Сумеречные души - Кейт Николс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И что мы имеем в итоге? Я успела перейти дорожку кому-то из Соколов, раз меня решили убить?
— С чего ты взяла, что это мои? — некромант недовольно нахмурился. — Никто из них не нарушал целостность печатей.
— Откуда ты знаешь? Запретная литература хранится в вашей библиотеке, и только Соколы имеют к ней доступ.
— Чтобы туда попасть, нужно сначала убить остальных и собрать все печати.
— Я без проблем проникла в вашу так называемую «защищенную» библиотеку, — ехидно отозвалась я. — Что мешало и другому магу применить какое-нибудь заклятие невидимости или призрачности, чтобы проникнуть внутрь?
— Мадена, ты не простой призрак, иначе я бы тебя видел. Создатели защитных печатей учли и данный вариант событий, поэтому попасть туда человеку невозможно. А еще невозможно вынести оттуда литературу. Она просто сразу сгорит.
— Да вы отчаянные ребята, — усмехнулся Арестей. — Неужели там все настолько страшно и опасно?
— Отчасти. Есть заклинания, которые при правильном использовании, могут обескровить за раз среднюю провинцию страны. Разве забыли тот трехдневный кровавый дождь во времена войны? Это было одним из заклятий, которое использовал Таросс. Он буквально выпил соки из провинции Пуво.
— Да, там теперь редко встретишь живого, — упавшим голосом подтвердила я. — Когда проезжали мимо, виднелись только опустевшие деревни, города и куча могил.
От слов Райана стало как-то не по себе. Не очень хотелось вспоминать те жуткие дни, когда все мы были на грани выживания. Изначально желавший власти Таросс в процессе долгой и изнурительной войны просто сошел с ума, решив, что если живые не хотят ему подчиняться, то следует их убить и создать новый мир. Мир живых сменить на мир мертвых, таких послушных и преданных лично ему. А в качестве доказательства правдивости своих идей он решил первой уничтожить провинцию Пуво. Ее жители отличались железной стойкостью, выносливостью и силой. Воины из этих мест нередко спасали ситуацию на поле боя, всегда боролись до последнего вздоха и храбро бросались в самую гущу событий. Дисциплинированы и опасны.
В те дни я так некстати была ранена. Меня едва смогли вытащить с того света и, несмотря на желание отправиться на передовую спустя несколько дней лечения, все-таки оставили в медпункте. Сидеть ровно было не в моем характере, поэтому я помогала целителям, чем могла. Как сейчас помню ту жуткую картину: на белоснежное выстиранное белье, сохнущее на веревках внутреннего дворика, с неба одна за одной начали падать капли. Алые, темные и одинокие. Сначала медленно и неуверенно, но быстро набирая темп, они пачкали все, до чего могли дотянуться. Кровавый дождь. А в воздухе приторно-сладкий запах железа.
Дождь лил несколько дней, и закончился он также неожиданно, как и начался. Лишь спустя какое-то время мы узнали всю правду о тех днях. Правду, которая легла в основу перелома хода войны.
— Если это не Соколы, тогда кто? — Арестей нарушил повисшую в комнате тишину, вновь возвращая нас к теме разговора.
— А откуда берутся заклинания? — спросил вдруг Мурро.
— Их придумывают, — растерянно отозвался Райан, в ходе ответа понимая, насколько глупо это звучит вслух.
— Вот так просто? — мальчишка удивленно вскинул брови. — А могли эту печать тоже просто придумать?
— Эту — нет. — Некромант вновь посмотрел на рисунок на стене. — Он есть в древних книгах. Я уже видел подобное там.
— Значит, нам нужен зал запретной литературы? — В голосе Арестея проскользнула надежда, но Райан лишь отрицательно покачал головой.
— Мы туда не попадем, это во-первых. Ну а во-вторых, нам туда и не надо. Печать довольно проста и весь ее смысл скрыт прямо в ней.
— Ты можешь расшифровать, что написано? — я была приятно удивлена. — С каких пор ты знаток древних языков?
— С тех самых, как занялся некромантией.
Мужчина забрал из рук друга кинжал, лениво покрутил его на ладони, а потом замахнулся и кинул клинок прямо в центр печати. Я невольно сжалась от его действий.
— Здесь вперемешку почему-то идут знаки из алфавитов древнеэрвудского и хаттонского языков. Запись на внешней границе круга переводится примерно как «душа губит тело», — Райан показал на верхнюю часть круга, произнося это, а потом переместил наше внимание на нижнюю запись, — а вот здесь говорится что-то на подобии «скинь оковы души».
— Как ты так быстро это перевел? — Арестей не смог скрыть нотки восхищения в голосе.
— Темной литературы не так много в мире, еще меньше ее в нашей стране. Какие-то книги достались по наследству или в результате завоеваний. Так что хочешь развиваться — приходится учиться разному. Поначалу перевод занимал много времени, но сейчас уже привык.
— А хаттонский язык это какой? — Наконец-то вылезший из своего мягкого убежища Мурро заинтересованно вытянулся на носочках, разглядывая незнакомые символы.
Все это со стороны выглядело максимально дико: два мага, полуживой труп на кровати, ребенок, лужи крови и изгаженная темным заклинанием стена. Ничего не обычного, да. Всего лишь вводный урок по древним иностранным языкам.
— Раньше на территории Хаона существовало государство Хаттон, которое со временем было поглощено своим соседом. Так что можно сказать, что хаттонский язык один из древних языков современного Хаона.
— Это откуда Мади привезла сказки?
— Да, верно.
— В чем суть печати? — задала вопрос я, неудовлетворенная ответом некроманта. Хотелось знать как можно больше.
— Она должна была освободить твое тело от души. Разрушить связь между ними.
— Это возможно принудительно?
— Конечно. Если некроманты могут насильно привязать душу к телу, почему нельзя действовать в обратном порядке?
— Допустим. Зачем кинжал?
— Насколько я понимаю, — Райан резким движением вытащил лезвие из стены, — это не простое оружие. У него нетипичная форма. Очень острые края лезвия, но при этом максимально тупое острие.
— Меня пронзили им два раза. Когда я пришла, кинжал уже торчал в груди, но потом убийца его вытащил, что-то прошептал и всадил в меня снова.
— Не слышала, что он говорил?
— Не уверена, но вроде бы какое-то «шумварат».
— «Шумвартар», — поправил меня некромант. — На хаттонском это «разрезай».
— И что это должно значить?
— Все просто, Мадена. Этим кинжалом он резал условные нити, соединяющие твою душу и тело.
— Но я не видела до этого никаких нитей!
Мне вдруг стало не по себе. Принять попытку убийства это одно, а вот неудавшуюся попытку лишить меня тела — совершенно другое. Моя физическая оболочка была огоньком надежды и веры в то, что я обязательно вернусь к прежней жизни. Если бы меня ее лишили…
— «До этого»? — Арестей обеспокоенно переспросил, невольно бросая взгляд на мое тело.
— Да. Я раньше пыталась
