Любовники (СИ) - Романова Виктория

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кстати, именно для этого я сегодня основательно решила подойти к выбору своего наряда. Взяла пример с Анны Викторовны и, для разнообразия, решила выбрать каблуки повыше, черное кружевное нижнее белье и чулки с подвязками. Кремовая шелковая блузка с глубоким вырезом, облегающая юбка с длинным вырезом сзади. Укладка на распущенные волосы, легкий макияж, но…красная губная помада. Кажется, я готова покорять мир.

Как только Миша увидел, в чем именно я собираюсь на работу, на секунду потерял дар речи, а всё время завтрака поджимал губы, бросая на меня хмурые взгляды. Только дети как ели, так и продолжили есть. Подойдя ближе к Мише, чтобы поцеловать его на прощание, он шепнул мне на ухо:

— Не могу смириться с тем, что это всё не для меня.

Что правда, то правда. Одевалась я с одной целью — соблазнить Романа. Забудь об этом…ага, уже забыла. Я тебе покажу, как я забыла! В общем, села в машину и поехала на работу, изредка бросая взгляды в зеркало заднего вида. Соблазнительный прищур вкупе с алой помадой делали своё дело, сейчас я была соблазнительнее, чем когда-либо.

На работе избрала самую простую тактику, и нет, не игнорирование. Мы что, дети? Спокойно прошла к своему рабочему месту, поздоровалась со всеми, включая Рому, а потом просто села работать. Обида обидой, но про работу никто не забывал. И забивать на неё тоже было нельзя. Спокойно проработала себе несколько часов, а потом возникла отличная возможность поговорить с Ромой. Встала со своего места и пошла к Роме, держа в руках увесистую папку.

— Ром, у меня к тебе вопрос, — сказала я, подходя ближе, — Есть минутка?

Он бросил на меня оценивающий взгляд и задержался…ну, там где надо он и задержался. Я просто стояла и улыбалась, давая ему себя рассмотреть. Пусть получше запомнит. Ах, вернее, забудет.

— Конечно.

Улыбнулась ещё шире и подошла к нему. Поблизости никаких стульев не было, так что и сесть — некуда. Сидеть на столе не в моей привычке, поэтому так и осталась стоять напротив Ромы. Протянула ему документы, которые и стали причиной моего появления.

— Мне, скорее, профессиональная оценка нужна, — уточнила я, — Думаешь, стоит за этим вообще в арбитраж идти? Просто, цена не так уж и велика, вот я и подумала…

— В основном, да, — перебил меня Рома, — Бесполезная трата времени и сил. Забей, возможно, юрист оппонента тоже решит так, как я и рекомендует оставить это за тобой. А если не решит, то ты не много потеряешь.

— Хорошо, тем более, не люблю арбитраж.

Я оправила юбку и забрала у Ромы документы, а затем — развернулась и спокойно ушла. Правда, по пути кое-что случилось. Первое — это Рома, который бросил мне в спину:

— Марина, это не сработает.

Мне оставалось лишь невинно хлопнуть ресницами.

— Что не сработает?

А потом я слиняла. По крайней мере, от него. По пути нагнала одного из помощников и передала ему почту, которую нужно было отправить. Бедный парень, — думала я, — Он же глаз не может оторвать от моих губ! Мне так откровенно в рот ещё не заглядывали. Да и так буквально тоже. Второе событие — сломанный карандаш. Да-да, простой карандаш, вот только разломал его напополам Рома, стоило мне подойти к одному из наших юристов. Мне по ошибке его письмо передали, вот я и зашла вернуть, раз всё равно свою почту разобрала. Я была счастлива! Ну что, Рома, удается тебе «забыть»? Ладно, это было отступление и проверка плана, а сейчас мне пора возвращаться к работе.

Трудоголизмом я никогда не страдала, а потому — стоило времени обеда подойти, я тут же отбросила все документы и решительно направилась в сторону лифтов. Потом поняла, что забыла телефон и вернулась обратно. Вот только по пути заметила кое-что странное — Рому, который зачем-то пошёл в архив. Архив — это такое место, где обитают только студенты и то, по принуждению. Вот меня и заинтересовало, что ему там вдруг понадобилось. Долго не думая, сменила маршрут и вместо лифта пошла в сторону архива.

Дверь была не заперта, что тоже странно, обычно мы её закрывали. Вошла внутрь, темнота — хоть глаз выколи. Попыталась нащупать выключатель на стене, вроде бы он именно там находился, но не получалось.

— Рома? — позвала я, но ответа не получила.

Так, ладно, мне вполне могло и показаться. Сделал шаг вперед, и уже готова была развернуться и уйти, как в конце комнаты зажегся свет настольной лампы.

Рома опирался о стол и смотрел куда-то в сторону, а я впервые за день смогла его рассмотреть. Темно-синие брюки, наверняка от костюма, белоснежная рубашка с закатанными до локтя рукавами, жилет в тон брюкам и дорогущие часы на запястье. Легкая щетина на щеках и шее, модно уложенные волосы. Он не смотрел на меня, но я и так всё прекрасно понимала. Задержав дыхание — сделала несколько шагов в его сторону.

Длинные стеллажи с огромными коробками, внутри которых хранились наши дела за много лет, они тянулись бесконечно, как по мне. Замерла я лишь в шаге от Ромы, который всё ещё не смотрел на меня, а вот стол ему казался очень интересным. Несколько секунд ничего не происходило, а потом он всё же соизволил на меня посмотреть. Я одна чувствую, как накалился воздух?

— Ты всё же здесь, — почти шепотом произнес он.

Отвечать я не стала, и подходить ближе — тоже. Между нами было меньше метра, один единственный шаг с его стороны и всё будет понятно. Вот только он этого шага не делал, чего-то выжидая. Осмотрел меня с ног до головы, а потом вернулся к губам. Он встал, мгновенно нависая надо мной, а я еле удержалась от того, чтобы не сделать шаг назад. Уж не знаю, чего я так боюсь и почему так волнуюсь, но сердце у меня сейчас точно выпрыгнет.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спрашивает он, продолжая меня рассматривать.

Конечно же, именно в этот момент я теряю дар речи. Да даже если бы не потеряла — свой ответ я знаю. Сейчас мной рулит вовсе не мой хваленый здравый смысл и холодный рассудок, уже давно я делаю это всё на эмоциях. Из-за какой-то жгучей подсознательной злости, которая раздирает меня изнутри. Конечно же, я не уверена.

— Это не продлится долго, — замечает Рома, делая еле заметный шаг в мою сторону, — Я — буду лишь средством, договорились?

Киваю, но не особо понимаю смысл сказанного.

— Это чертовски плохая идея, Марина, — его рокочущий голос пробуждает внутренний табун мурашек, который тут же покрывают всё моё тело.

— Я знаю.

Но эти слова тонут в том, что я даже не могу назвать поцелуем. Настоящее нападение! Рома не стал со мной нежничать, вместо этого — грубо обхватил ладонями лицо и поцеловал, предварительно укусив мою губу. Первый стон, как и все последующие, растворялись между нашими губами.

Рома опустился чуть ниже, чтобы задрать края моей юбки и поднять её практически на уровень талии, а потом — подхватил за бедра и усадил на стол, предварительно смахнув с него всё, что на нём было. С рубашкой он тоже долго возиться не стал, в пару движений расстегнул добрую половину пуговиц, а потом стянул её, оставляя болтаться на талии. Сам же он оставался в одежде и нависал надо мной, пока я, опираясь на локти, лежала на столе и просто ждала того, что будет дальше.

— Черное кружево, — произнес он, проводя кончиками пальцев по контуру моего лифчика, — Раз уж ты собираешься втянуть меня в вашу игру, то запомни ещё пару правил, — он резко подтянул меня к себе, заставив обхватить себя ногами, — На блондиночках я люблю белое кружево. Не чёрное.

А дальше — всё как в тумане. Не знаю, как это произошло, но буквально через минуту Рома уже стоял передо мной без своей рубашки и жилета, а я могла спокойно наслаждаться его мощным и накаченным телом. Вот только было понятно, что в архив меня затащили, чтобы наказать, а вовсе не похвалить. Рома ухватился за чашечки лифчика и — буквально! — разорвал его ровно пополам. Я взвизгнула, но он тут же закрыл мне рот рукой.