Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отравления в трапезундском госпитале Красного Полумесяца и утопление в море
Когда начались депортации армян из Трапезунда, госпиталь Красного Полумесяца, очевидно, служил приемным пунктом для армянских стариков и нетрудоспособных людей или беременных женщин, а также для армянских детей. Эти «госпитализации» были, вероятно, нацелены на то, чтобы доказать иностранным дипломатам, которые, как мы видели, ходатайствовали перед вали, и их соответствующим посольствам, что власти принимали во внимание проблемы самых слабых. Эти гуманные аспекты, однако, не удержали младотурок от стремления достичь своей первоначальной цель — систематического уничтожения армян. Лицом, которое несло основную ответственность за убийства, совершенные в госпитале, был, бесспорно, Мехмед Али, являвшийся одновременно главным таможенным инспектором, председателем местного отделения Красного Полумесяца, начальником госпиталя и одним из лидеров Иттихада в Трапезунде[3009]. Вторым главным действующим лицом был д-р Али Саиб, инспектор медицинской службы и член комитета по депортации. Еще одним участником событий был д-р Юнуз Васфи-бей, начальник Управления здравоохранения[3010].
На четвертом заседании трапезундского суда, проходившем 3 апреля 1919 г., Абдулкадер, солдат и коренной житель Трапезунда, который руководил отделом снабжения госпиталя Красного Полумесяца, рассказал председательствующему судье военного суда о том, что «многих армян привезли в госпиталь, а затем перевезли куда-то в другое место… Я знаю, что осмотры и назначения производились д-ром Авни и д-ром Али Саибом. Были смертельные случаи»[3011]. Однако когда судья отметил, что «некоторые армяне были отравлены в госпитале», Абдулкадер ответил: «Я ничего не видел; я ничего не знаю». Он согласился тем не менее, что персонал подчинялся требованиям начальника госпиталя, Мехмеда Али, «который получал приказы от вали»[3012].
София Махохян, член самой богатой армянской семьи в Трапезунде, на третьем заседании суда показала, что она оставалась в госпитале до того, как ее «удочерил» Мехмед Али. Затем она рассказала, как людей, «часто престарелых», выбрасывали из госпиталя и отправляли «в Дейрмен Дере, где они были убиты все без исключения»; она отметила, однако, что «другие были отравлены». Когда судья спросил ее, что позволяет ей «утверждать, что они были отравлены», она ответила: «Потому что у них у всех были одни и те же симптомы перед смертью. Их тела были черными. Д-р Али Саиб приказал их отравить; медсестры отказались выполните его приказ, и тогда какой-то человек по имени Шати-заде Кенан стал заставлять их пить предложенное им зелье». Когда д-р Саиб заявил о своей невиновности, Махохян добавила, что «среди отравленных в госпитале были четырех- и пятилетние дети». Тогда Саиб спросил ее, сколько пациентов было в госпитале. Девушка ответила: «В моей палате было двадцать женщин, но терраса была полна пациентами, которых Саиб приказал депортировать». Саиб подтвердил ее слова, но отметил, что вали приказал ему «осмотреть госпитализированных людей, чтобы отделить от остальных тех, кто не был болен. Я посчитал состояние некоторых из них пригодным для перевозки и сообщил об этом вали». Эта очная ставка продолжилась в том же характере; она пролила свет на то, что «тела тех, кто был отравлен», например Аракси и Грануш Есаян, «были брошены в море» (Аракси Есаян была беременна) и что пятнадцать мальчиков также были «погружены на баржу и утоплены в море Инсели Мехмендом»[3013].
На этой стадии судебного процесса неожиданно появился еще один человек, Ниязи-эфенди, хозяин гостиницы, который попал под официальное обвинение. Его основной задачей была транспортировка имущества армян по морю[3014], но он также отвечал и за отправку групп армян в море. Во время его допроса на четвертом заседании суда 3 апреля 1919 г. Ниязи отверг обвинения в свою сторону, как и остальные обвиняемые, и даже заявил, что военно-морское управление может установить, что его «не было в Трапезунде, когда произошли эти события». Эта стратегия защиты, однако, просуществовала недолго; официальный отчет военно-морского управления подтвердил, что Ниязи на самом деле был в Трапезунде, «тогда были совершены действия, о которых идет речь[3015]. Показания Сатеник, местной жительницы Гюмюшхане, на заседании 1 апреля 1919 г. подтвердили, что ее посадили на борт баржи вместе с другими девушками «по приказу Ниязи» и что она выжила только потому, что человеком за штурвалом корабля, на котором она оказалась, был Али-бей из Сюрмене, друг ее отца, который ее и спас[3016]. Допрос д-ра Авни, инспектора медицинской службы, выявил принципиально важные детали. Авни, военный врач, отвечавший за карантин больных, рассказал, что он не видел «депортаций по морю», потому что «армян не сажали на баржи в порту». Другими словами, их предусмотрительно сажали на корабли в более уединенном месте, чтобы не было свидетелей. Когда судья спросил Авни, производил ли морские депортации Ниязи-бей, он ответил: «Я думаю, что эти депортации производились людьми “Специальной организации”». Не отрицая роли хозяина гостиницы Ниязи, врач возложил вину за утопление этих групп в море на организацию, которую и обвинил в их ликвидации. Когда судья спросил Авни, почему он никак не отреагировал на эти «неприятные события», врач отметил: «Это было невозможно. Комитет «Единение и прогресс» управлял городом, а я не был в хороших отношениях с ее [членами]. Я ходатайствовал перед Наиль-беем и просил его спасти некоторых женщин. Он отказался»[3017]. Д-р Али Саиб в этом месте прервал ход допроса и спросил, правда ли, что д-р Авни, живший в армянской семье, обнаружил у них «какие-то документы». Когда настояли на том, чтобы он ответил, врач подтвердил, что он нашел некоторые документы, подписанные Наиль-беем и «некоторыми другими людьми», которые содержали приказ: «Выделить такому-то лицу столько-то девушек»[3018].
Имам-заде Мустафа, который заведовал оружейным складом «Специальной организации», был допрошен 1 апреля 1919 г. на третьем заседании суда[3019]. Его показания также содержали некоторые разоблачения. После отрицания своего участия каким-либо образом в «депортациях» агент Мустафа, который, как известно, был близким другом вали, признал, что он видел баржи с пятьюдесятью или шестьюдесятью армянами на борту, отправлявшиеся в Самсун. Однако когда судья сказал ему, что «утонувшие были жертвами не несчастного случая, а умышленного убийства», Мустафа ответил, что «он не знал».[3020] Священник Лоран, который находился в Трапезунде во время депортаций, был допрошен 8 апреля 1919 г.; он утверждал, что
