Восхождение язычника 4 - Дмитрий Шимохин

— Хм, — глянул на него торговец и погладил свою бороду. — По два золотых и три серебряных за бочонок, — протянул тот.

— Да ты что, окстись, я для родича беру, а не на продажу, — эмоционально протянул дядька и принялся торговаться и сбивать цену. Сюда бы прадеда Рознега, еще и Димитра, тогда бы мне эту соль вообще бесплатно отдали, лишь бы отделаться, мелькнула у меня мысль.

Сторговавшись, мы перенесли соль на драккар, а потом дядька утащил к себе на подворье, как же без посиделок.

Перекусив, Зорен заговорил о делах:

— Янтарь я распродал, — медленно проговорил он. — Удалось по хорошей цене продать. Только тут такое дело, — немного замялся дядька.

— Говори уже, — с улыбкой кивнул я.

— Здесь были торговцы из Кордовского халифата, хороший у них был товар. Здесь они редко бывают, так что я на часть твоих денег для тебя три ковра у них взял, ты не серчай, посмотри сначала. Если не понравятся, их всегда можно продать, с руками оторвут.

— Все хорошо, — кивнул я, успокаивая нервничающего родича. — Что же здесь серчать, если ты хотел как лучше, пошли покажешь.

Зорен отвел меня в один из сараев, что использовался как склад, и вместе с холопами вытащил оттуда три больших ковра.

Ковры были длинными, метров пять в длину и в три ширину, ворс мягкий и рисунки красивые, явно стоящая вещь, а не ширпотреб какой.

— Ох, порадовал, дядя, как есть порадовал, — протянул я, рассматривая изделие кордовских ткачей.

— О то ж, я в товаре разбираюсь. Каждый в двенадцать золотых обошелся, и еще тридцать семь золотых и сорок серебряных осталось.

— Благодарю, дядя, за помощь твою, — серьезно глянул на него и отвесил поклон.

— Знаешь, я тут с десяток мечей францкой работы приобрел, пять могу тебе уступить по шесть золотых, — задумчиво протянул дядя.

— А показывай, — махнул я рукой и спустя пару минут рассматривал эти мечи.

Они были сделаны из качественного железа, а ручки и ножны были украшены серебряной нитью. Хорошие мечи, ромейские, конечно, получше, но сойдет. Будет чем людей награждать, думаю, оценят.

— Беру, — и мы с дядей ударили по рукам.

На следующее утро мы отчалили из Волина, зайдя в Устку. Захватив два ковра, я отнес их прадеду, один предназначался ему, а второй он должен был передать отцу.

Прадед, их разглядывая, довольно хмыкнул и с едва скрываемой гордостью на меня глянул.

Распрощавшись с прадедом, мы двинули в Новгород. Проходя мимо прусских берегов, я приказал идти рядом с берегом и внимательно приглядываться, высматривая небольшие поселки пруссов.

— Яромир, — толкнул меня в бок Говша. — Вон туда глянь, — он указал рукой в сторону берега, — там дымок вьется, присмотрись.

И действительно, там, куда указал Говша, вился едва различимый дымок, поднимающийся над деревьями.

— Правь к берегу, — отдал я указания, — поглядим, чего там интересного.

Глава 11

Глава 11

­­­­­­­Как только драккар клюнул носом в берег, я первым спрыгнул на землю, и остальные посыпали вслед за мной.

— Тавр, Курша, — выбрал я двоих из тех, кто отлично ходит по лесу, прирожденные охотники и разведчики, — гляньте, чего там интересного есть, — и я кивнул в сторону, откуда поднимался дымок.

— Поглядим, — кивнул Курша, и вместе с Тавром они скрылись за кустарником и деревьями, которые произрастали на берегу.

Бойцам же, которые излишне громко начали разговаривать и ржать как кони, я погрозил кулаком, они заткнулись, и над берегом разлилась тишина.

Разведчики вернулись через полчаса.

— Ну? — сразу спросил я.

— Поселок небольшой, — с довольством произнес Курша. — Домов двенадцать там будет, но не богатый, я бы даже сказал, бедный. — Тына[1], нет, так, небольшая оградка, мне по пояс. Людишек видели: бабы, мужики, ребятня, да и пара шавок бегает. Легко с ними справимся и добычу возьмем, — осклабился Курша.

Я же бросил взгляд на Тавра, тот просто кивнул, подтверждая слова Курши.

Взглядом я прошелся по лицам моих людей, они были в предвкушении…

— М-да, уж, — я тихо пробормотал себе под нос, прикрыл глаза на мгновение и, после того как открыл, уставился невидящим взглядом в сторону, где находился мирный поселок пруссов.

Надо отдать приказ об атаке, но я тяну. Приказ о разграблении мирного селища, в котором живут простые люди и растят детей. Сколько я уже в этом мире? Лет пять-шесть, кажется, и пропитался его духом, его моралью, вот только не всей. На меня нападали, и я убивал в ответ, даже принимал участие в разорении одного поселка с пруссами, но они сами были виноваты, подняли руку на моего родича, и мы его вызволяли, но эти ничего мне не сделали, да и опасности не представляли. Я вновь посмотрел на лица моих людей, они ждали моей команды, вот действительно, кто не испытывал никаких терзаний на этот счет. Другое время, другая мораль.

Я прекрасно понимал, что это надо сделать, они или мы. Может, не сейчас, может, через десяток лет, но все же…

К тому же между нами явно не будет нормального мира, очень уж у нас добрососедские отношения с пруссами, в ходе которых пролито немало крови, и еще будет пролито. Понимание и осознание не делало решение легче.

Для кого-то я стану героем и вождем, а для кого-то кровавым и бешеным зверем! Что ж, значит, так тому и быть. Горестно вздохнув, я махнул рукой в сторону проселка и негромко проговорил:

— Вперед, трофеи вас ждут.

В этот момент я почувствовал, будто во мне что-то надломилось и изменилось, навсегда.

— А-а-а, а-а, — в едином реве взревели мои бойцы и понеслись вперед, на ничего не подозревающих людей, жизнь которых сегодня разделится на до и после.

Возле меня остались только мои ближники: Говша, Дален, Гостивит, Путята с родичами и Хрерик. Рядом со мной также остался стоять Накам, вроде и рядом, а вроде и в сторонке, все же они его соплеменники, вот и не спешит, наверно.

— Пойдем, чего стоять, — и мы не спеша двинулись за бойцами, которые с криками и рычанием приближались к поселку.

— А-а-а, — раздался истошный женский крик, и я пригляделся в ту сторону, откуда он шел.

Увидел, как какая-то женщина, идущая в сторону моря и заприметившая нас, с криками несётся обратно в поселок, размахивая руками и что-то голося на своем языке.

Я же не торопился, они и без меня здесь легко справятся.

К тому моменту, когда мы вошли в селение, уже фактически все было кончено. Все произошло очень быстро, и мои люди уже вытаскивали из домов местных, которые не успели разбежаться, в основном это были женщины и дети.

На улице и у порогов некоторых домов валялись мертвые тела мужиков, что решили попытаться встать на защиту собственного дома.

Людей же начали сгонять в середину единственной улочки, и тут я заметил, как Мелька, один из моих бойцов, вытащил из дома за волосы молоденькую и симпатичную бабенку, уволок ее за угол, откуда начали раздаваться крики и оханье.

На это я лишь прикрыл глаза и отвернулся, трофеи — это святое. Мораль тут совсем другая, в очередной раз напомнил я себе. Здесь к таким вещам относятся нормально и естественно, и, как бы мне это ни было противно, не стоит вмешиваться. Не поймут-с.

Силой, конечно, я могу остановить, но последствия могут быть не очень. Ведь я лишу законного трофея и возможности спустить пар, а от бабы ведь не убудет, еще и удовольствие получит. Так что люди начнут бурчать и уже с неохотой будут исполнять мои приказы, а то и вовсе может дойти до открытого неподчинения, и что, убивать их всех?

Я, конечно, даю своим людям многое, но проверять не хочу, что перевесит в этом случае, а дисциплину мы будем насаждать постепенно, не все сразу.

Пленников вышло всего тринадцать человек: четыре завывающие бабы, два старика, еле стоящих на ногах, и два мужичка непонятного возраста с разбитыми в кровь лицами, пятерка детей разных возрастов, от карапузов, с интересом наблюдающих за нами, до подростков, которые с ненавистью и злобой смотрели на нас.

А, нет, пленников четырнадцать, тут из-за дома появился довольный Мелька, тащивший за волосы женщину.

Остальные местные жители, видимо, успели разбежаться по лесам. Дальше пошел шмон по домам, тащилось все, что представляло маломальскую ценность, в том числе и животина в виде коз.

Куча барахла росла, но действительно ценного почти не было, разве что десяток ножей, два топора да пара шкур волков и медведей, пара небольших мешочков с крупным янтарем с кулак величиной, а, нет, вон еще, кажись,