Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд

Она полностью не порывала со своим самым выдающимся любовником. Жозефина питала некоторые смутные подозрения в отношении ее даже спустя много времени после того, как эта любовная вспышка погасла.

Грассини изредка снова и снова приезжала в Париж в промежутках между своими успешными турне в Берлин, Милан, Лондон и другие центры. Наполеон присутствовал на ее концертах в 1807 году, когда находился в зените своей карьеры, и заплатил огромные суммы за выступления. Он позволил ей также организовывать доходные концерты и присвоил официальный титул «первой певицы его императорского и королевского величества».

Грассини обладала одной чертой, характерной для наполеоновских наложниц. Куда бы ни отправлялась, она попадала в странные приключения. Однажды она попала в банду дезертиров недалеко от города Рувре. Ее там не только ограбили, но и заставили пойти на сделку с помощью жестокого насилия. Грабители с большой дороги оказались недальновидными в своем выборе жертвы. Когда помятая звезда добралась до безопасного места, то поднялся такой шум, что бандиты были схвачены в течение сорока восьми часов после ограбления.

Наполеон проявил глубокий личный интерес к этому скандалу и наградил почетным крестом отважных национальных гвардейцев, которые двух бандитов убили, а остальных арестовали.

Среди украденных у нее предметов был портрет Наполеона, усыпанный бриллиантами. Говорят, что Грассини умоляла разбойников забрать драгоценные камни, но возвратить ей портрет. Такой театральный жест характерен для нее, но к этому не следует подходить серьезно. Грассини была одной из наложниц Наполеона, которая использовала имперские символы для обогащения и приобретения известности.

Никто не может назвать ее хладнокровной или бесчувственной, но нельзя отрицать, что она пеклась о своих профессиональных интересах, когда с такой искренностью добивалась благосклонности великого человека. Ее страсть к Наполеону как рукой сняло, так же как и у других женщин, вторжение в Париж союзных войск в 1814 году. Среди ее выдающихся поклонников после французского краха при Ватерлоо был сам Железный Герцог. Из достоверных источников известно, что он взял ее в качестве своей наложницы в лучшую пору английского присутствия в Париже. Таким образом, о ней можно сказать, что она получила уникальную возможность воспользоваться благосклонностью лучших мужчин обоих лагерей конфликта.

Всю оставшуюся часть своей жизни Грассини продолжала пользоваться значительной репутацией, но, как большинство других выдающихся артистов, всегда испытывала финансовые затруднения. Финансовая несостоятельность возникла в результате ее безумного пристрастия к азартным играм. Возможно, в Наполеоне ее также привлекла его склонность к азарту.

Наполеон не забыл ее чарующего голоса, но все остальное, связанное с ней, выветрилось из его памяти. Подводя окончательные итоги на острове Святой Елены, он относит их первую встречу на девять лет позже, заявляя, что она привлекла его внимание во время коронации!

Такая ошибка непростительна для мужчины, если это увлечение занимало столь важное место в его сердечных привязанностях. Он не относит к более позднему времени свою идиллическую прогулку по вишневому саду ранним утром с шестнадцатилетней Каролиной Коломбье в Валенсе.

Глава 10

Ужин для двоих

Нет более убедительного доказательства подлинного примирения между Наполеоном и Жозефиной, нежели его энергичная защита прав жены в течение нескольких недель, предшествовавших коронации 2 декабря 1804 года.

Как только Наполеон укрепил свое положение главы правительства, клан Бонапартов начал дружную атаку на его жену. За четыре года, прошедшие с момента избрания Наполеона первым консулом и до его решения провозгласить себя наследственным императором французской нации, борьба между женой и его родней нисколько не ослабела. Длительное время наносились прицельные удары и фронтальные обстрелы с их стороны, а она достойно, но упорно защищалась. Но открытые сражения начались летом 1804 года, когда стало известно, что в манифест о наследовании Наполеона должно быть вставлено слово «приемный».

Вопрос о наследовании стоил Наполеону долгих и мучительных раздумий. Это обстоятельство дорого обошлось и для Жозефины, лишая ее сна. Она много молча плакала, потому что поняла, что не сможет родить ребенка от своего мужа. Неспособность жены произвести на свет наследника ставила перед будущим императором несколько альтернативных подходов. Он мог сделать своим приемным сыном Наполеона-Шарля, сына своего брата Луи и дочери Жозефины Гортензии. Он мог провозгласить наследником своего пасынка Эжена. Он мог усыновить Ахилла, сына своей младшей и наиболее язвительной сестры Каролины и ее солдафона Мюрата. Или он мог надеяться получить своего кровного наследника от другой женщины.

Но ему еще предстояло убедиться в своей способности зачать собственного ребенка и стать отцом, а у него в этом отношении были серьезные сомнения. Он дерзко обвинял Маргерит Полин, Хохотушку, в том, что она не могла забеременеть, и, хотя за годы после его возвращения из Египта он сожительствовал с другими женщинами, все еще не появилось доказательства того, что причина бесплодия кроется не в Жозефине, а в нем самом.

В конце концов он остановился на своем племяннике, Наполеоне-Шарле, но натолкнулся на неожиданное и отчаянное сопротивление отца ребенка.

Его брат Луи оказался втянутым в узел противоречивых привязанностей. Вплоть до момента своей женитьбы на дочери Жозефины, а в этот брак и жених и невеста вступили без особого восторга, он занимал сторону матери, своих братьев и сестер в противовес семье Богарне. После свадьбы, и особенно после рождения мальчика, семья Бонапарт не упускала случая обвинить Луи в подрыве семейного единства.

Луи был упрямым человеком с мрачным настроением, более медлительным и значительно менее сговорчивым, чем угрюмый Жозеф. В результате дружного давления на него всех родичей он ополчился на свою молодую жену и заставил ее перейти в стан Бонапартов, врагов ее матери.

С первого дня своей замужней жизни Гортензия просто мучилась. Еще в девушках она безумно влюбилась в приветливого Дюрока, всеми уважаемого дворцового обер-церемониймейстера, но Дюрок не ответил ей взаимностью. А ее мать под воздействием навязчивой идеи вбить клин в единство семьи Бонапарт постоянно науськивала свою дочь потрафить отчиму и выйти замуж за Луи.

Сам Луи не хотел делать ничего такого, что укрепило бы положение Жозефины, но на одном из приемов обратил внимание на красивую осанку девушки и позволил Наполеону уговорить себя пойти на такой шаг. Наполеона же, в свою очередь, склонила к этому Жозефина.

На переднем плане резерва в вопросе о наследовании всегда находился Эжен, который представлял собой подходящий выбор со всех точек зрения, поэтому в выборе наследников Жозефина выигрывала вдвойне.

Бонапарты посинели от злости, и Луи рассвирепел не меньше других, потому что его обошли в пользу