Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес

Диана, ты можешь в этом месте с полным правом прервать мой сбивчивый рассказ, при условии, что он вообще заинтересовал тебя, и заметить: «Гатри ждет в гости опасного человека по имени Нейл Линдсей; Хардкасл ожидает прибытия таинственного врача. В таком случае не логично ли предположить, что это одно и то же лицо. Доктор Нейл Линдсей, которого не очень-то и хотят принять в замке для исполнения профессиональных обязанностей. А что, если он, скажем, попросту нежелательный для хозяина претендент на руку и сердце твоей романтичной Кристин?»

И тогда мне придется признать, что я не могу дать тебе исчерпывающего ответа. Готов допустить, однако, что у Кристин есть возлюбленный. По некоторым приметам, она почти полностью поглощена мыслями о нем. И ее избранником может быть как Нейл Линдсей, так и пресловутый «доктор» Хардкасла. Но мне плохо верится, что это одно и то же лицо. Подобной идее противоречит тон, который пускал в ход Хардкасл применительно к обоим. Но только время покажет, прав ли я.

Кстати, быть может, здесь уместно упомянуть именно о времени. Сейчас восемь часов утра вторника 24 декабря, и тебе, наверное, трудно себе представить, дорогая Диана, как долго я писал эти адресованные тебе строки, постоянно отвлекаясь, чтобы вновь зажечь то и дело гаснувшую свечу. Потому что в моей комнате не просто гуляет ветер. Она представляет собой некий аналог Эолова царства. Взрослые и сильные ветра дуют под потолком, а маленькие ветерочки, подобно путти с картин живописцев чинквеченто[27], резвятся по всей спальне и пробуют подавать голоса откуда-то из-под кровати. От огня в моем очаге, разведенного прошлым вечером, не осталось и воспоминания, и кругом царит жестокий холод. Я же расположился у окна (где, как ни странно, не холоднее, чем в любом другом месте), соорудив себе нечто вроде иглу из набитых сеном матрацев и надеясь только на новые приятные «супризы» к завтраку. Снаружи по-прежнему свирепствует буран, и меня заранее страшит вероятность, что мы не сумеем выбраться отсюда еще по меньшей мере несколько дней. Однако вчера вечером за столом зашел разговор о необычайной способности преодолевать большие расстояния по глубокому снегу, которой обладает молодой человек, живущий в сарае у стен Эркани. Как я понял, он страдает слабоумием, но если я здесь застряну, с его помощью у меня останется шанс отправить тебе хотя бы телеграмму. Рассвет, должно быть, наступил уже давно, но видимость остается крайне ограниченной, небо – свинцово-серым. Из своего окна я вижу лишь бесформенную белизну по всей округе. Только чуть левее в моем поле зрения эта монотонность нарушается. Я минут двадцать ломал себе голову, откуда взялось там более темное пятно. Снег в том месте подтаял, словно ложился на раскаленную сталь. Потом я понял, что это, скорее всего, вода – покрытая тонким слоем льда излучина озера, своим изгибом подходящая почти вплотную к замку, – а ветер сдувает с ледяной глади снег.

Поскольку пока не слышно никакого движения за дверью и нет ни намека на приглашение к завтраку, я добавлю еще несколько деталей к описанию событий минувшего вечера. Класс, в котором получила свое образование Кристин, – а она, насколько я понял, крайне редко отлучалась из Эркани, – превращен в уютный, хотя и скудно обставленный кабинет, вполне подходящий уголок, где Миранда может найти уединение. Здесь я увидел несколько памятных вещиц из Милана, по-настоящему элегантное бюро фламандской работы и индийские рисунки с изображениями птиц, заслуживающие гораздо лучшей подсветки, чем пара свечей, составляющих стандартный набор осветительных приборов практически в каждом помещении замка. Когда мы с Гатри вошли, девушки сидели на низкой скамье перед камином и успели почти подружиться. Обе при нашем появлении поднялись. Взгляд Сибилы, как я отметил, устремился на Гатри, в то время как Кристин продолжала разглядывать саму Сибилу. Помню, у меня мелькнула мысль, каким образом мы продолжим общаться без пауз, извинительных только за едой и питьем?

Как обычно в таких случаях, на выручку приходит соблюдение светских формальностей. Мне безмолвно вменили в обязанность развлечь Кристин, и я тут же впал в несколько банальное настроение сдержанной шутливости, черпая темы для разговора, как ты догадываешься, Диана, из своих приключений того злополучного дня. Кристин не произвела на меня впечатления девицы, которой особенно нравится при обычных обстоятельствах неожиданное появление в Эркани на ночь глядя незнакомого молодого человека, и она, несомненно, обладала умом живым и острым, чтобы при желании высмеять столь натужную болтовню, в которую превратился мой рассказ. А я, в свою очередь, человек из общества, и каждый год знакомлюсь с десятками молодых леди, из которых лишь нескольких нахожу достаточно интересными для продолжения знакомства. Ты тоже различаешь подобных людей мгновенно, не правда ли? И Кристин я бы отнес к их числу, но только ей было не до меня. Она застенчива до крайности, но достойно выдержала общение со мной минут восемь-десять. Надо ли мне объяснять, что вскоре я почувствовал некоторую неловкость и натянутость ситуации. Нет, внешне Кристин держалась очаровательно. Но представь себе какую-нибудь герцогиню, близкую к политическим кругам Лондона, которой надо быть гостеприимной хозяйкой светского раута, не забывая при этом оказывать знаки внимания плохо ей знакомому молодому человеку – ведь он, возможно, окажется полезен лет эдак через тридцать, – и картина предстанет перед тобой во всей полноте. Причем сравнение станет еще более точным, поскольку Кристин, будучи всего лишь девушкой из благородной, но провинциальной семьи, сумела усвоить несколько устаревшие столичные манеры, наблюдать за которыми оказалось любопытно. Меня вновь и вновь посещал вопрос: каким образом она получила воспитание в такой глуши? Между тем мы продолжали сидеть рядом, я нес свою чепуху, стараясь быть занимательным, а она реагировала с точно дозированным интересом, делая вид, будто ей любопытно, и время от времени вставляя собственные реплики, но… Но, вне всякого сомнения, все это время я для нее почти не существовал. Обстановка, как уже упомянул, грозила стать воистину натянутой.

Быть может, я утомил тебя, Диана, повторением пройденного, но Кристин откровенно ждала. Она поистине жила своим ожиданием, как это случалось с девушками на выданье в ту эпоху, когда мир еще был моложе и невиннее, чем в наши дни. Лично у меня не возникало ни тени сомнения, что она ждет возлюбленного!

И Гатри тоже чего-то ждал, вот только мне оставалось гадать, чего именно. Возможно, он назначил свидание с призраками Кларка из Транента и сэра Мунго Локхарта из Ли[28]. Но при этом надо отдать ему должное – он вел себя гораздо непринужденнее, чем Кристин. Вся его угрюмость исчезла, и он занимал беседой Сибилу, уделяя ей то внимание, какого она была достойна. Насколько я понял, его временное помрачнение рассудка уступило место гордости владетельного лорда из Эркани. Когда мое внимание переключилось на них, он как раз демонстрировал Сибиле свои раритеты, принесенные из соседней комнаты, – в основном золотые монеты и медали. Кристин же, едва мой взгляд ушел в сторону, ловко воспользовалась моментом, чтобы заставить меня подняться и перейти в другой угол комнаты. Боюсь, ей основательно наскучил наш с ней тет-а-тет.

Гатри как раз протягивал в это время Сибиле небольшой медальон.

– Узнаете, что это такое? – спросил он.

Я сам мгновенно все понял, вспомнив о чудовищах на лестнице. Это был герб рода Гатри. Сибила бережно взяла вещицу, повертела в руках, но ничего не сказала.

– Фамильный герб, – пояснил Гатри. – Мне вдруг пришло в голову, моя милая юная леди, что мы можем оказаться дальними родственниками.

Гатри, конечно, уже находится в том почтенном возрасте, когда мужчине позволительно использовать обращение «моя милая юная леди», но я парадоксальным образом уловил в этой простой фразе некий намек на нежелательность подобного родства.

Зато с совершенно неожиданным энтузиазмом на его ремарку отозвалась Сибила:

– Это действительно было бы потрясающе, мистер Гатри! Насколько я знаю, мой отец всегда гордился своими шотландскими корнями. А меня просто в восторг приводит мысль, что я могу быть связана со столь романтичным замком, как ваш. Он, вероятно, очень древний?

Ты не должна думать, Диана, что Кристин хоть сколько-нибудь затмила в моих глазах очарование Сибилы. Я сразу посчитал ее девушкой замечательной, пусть она и сослужила для меня роль ложного маяка в ночи, когда мы сбились с нужной дороги. Но сейчас я невольно изумился, услышав ее ответ на слова Гатри, явно сказанные из чистой вежливости. Их родство представлялось мне чем-то из области фантастики. Однако если мои глаза открылись от удивления, то Гатри заметно прищурился. Но тем не менее с прежним радушием ответил на вопрос своей гостьи: