Восхождение язычника 4 - Дмитрий Шимохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты в мой кошель не заглядывай, — огрызнулся Валислав.
Двое из пятерки вышедших вперед поддержать Валислава, глянув на Вола и обдумав его слова, вернулись обратно к толпе и постарались в ней скрыться.
Поздно, товарищи, поздно, вылез на мое лицо оскал, и я заговорил:
— Видишь, Валислав, многие не согласны с тобой. К тому же, раз ты заговорил о трофеях и деньгах, — начал я елейным голосом, — скажи-ка, милый мой дружочек, а остальные трофеи тоже здесь?
— Ну, это да, — кивнул Валислав.
— А какого хрена они здесь делают? — взорвался я. — Разве не сказано было, что вы их сами продадите⁈ Какого хрена ваши холопы едят мою еду и спят под моей крышей, а я о том и не ведаю даже?
— Ну, это… того… — растерялся Валислав от моего напора. — Они, того, работали, значится, не просто кусок хлеба ели.
— Работали, значится, а много ли они наработали, коли нашей речи не разумеют? Вот чесслово, сомневаюсь. Кастор, они действительно работали, али Валислав мне свистит тут? — обратился я к ромею.
— Мужики действительно работали, не шибко, конечно, да и двое их всего. Бабы же иным делом занимались, — со скабрезной улыбкой ответил Кастор, за что получил несколько колючих взглядов, в том числе и от Валислава.
— Вот оно как, выходит, — протянул я.
— Ты прости нас, Яромир, не подумали мы, значится, — первым пришел в себя Тавр и отвесил мне поясной поклон, а вслед за ним и остальные мои соплеменники.
— Не подумали они, значится, зато про трофеи свои прям подумали, — и я ожег Валислава злым взглядом. — Ничему вы не учитесь, али уже забыли, из-за чего Юраг погиб, а теперь и Мелька?
В ответ я получал лишь угрюмые взгляды.
— Так. Запомните теперь на всю жизнь, чем может такое обернуться, — придавил я взглядом своих людей. — Здесь у меня есть холопки и свободные, да и в Новгороде разных девок хватает. Я же вас не держу на привязи, всегда можно туда сбегать. Али вы по добру не можете договориться и девку охмурить? Только силой и способны взять? Мелька погиб по собственной глупости, да я так понимаю, не он один любитель таким образом под юбку залезть, и на его месте мог быть любой, довели и заездили девку, вот она и сорвалась, — и я вновь прошелся злым взглядом по толпе. — Так еще и об этом я и не знал ничего, вы скрыли все от меня. Кастор, за то, что не доложил, к тебе тоже вопрос, — глянул я на ромея. — В общем так, коли повторится что-то подобное, боюсь, разговора у нас не получится, — и я потянулся к силе ветра, пустил волну в сторону толпы бойцов, отчего некоторые пошатнулись.
Вокруг разлилась тишина, часть людей смотрели в землю или по сторонам и отводили от меня взгляды. У некоторых было на лицах написано недовольство, но спорить они не стали.
— А теперь вы, златолюбцы, — я глянул на Валислава и тех, кто его поддержал. — Девку эту на повесить, и сделаете это вы, что бы без мучений лишних и сделаете это все до полудня. Ясно? — глянул я со злостью на них.
Они ничего не ответили, только с неохотой покивали.
— И еще, чтоб остальных «ваших трофеев» завтра утром здесь не было. Мне все равно, куда вы их денете: на торг в Новгород отведете, в Волхове утопите или в ближайшем лесу прикопаете. Остальным надеть броню, марафон побежим, раз сил у вас так много да глупости творите.
— Так это, земля же отсырела, бежать будет тяжко. Да и, того и гляди, дождь пойдет, — попытался возмутится Вулич и указал рукой на небо, где действительно собирались дождевые тучи.
— Ничего, побегаем. Того и гляди, глупостей в голове будет меньше, — и, развернувшись, я пошел в дом, где Божена мне помогла надеть кольчугу и подала щит со шлемом. Поцеловав ее, я вышел на улицу, где потихоньку начали собираться готовые к марафону бойцы.
— Кастор, — окликнул я ромея. — Возьмешь пару холопов, и возле леса яму выкопаете, хвороста наберете, чтобы тело Мельки по нашему обычаю огню предать сегодня по вечерне.
— Сделаю, — кивнул он.
— Ты в следующий раз, если в чем сомневаешься, лучше подойди и прямо скажи, чтобы не получилось как сегодня, — пояснил я.
— Прости меня, Яромир, виноват, — повинился он.
— Бывает, — просто ответил я и хлопнул его по плечу.
Когда все были готовы, мы отправились на пробежку вдоль Волхова. По мокрой траве было еще ничего бежать, хоть обувка быстро и намокла, а вот по мокрой земле — сущее мучение, особенно для тех, кто были последними. Грязь быстро налипала на подошвы, и ноги становилось трудно поднимать. Люди начали уставать, в том числе и я, ведь я не применял силу жизни, чтобы восстановиться, и бежал так же, как и все. Хотя, откровенно говоря, сила жизни на мои физические данные влияла даже в пассивном режиме.
Когда с неба закапал мелкий противный и холодный дождь, я сжалился над ребятами, и мы повернули назад.
Когда мы вернулись, я увидел, что мои приказы уже выполнены. Девчонка болталась на одной из веток и я направился к ней, а вслед за мной и остальные.
Девчонка была абсолютно нага, я мог рассмотреть все подробности. Жаль, что так вышло, довели ироды девчонку и я заскрипел зубами. Надо будет ее завтра схоронить, что бы не болталась здесь, решил я для себя.
На закате дня мы отправили тело Мельки на костер, и после похорон боевого товарища я приказал выкатить тройку бочонков медовухи и устроил тризну, поминая его и прощаясь.
Когда медовуха подошла к концу, я незаметно выбрался за пределы усадьбы и снял девчонку с веревку, и тут же рядом похоронил. Делал я это сам в одиночестве, так чувствовал в произошедшем свою вину.
С утра живые трофеи покинули мое поместье, их уводили в Новгород на продажу. Дальнейшие дни потекли неторопливо, и я занялся изучением рунной магией под руководством Венетия.
Он начал показывать руны и заставлять меня их запоминать, а рун было много, и на семидесятой запомненной я начал возмущаться. Как выяснилось, Венетий решил, что мне необходимо выучить все руны, которые он знал, а знал он их больше двух тысяч. От услышанного я прифигел и поскандалил с учителем. Ведь учить их мне все сейчас как бы не особо надо. А надо учить те, которые касаются в первую очередь магии ветра и пригодятся мне для создания рунных плетений и построения заклинаний.
Венетий был со мной не согласен, если учиться, то учиться надо полностью и правильно. Однако я смог спустя череду скандалов отстоять свое мнение.
Не только я учился у Венетия, но и он у меня. Я пытался припомнить свои школьные знания по арифметике и геометрии и этим делился с престарелым магом. Вот только мои слова на веру он не воспринимал и требовал доказательств, чем делал мне нервы и приносил головную боль. В большей степени работа с рунами связана с трехмерным пространством и осями координат. А так как я от этого был далек и многие вещи не мог внятно объяснить, это вызывало затруднение. В один из вечеров в очередном споре мне пришло озарение. Решил я подойти к этому через игровую форму, как с детьми. Ведь что старый, что малый.
Началось все с того, что я показал простую игру в крестики и нолики, она Венетия заинтересовала ненадолго, и он быстро в ней разобрался, а также вывел для себя правила, которые вели к победе. Следующим шагом были шахматы, я самолично выточил фигуры, а бондарь мне соорудил доску, и я обозначил две оси координат.
Венетию игра понравилась, а я смог ему наглядно объяснить работу по осям координат в двухмерном пространстве. После очередь дошла до морского боя, правда, для него пришлось соорудить вторую доску и вырезать корабли. Так что Венетий спокойно смог разобраться, а там очередь дошла и до третей оси координат, и до трехмерного пространства, для Венетия все это стало откровением, он пребывал в шоке несколько дней, отмахиваясь от меня, а игры пошли в народ и начали скрашивать всеобщий досуг.
На улицах все больше холодало, и в один из дней пошел долгожданный первый снег.
Все высыпали на улицу, я ловил снежинки языком и хохотал как ребенок, все-таки снега я не видел четыре года и соскучился по нему. Да и ромеи с интересом пытались ловить снежинки, впервые их увидев.
Через несколько дней явился Димитр со всей своей семьей, в том числе и моими родичами, оставив в Новгороде всего лишь троих холопов, чтобы они приглядывали за подворьем.
Свое решение о переезде он пояснил
