Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Фельштинский

Статс-секретарь иностранных дел – представителю МИД в ставке

Телеграмма № 771

Берлин, 28 апреля 1917 г.

На сегодняшнем заседании комитета рейхстага социал-демократическая сторона задала вопрос, получили ли представители радикального меньшинства разрешение на выезд для участия в стокгольмском совещании. Пока я дал уклончивый ответ. Но комитет по внутренним делам потребовал дать полный ответ к понедельнику, 30 апреля. Нет нужды перечислять причины, по которым не следует давать разрешение на выезд представителям меньшинства, я еще раз сказал о них на сегодняшнем заседании. Но есть веские политические причины, по которым все же полный отказ представляется неразумным. Социал-демократическое большинство справедливо выдвигает довод, что в случае отсутствия в Стокгольме представителей меньшинства их назовут инструментами немецкого правительства и они не смогут ничего сделать. От этого выиграют социалисты Англии, и резкие протесты меньшинства, которые, несомненно, еще раздадутся в немецком рейхстаге, еще больше повысят агитационную ценность дела Антанты. С точки зрения внутриполитической столь обостренная демократическая и радикальная борьба против нашего правительства тоже нам невыгодна. С другой стороны, если одному представителю меньшинства выдать разрешение на выезд, немецкие социал-демократы получат в руки козырь против стран Антанты, которые, скорее всего, выпустят лишь социал-демократов, преданных им.

По этим причинам мне представляется разумным дать разрешение на выезд представителю меньшинства. В качестве подходящего кандидата мне называли известного Ледебура[187], который надежный…[188]

«Правительственный социалист» Давид[189] настоятельно просил меня частным порядком обратиться за разрешением на путешествие к членам рабочей комиссии. Он думает, что в Стокгольме сможет взять их сторону.

Выдача разрешения впоследствии, когда большинство из принципиальных причин воленс-ноленс вынуждено будет пойти с меньшинством, заставит представителей большинства более чутко прислушиваться к нашим пожеланиям, а не встречать их резким противодействием, как это имеет место сейчас. Я прошу сделать доклад генералу Людендорфу в этом смысле, порекомендовать ему выдать разрешение на проезд членам рабочей комиссии и сказать им, что я также связался по этому вопросу с военным министром. Военный министр не только не…[190]

Циммерман

Статс-секретарь иностранных дел – германскому посланнику в Стокгольме

Телеграмма № 622

Берлин, 1 мая 1917 г.

Согласно сообщению петроградского телеграфного агентства, в Петрограде имела место направленная против Ленина демонстрация «раненых и изувеченных», в которой участвовало предположительно свыше 50 000 человек, требовавших продолжения войны.

Прошу как можно скорее сообщить подробности.

Циммерман

Германский посланник в Стокгольме – в МИД Германии

Телеграмма № 742

Стокгольм, 2 мая 1917 г., 14.00. Получено: 2 мая, 18.56

На телеграмму № 622

Г-н фон Хейденштам считает, что донесение, по-видимому, соответствует действительности, поскольку и политическая линия, которой придерживается Ленин, и его пропаганда мира совершенно независимы и он таким образом находится в резкой оппозиции к правительству. Согласно донесению, полученному сегодня от телеграфного агентства, его по этому поводу вызывали в Совет рабочих депутатов.

Имели место большие демонстрации в пользу мира, организованные студентами у Казанского собора, где произносились резкие речи против Англии и США и более умеренные против Франции. Убийство генерала Качалинского считается значительным событием, поскольку он был представителем нового правительства.

Анархия растет.

Люциус

Представитель МИД в ставке – в МИД Германии

Телеграмма № 687

Ставка, 7 мая 1917 г., 12.15. Получено: 13.30

Срочно!

Для господина рейхсканцлера

В дополнение к телефонному донесению Главнокомандующий Восточными армиями телеграфировал Верховному главнокомандованию:

Доклад офицера разведки армии Эйхгорна[191] о разговоре с двумя русскими делегатами к югу от Двины

Оба делегата сказали, что 4 мая в Петербург были отосланы два курьера с целью заставить приехать на фронт Стеклова[192], первого заместителя Чхеидзе, поскольку последний не может отлучиться из города. Стеклов, по их словам, склонен к компромиссам, и поэтому он считает важным, чтобы наша сторона тоже выслала члена партии. На вопрос, как воспринимается наша пропаганда, депутат ответил, что они не могут согласиться на аннексии. Если немцы с этим согласны, то русским ни к чему подлаживаться под Антанту – они тогда заключат сепаратный мир. За излишек военнопленных Россия требует денежного возмещения.

На замечание офицера разведки о нашей большой оккупационной области и большом числе русских пленных по требованиям делегатов было совершенно очевидно, что Россия не будет строго придерживаться вначале выдвинутого пункта о неприемлемости аннексий с нашей стороны. Он имел в виду, что при дипломатических переговорах при заключении мира может быть наконец достигнуто единство противоположных мнений. Далее обсуждались вопросы о всеобщей мирной конференции, о созыве которой должна позаботиться Россия. Депутаты спросили, последует ли офицер разведки приглашению в Петроград под охраной России, на что офицер разведки заметил, что все важные совещания должны иметь место на нейтральной территории, чтобы каждый представитель имел возможность сноситься со своим правительством. На предложение Австрии депутаты ответили, что стороны единодушны в том, что Галицию, разумеется, следует освободить.

Далее депутат сообщил, что начатая при старом правительстве конфискация немецкой частной собственности была приостановлена новым правительством. Комитет позаботится о том, чтобы вывезенное из Германии мирное население было отправлено на родину и чтобы до тех пор им по возможности облегчили условия пребывания в плену, так как «они ведь только выполняли свой долг».

Дополнение командующего Восточным фронтом

МИДу следует учесть этот момент: обменом интернированных мы докажем серьезность наших стремлений к улучшению отношений.

Далее делегаты сказали:

В России вопрос о том, кто первый начал войну, отошел на задний план. Единственный актуальный вопрос для всей страны – это скорейшее заключение мира. На мои заверения относительно того, что мы не намерены начинать наступление, делегат ответил, что русская сторона тоже не планирует ничего подобного. Стягивание русских войск носит чисто превентивный характер и делается в противовес стягиванию немецких войск, сообщение о котором они получили. При обсуждении этого вопроса опять стало очевидно, что предприятие в Стоходе вызвало недоверие на русской стороне. Офицер связи попросил разъяснений относительно радиопередачи от 30 апреля насчет обещания Алексеева[193] Хэю (Алексеев обещает англичанину, что русская армия начнет наступление).

Далее офицер разведки заметил, что согласие может быть достигнуто лишь тогда, когда оба великих народа поймут, что они сами должны регулировать свои внутренние дела, без вмешательства посторонних. Делегат полностью согласился с этим заявлением и сказал:

«Если бы мы хотели добиться свержения кайзера, то по логике вещей мы должны были бы добиваться того же в Англии и Италии. Как сказал один русский: если у меня сварливая жена, которая мне осточертела, я прогоняю ее прочь, но не могу же я требовать от соседа, чтобы он прогнал свою жену, с которой он живет в ладу и согласии».

При обсуждении вопроса о сепаратном мире делегат выразил свои сомнения насчет Японии. После обсуждения этого вопроса делегат сказал, что Россия должна получить мир, а не начинать новую войну.

Депутат просил приехать только по письменному приглашению Совета. Предпринимаемые в последнее время попытки переговоров с офицерами с белыми флагами, по его словам, служат лишь удовлетворению любопытства и поэтому нежелательны.

Депутат русской армии Ромм, который не хочет вести переговоры с немцами, не знаком депутатам. Его высказывания в листовках им не нравятся, но они сказали: «Наше мнение не имеет никакого значения, такие люди будут всегда».

Депутат заявил также, что отношение к Германии становится с каждым днем лучше.

Генерал Людендорф просит Ваше превосходительство назначить для участия в переговорах надежного социал-демократа и члена национальной партии (в качестве противовеса, например консерватора)[194]. С военной стороны в качестве руководителя переговоров рассматривается кандидатура бывшего военного атташе в Париже полковника фон Винтерфельдта (сейчас главный квартирмейстер в Митаве), пользующегося полным доверием Вашего превосходительства. Может быть, Ваше превосходительство придаст ему молодого дипломата, который был бы в курсе дела.