Per aspera ad astra II B - Николай Чугунов

— Мы не можем подойти ближе, — изображение в кристалле то и дело шло помехами, но Йоас все равно смотрел во все глаза — возможно, он первым из Избранных видел живого йи-ти-ната. — Даже здесь защитные заклинания текут и рассыпаются. Пока мы успеваем их подновлять, но надолго этого не хватит.

— Что я должен делать?

— Я не знаю ваших возможностей, — капитан аккуратно пригладил усики передними клешнями. — Импульсное оружие недостаточно дальнобойно — мы не сможем нанести Вратам никакого ущерба.

— Возможности у меня… невеликие, — Снейр пожал плечами. Его изрядно удивила просьба о помощи. С детства ему внушали, что Благодетели — существа поистине всемогущие, почти богоравные, разве что куда более предсказуемые и дружелюбные. Сейчас выяснилось, что и возможностям йи-ти-ната есть предел.

— Вы должны остановить распространение аномального поля. Эксперимент под угрозой, — связист снова пригладил усики. Похоже, этот жест означал крайнее беспокойство.

— Я готов сделать все, что в моих силах, но… — Йоас развел руками. — Кстати, правильно ли будет предположить, что, помимо импульсного оружия, на борту вашей… крепости есть еще что-то?

— Есть кинетические торпеды. Но их начинка не выдержит аномального воздействия, — связист издал серию звонких щелчков. — А без начинки — это всего лишь триста тонн металлолома.

Изображение мигнуло — теперь вместо в лицо Снейру смотрел другой йи-ти-ната. Его панцирь полностью побелел, правая передняя клешня отсутствовала, а под стебельковыми глазами зеленели бесформенные пятна.

— Какова масса Врат?

— Масса? Без понятия, — Йоас озадаченно мигнул. С поверхности планеты Врата выглядели желтой точкой без каких-либо подробностей, а проверить конструкцию вблизи Снейр не успел.

— Ясно, — в голосе Благодетеля прорезалось раздражение. Чувствовалось, что в мозгу крабоида никак не умещалась мысль, что кому-то могут быть неизвестны жизненно важные факты. — Наиболее реальный вариант — попытаться столкнуть Врата с их текущей точки. Возможно, это приведет к их разрушению и окончательному закрытию прохода — это было бы идеальным вариантом. Проблема в том, что из-за изменения характеристик пространства-времени мы не можем достаточно точно наводить торпеды. Поэтому ваше задание — выяснить, как это можно исправить. Времени у вас — сутки, потом мы будем вынуждены закрыть Эксперимент. Вы поняли меня, Снейр?

Любимым богом у зельевара был Иммельдар-змееносец, покровитель медиков, отравителей и алхимиков. К сожалению, даже его жрецы признавали: последний раз Иммельдара в этом мире видели более тысячи лет назад. Впрочем, зельевары ценили его храмы вовсе не за это.

— Снейр, дружище, да на тебе лица нет! — оглушительный хлопок по спине заставил Йоаса закашляться. Впрочем, это оказалось даже хорошо — спираль мрачных мыслей, крутившихся в голове алхимика, наконец-то прервалась. — Снова философский камень не вытанцовывается?

Йоас с трудом выдавил жалкую улыбку. Шуточка про «философский камень» считалась бородатой уже лет сто, но, тем не менее, регулярно возвращалась к жизни — как неправильно упокоенный призрак. В этот день она посетила магистра Адольфо Лоренца, известного своими работами по синтезу драгоценных камней из всяческого мусора. Строго говоря, решение проблемы философского камня обреталось где-то неподалеку, но Лоренц, по его собственным словам, не брался за решение невыполнимых задач.

— Ты действительно какой-то странный, — Адольфо, схватив Снейра за плечи, развернул его лицом к себе и пристально взглянул в глаза. — Случилось что?

— У меня есть срочная проблема. Очень срочная.

— И очень проблема? — Лоренц задумчиво хмыкнул. — Пошли-ка отсюда, в ногах правды нет, а в вине, говорят, имеется.

Кристалл связи ожил, выбросив вверх туманный конус света с изображением лица Снейра внутри. Жидкость, заполнявшая рубку крейсера йи-ти-ната, всколыхнулась, расступаясь перед капитаном. Тот изрядно нервничал — сутки ожидания уже истекали, плотность аномального поля достигла критического значения, но Благодетелю не хотелось уходить, списав в утиль результаты тысячелетних усилий.

— Мы ждем отчета.

— Примите целеуказание, — лицо агента сменилось россыпью звезд внутри какой-то странной решетки. Центр ее был наведен точно на желтое пятнышко Врат. — Угол возвышения — семьдесят восемь интегрированный, девяносто восемь на север, тринадцать на запад. Упреждение — три градуса за минуту.

— Есть, — по чешуйчатому экрану побежали мириады символов — крейсер пересчитал свое положение и немного развернулся. Как Благодетель и боялся, искаженная метрика маскировала истинные координаты объектов внутри. К счастью, местоположение Снейра было известно заранее, а переданные им сведения помогли внести нужные поправки. — Мы начинаем.

Дископодобная туша крейсера принялась вращаться, а пусковые установки, плотно насаженные по краю, налились алым.

— Огонь по готовности, — капитан нервно щелкнул хелицерами. Вообще-то он не верил в богов, считая, их костылями для слабых. Каждый йи-ти-ната знал — они могут со всем справиться самостоятельно, и до сих пор так и было. Это лишь убеждало капитана в его правоте, но сегодня он впервые пожалел, что не знает, кому можно помолиться.

— Это сработает? — нервно поинтересовался Снейр у тощего лысого жреца, завернутого в лилейную мантию.

— Мы не колдуны, — задумчиво пробормотал он и, на секунду застыв неподвижно, поправил дубовый листик на краешке переносного алтаря. — Мы лишь предоставляем возможность. Вот и все, готово.

— Что делать? — Йоас едва ли не подпрыгивал от нетерпения.

— Жертву, — жрец неожиданно цепко ухватил зельевара за руку и отточенным движением раскроил ее от запястья до локтя. Снейр, потеряв дар речи, смотрел, как его кровь заливала причудливо раскрашенный алтарь. — И ждать.

— Там, в сумке, заяц. Живой.

— Если бы ты, парень, был охотником — заяц подошел как нельзя лучше, — жрец, напоследок сжав руку аптекаря так, что та буквально брызнула кровью, отбросил ее, буквально сочась брезгливостью. — А теперь утрись, а то вымазался, как мясник на бойне.

Йоас с трудом сдержал ругань. Он слышал о крайне дурных манерах жрецов Мидиага-охотника — иногда поговаривали, что неофитов отбирают именно за склочность характера, но такого он не мог вообразить даже в самых дурных снах.

— Но это подействует?

— Кто знает, кто знает, — жрец смахнул в траву черную пыль, в которую превратилась жертвенная кровь, и принялся паковать алтарь. — У моего повелителя исключительно скверный характер. Даже по сравнению со мной.