Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор

– Конечно, нет! Я ни за что не отдам ее каким-то диким ведьмам с пустоши, которые даже про укладочный гель для волос не слышали. Морган здесь не место… И такие учителя ей тоже ни к чему. Я и без них знаю предостаточно.

– Достаточно, чтобы учить саму Эхоидун? Ты слишком самонадеян, мальчик.

Мы вздрогнули, вдруг обнаружив, что там, где стояла Шайя, ее больше нет: она очутилась за нашими спинами. Однако не без помощи Ворожеи, голос которой и прозвучал, низкий и теплый, как солнечные лучи. Она тоже стояла позади нас, придерживая Шайю под локоть.

– Морган не может быть ведьмой твоего ковена, Одри, – произнесла Ворожея как можно мягче. Ее длинные многослойные юбки ласкали песок. – Это не в природе Эхоидун – быть в чей-то тени. Сейчас она юна и неопытна, но океан времени обточит даже самое острое стекло. Ей нужны настоящие учителя, и… – Ворожея осеклась, наклоняясь к старухе: та что-то зашептала ей на ухо одними губами. Ворожея кивнула и, откашлявшись, договорила: – Пока Шайя жива, она может дать ей гораздо больше, чем сотня ковенов со всего мира. Поверь мне: Морган это нужно…

– Ей нужна семья! – перебил ее Диего, выступив вперед, на что удостоился от Ворожеи по-матерински строгого взгляда. – Вы говорите так, будто знаете ее. Эхоидун – это не вся Морган, а лишь одна из ее сторон. О той Морган, что все еще маленькая девочка-подросток, нуждающаяся в друзьях и любви, вы подумали?

– Ты воспитываешь тигра, как котенка, – сказала Ворожея, и васильковые глаза с вызовом посмотрели в гранатово-рубиновые, похожие на капли кьянти. – Колдун, забывший свое племя и зовущий себя неприкаянным после того, что сделал для тебя Микаэлл. Тебе едва исполнилось сто лет… Что ты можешь знать об истинном колдовстве, не требующем заклятий и ритуалов, основанном на чистой экспрессии? Хочешь быть учителем? Тогда поступай, как учитель: сделай так, как будет лучше для твоей ученицы, а не для тебя.

Диего поджал губы, но слова бурлили в нем, готовые сорваться и разжечь огонь войны. Пальцы в агатовых перстнях сжались, и я подалась вперед, упираясь рукой ему в грудь, которая уже выгнулась колесом. Шайя снова что-то беззвучно зашептала себе под нос, качая головой, и ее пальцы забегали быстрее, сплетая нитки ловца снов, будто это ее успокаивало. Или должно было успокоить нас.

– Что происходит?

Появление Морган было как никогда кстати: она спрыгнула с Меркурио, чуть не зацепившись за стремя, и бросилась к нам, почуяв неладное. Я мысленно благословила ее за внимательность и подтащила к себе одной рукой, другой оттаскивая Диего за край дырявой майки.

– Ничего такого, что не могло бы подождать до вечера. Мне уже пора к Луне на занятие… Хотите со мной? Заодно покажу местные пейзажи. Здесь столько песка и грязи, просто загляденье!

Морган была готова продать почку за новые магические впечатления, поэтому мигом обо всем забыла и закивала головой, не замечая, с каким благоговением Ворожея с Шайей взирают на нее. Еще немного – и преклонят перед ней колени.

– Идем, – с нажимом в голосе повторила я, толкая пыхтящего от злости Диего в спину, чтобы увести подальше от спевшейся парочки Верховных.

Он фыркнул и обнял Морган за плечи, закрывая от них. Она оцепенела, но если прежде такое оцепенение было вызвано девичьим смущением, в этот раз было нечто иное… Морган помрачнела и свела брови на переносице, застыв на месте, едва мы успели сойти на тропу, ведущую к пещерам О’Гри. Выскользнув из-под тяжелой мужской руки, Морган вернулась на несколько шагов назад и обернулась.

– Нет, – сказала она, громко и с надрывом. Там, на пастбище, все еще стояли Ворожея и Шайя, глядя нам вслед. – Нет!

Затем Морган развернулась и, схватив растерянного Диего под руку, кинулась дальше по тропе. Ее немой диалог с Верховными Завтра остался для меня секретом, но, видя разочарование на их лицах, я догадывалась, о чем он был. Им хватило всего несколько секунд, чтобы передать ей свое предложение, а Морган – чтобы им отказать.

Я поспешила догнать их, борясь с осознанием, что, возможно, мы с Диего и в самом деле не можем мыслить здраво, прикипев к Морган не как к ведьме, а как к другу. Но, отбросив эти сомнения до лучших времен, я сосредоточилась на деле – пришло время постигать дар исцеления.

Пока мы проходили по деревне, нас окружила толпа жителей. Главной диковинкой для них был Диего: одетый в стиле панк-рок, он вызывал у местных откровенный культурный шок. Девушки румянились и пихали друг друга в бок, кивая на его рваные джинсы и взъерошенную синюю голову, выбритую на висках. Несколько бабушек и вовсе попытались всучить ему вязаные свитера, приняв за уличного оборванца. Зато все завидовали его татуировкам и металлическим украшениям на лице: в первые полчаса пребывания Диего стал знаменитостью среди охотников. Они до последнего не верили, что его кожа покрыта «вечными чернилами», а не хной, которую можно стереть в любой момент, хорошенько послюнявив.

В отличие от него, не изменяющего своему амплуа закоренелого разгильдяя, Морган за эти месяцы изменилась до неузнаваемости. Ее пшеничные волосы отросли до плеч, а в гардеробе поселились модные джинсовки, скини и кеды. Минимум пудры и румян, но ягодно-малиновые губы и подведенные стрелки. В ушах прибавилось несколько свежих проколов: теперь на правом ухе торчала золотая звезда, которую я однажды видела в шкатулке Диего.

Протолкнувшись к жилым домам, откуда до пещер рукой было подать, мы вынужденно притормозили у одной из лачуг. Оттуда, размахивая кочергой, нам наперерез бросилась краснощекая женщина, сыплющая ругательствами на валлийском.

– Воры! – разобрала я в вихре ругани, а следом мне в руки прыгнуло что-то толстое и пушистое с куском свиного окорока в зубах.

– Мое! – зашипел на женщину Блуд, вгрызаясь в кусок украденного мяса и пряча сальную морду у меня на груди.

– Не поймаешь, не поймаешь! – заурчал ехидно Спор, наворачивая круги по крыльцу с колье из вяленого мяса на шее, нанизанного на веревку.

Под ногами у взвизгнувшей Морган промчался третий клубок: распушившись, Эго рычал на всех подряд, держа в пасти треплющуюся тушку цыпленка.

– Rhowch ef yn ôl! – вскричала женщина, замахиваясь на него кочергой.

Я выставила вперед руки, бессвязно бормоча избитые извинения, которые все жители Завтра слышали уже не раз с тех пор, как хвосты Эго, Спора и Блуда развязались. Я не заметила, в какой именно момент это произошло и почему, но шорох они навели знатный. Даже ачери не наносили индейцам столько