МВД республики, когда-то мы вместе работали в уголовном розыске.

— У меня есть новости для тебя. Приезжай.

Я почувствовал, что случилось что-то серьезное, бросил все дела и приехал. Он рассказал мне об убийстве в одном из районов Ижевска. Про это убийство я слышал, но подробностей на знал. Однако какое оно имело ко мне отношение? Андрей молча протянул мне записную книжку, раскрытую на букве «Н». Я прочитал: «Надя», далее следовал адрес и телефон моей жены, до недавнего времени и меня можно было найти по этим данным. Я непонимающе поднял на него взгляд.

— Эта записная книжка изъята у одного из подозреваемых, — пояснил Андрей. — А теперь посмотри вот сюда.