Рождение легиона - Gedzerath

– «Аликорн? Ну, Скрапс, ты даешь!» – вновь рассмеялся Графит, оборачиваясь и вжимая меня в постель – «Уверен, наша дочурка будет настоящей маленькой богиней, причем обязательно пятнистой. А вот насчет стеснения… Ну, счаз я тебе покажу, кто тут стесняется своего тела!».

– «Эй, ты что тут придумал? Хва… Ахахахахахаха… Ну хватит уже, а? Ох, Графит! Ооооохххх…».

*ТУК-ТУК-ТУК*

– «Миссис Раг?».

– «Да что ему там неймется, а?» – сердито прохрипел милый, злобно вскидывая голову и поворачивая в сторону двери украшенные кисточками уши. Разомлевшая от напора обрушившихся на меня ласк, я не сразу сообразила в чем дело, и еще долго, по инерции, продолжала покусывать большое, кожистое крыло любимого – «Слушай, ты! Найди себе уже кобылу, гвардеец!».

– «Миссис Раг, вас просят спуститься вниз!» – раздался искаженный дверью голос Гризи Бриза. Мне показалось, или соглядатай принцессы и вправду слегка запыхался? – «К вам пришла мисс Твайлайт Спаркл и просит вас уделить ей немного вашего драгоценного времени!».

– «Ох ты ж блин горелый!» – подорвавшись, я нетерпеливо куснула Графита, вздумавшего преградить мне путь и намекающе покачивающего своей черной «дубиной» – «Точно, Твайлайт! Мне же нужно теперь каждый день отчитываться перед ней о проведенном дне, а с этими вашими новостями… Ладно, иду уже, ид… Идууууу…. Оооооох! М-минут через десять…».

– «Встать! Суд идет!».

Громкий голос был слышен даже сквозь закрытые двери, отделявшие меня от большого зала, в котором, судя по шуму голосов, собралось немало пони, пришедший посмотреть на то, как будут судить первую за много лет, опасную преступницу, запятнавшую себя не только разжиганием войны, как голосили на каждом углу разносчики газет, но и страшно подумать – убийством множества беззащитных существ, как пытался подать это дело официальный Грифус. Слухи и домыслы, расходившиеся, словно круги по воде, настолько взбудоражили народ пони, что с самого раннего утра все улицы, ведущие в здание Кантерлотского Суда, были забиты множеством жеребцов и кобыл, бурно обсуждающих последние новости, то и дело просачивающиеся из дворца или просто выдумываемые разными распространителями слухов[120]. Счет убитых лично мной грифонов шел уже на десятки, количество сожженных и разграбленных замков медленно подбирался к пяти, а вместо железнодорожной колеи «Троттингем – Нью Сэддл» пролегал огромный разлом, топорщившийся выкорчеванными мной в бешенстве шпалами и скрученными рельсами, завязанными узлом. Меня забавляло то, как близко к истине подобрались пытающиеся получить минутку славы уличные крикуны, ведь при должном настрое, призвав негаданно вернувшуюся способность, уже проявившую себя над Кантерлотом и в безумной гонке в Обитель, я могла бы устроить что-то подобное, однако самым важным, самым пугающим и самым часто повторяющимся словом было «война». Именно войной, и ничем другим, объявили посланники Грифоньих королевств это «дерзкое нападение», и похоже, что именно меня готовились принести в жертву на алтарь всеобщего мира. Сколько же продержится такой «мир» – старался не думать никто.

– «Введите подсудимую!».

«Ну что ж. Вот и оно…».

Зал суда был выстроен в довольно необычном стиле – белоснежная колоннада, заключенная в коробку бежевых стен. Тонкие, воздушные, стремящиеся ввысь пегасьи колонны соседствовали с тяжелой основательностью бежевых, украшенных прихотливой резьбой стен и сводчатого потолка. Огромный, в три роста пони подиум для судьи, на который вела узкая деревянная лесенка с частоколом точеных перил, был столь же массивен и незыблем, как и многоярусные трибуны, полированное дерево которых, казалось, просто дышало стариной и основательностью. Встроенный в верхнюю часть зала полуэтаж-антресоль был заставлен множеством скамеек, на которых уже сидели, бочком друг к другу, множество пони всех цветов и размеров, а выделенный для прессы балкончик справа от судьи просто ломился художниками, готовящими свои папки с бумагой и затачивающими карандаши[121]. По обеим сторонам от небольшой трибуны, с которой мне предстояло отвечать за свои поступки перед собравшимся судом, стояли два зеленых стола, выточенных в форме древней литеры «Г» из какого-то зеленого камня, за которыми, друг напротив друга, уже устроились как мои защитники, так и пожилая, сурового вида кобыла, чей светло-кремовый рог неярко светился, удерживая в магическом захвате немаленькую стопку бумаг. Пройдя к трибуне, я нарочито громко звякнула стальными кандалами, сковывающими попарно мои ноги и крылья, кладя их на небольшую столешницу, приделанную к задней стенке подковообразно изогнутой трибуны, и кивнула своим защитникам. Определенно, это была странная пара, и думаю, собравшиеся в этот день пони еще долго будут пересказывать друг другу и всем желающим, как за одним столом, объединенные общей целью, сидели ночная страж и тот, кто люто ненавидел само упоминание об этих «крылатых паразитах» – скандально известный адвокат Слизи Мейн.

– «Что вам угодно, мистер?».

– «Мне? Мне угодно было бы посетить душ и выпить с дороги прохладного сидра, однако, судя по этому городку, требовать тут чего-либо подобного было бы опрометчивым решением, не так ли?».

Нахмурившись, я подняла голову, оторвавшись от книги. Понимаю, что это выглядело настолько дико, что даже послужило причиной кратковременной ссоры между Рейнбоу Дэш и Эпплджек, до крика споривших друг с другом о том, возможно ли это вообще, ведь обычно, в моих копытах можно было бы увидеть все, что угодно, но только не эту «мышеядь», как я презрительно отзывалась о столь тщательно хранимых источниках знания наших потомков. Меч, копья или тяжелый скутум, с которым я тренировалась до недавнего времени, сменялись кружкой сидра в компании моих подруг или подчиненных, поэтому лишь умной, рассудительной Твайлайт удалось разнять бушующих подруг, во все горло споривших под окнами нашего дома, возможно ли появление этой «бумажной зауми» в моем доме. Что ж, я подыграла симпатизировавшей мне земнопони, и недовольная пегаска вскоре удалилась, костеря на все лады «недопегасов, ломающих глаза, а не крылья», оставшись в должниках и проспорив нам по толстой булочке с корицей из Сладкого Уголка. Выпроводив довольную, как слон, Эпплджек, я вздохнула, и бросив неприязненный взгляд на торчащего в углу гвардейца, вновь принялась за чтение.

Не сказать, что это был очень интересный труд. Наслоение стандартных мифов и расхожих штампов делали чтение «Военного дела в Эквестрии: от древних времен до наших дней» довольно утомительным, поэтому мне то и дело приходилось залезать в свой блокнот, вскоре, покрывшийся множеством маловразумительных постороннему взгляду записей о случавшихся ранее вооруженных конфликтах и оружии, использующихся в них. Увы, даже библиотека Твайлайт была полна вот таких вот, хорошо отредактированных книг, в которых древние конфликты прошлого упоминались вскользь, а если автор и пытался описать ужасы древних войн, то делал это на уровне детского сада, с бесконечными «бя-бя-бя», «а-та-та», «бу-бу» и «и тут они, из последних сил…», что просто выносило мне мозг. Вздыхая, как по покойнику, я переворачивала страницу за страницей, слушая негромкое жужжание мух и тиканье настенных часов, подаренных Деду каким-то старым знакомым, и решила было осилить еще десяток абзацев, как до моих ушей донесся негромкий разговор, раздававшийся возле входной двери.