Сестры Тьмы. Часть 2 (СИ) - Мурманская Мари

Следом за этим от длившегося всю мою жизнь забвения очнулась мать. Женщина, подарившая мне свою жизнь. Когда мы были маленькими, братец любил упоминать при каждом удобном случае, что именно я повинен в ее болезни. А я не спорил.

Эти факты на первый взгляд были никак не связаны между собой, но в глубине души, я чувствовал, что все не так просто, как мне рассказывают.

Одно знал точно — отступницы отлично спланировали нападение на дворец и сумели разрушить часть артефакта, а значит, они не остановятся, пока не уничтожат его окончательно. В сражении при крепости мы победили лишь благодаря доносчику и потому, что нам позволили победить…

Столичный особняк я никогда не считал своим домом, бывая здесь лишь проездом. По правде говоря, само понятие дома и семьи мне было неведомо, ведь большую часть жизни я провел в ордене и разъездах по стране.

Эрик проводил меня к спуску в подвал и, как верный пес, занял выжидательную позицию. Я спустился по крутой лестнице и пошел на слабый свет, доносящийся из дальнего конца. Здесь было довольно просторно, вдоль широкого коридора расположились несколько дверей, ведущих в отдельные помещения. Камеры? Не удивлюсь. Калеб тот еще затейник. Из дальней двери навстречу мне вышел дядя.

— Райнер? Здравствуй, — холодно произнес Калвер.

Особой любви ко мне дядя никогда не питал, потому что питал ее к моей матери. Об этом знали все, но делали вид, что не замечают. Лицемерие — неотъемлемая часть жизни аристократов. Дядя не принадлежал к семейству Эйр и не знал об истинной сути артефакта, он всю жизнь положил на то, чтобы убивать отступников, и даже не подозревал об истинной подоплеке их существования.

— Где отец? — нервозно спросил я. Желание поскорее убедиться в личности темной взяло надо мной верх. Калвер нахмурился, улавливая несвойственное мне поведение.

— Выглядишь странно.

— Со мной все в порядке. Так где отец? — не выдержал я.

— Он с пленницей, — ответил дядя и махнул в сторону дальней двери рукой.

Не дожидаясь окончания разговора, последовал в указанном направлении. Я глубоко вздохнул, толкая тяжелую металлическую дверь, и окинул взглядом слабо освещенную каморку. В центре комнаты сидела девушка, привязанная к стулу и скованная печатями. Ее лицо было в крови, правый глаз заплыл, губы опухли. Но даже в таком состоянии я сразу же ее узнал.

Какого… здесь делает Лейн?

— Райнер, — голос отца вырвал меня из собственных мыслей. Я отказывался понимать, что здесь происходит. Я заснул в карете и не проснулся? Тогда это самый странный сон из тех, что мне доводилось видеть. Да и главное действующее лицо где-то бродит…

— Отец, можно тебя на пару слов? — спросил, не отрывая взгляда от Лейн.

— Можешь говорить при ней, — ответил отец, тем самым вынося приговор девчонке. Отсюда она уже не выйдет.

— С ней был кто-то еще? Что удалось узнать?

— Двое мужчин, слабосилки. Почти уверен, что они ждали кого-то еще, — я тихо выдохнул сквозь сжатые зубы. Ролан был прав. Но Мира все еще на свободе. Если только не попала в засаду.

— Ты хочешь, чтобы я допросил ее? — без преувеличения, я был лучшим из ныне живущих ловцов в мастерстве владения силой. Если простой ловец выпил бы ее за пару минут, то я, в свою очередь, могу растянуть ее агонию на неделю. Из-за этой моей особенности отец постоянно привлекал меня к допросам.

— Приступай, — кивнул он на темную. И, подойдя вплотную ко мне, тихо сказал: — Просто запугай ее, она нужна мне для ритуала.

— Понял, — ответил я так же тихо, хотя на самом деле совершенно ничего не понимал. Для какого еще ритуала?

Отец вышел, оставляя меня с Лейн наедине. Я подошел к ней поближе и присел перед стулом на корточки.

— Лейн, — прошептал я, — где она?

Она закрыла единственный здоровый глаз и еле слышно вздохнула. Это отец с ней сделал? Или она пострадала при аресте? В обоих случаях это выглядело, как избиение младенца.

Я понимал, что причин мне доверять у нее не было, более того, уверен, она считает меня сущим злом. Что в целом правда. Ладно, зайдем с другой стороны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кричи, — сказал я, кладя руку ей на шею. Она зажмурилась, сжала губы и вся напряглась, ожидая боль. Я бы закатил глаза, но время было неподходящее. — Лейн, ты очень поможешь нам обоим, если покричишь для моего отца. Уверен, он не слишком далеко ушел.

Смысл моих слов дошел до нее не сразу, она открыла глаз, взглянула на мое совершенно серьезное лицо, и только тогда в ее взгляде промелькнуло понимание пополам с удивлением.

Лейн обессилено закричала, голос ее осип и периодически превращался в хрип. Я скрипнул зубами, поминая своего отца недобрым словом.

— Можешь сколько угодно притворяться моим другом. Я ничего тебе не скажу, — прохрипела Лейн. Должен сказать, что не ожидал от нее такой храбрости и стойкости. При первом знакомстве она производила впечатление слабенькой и наивной девчонки. Но держится она неплохо. Чтобы она себе не вообразила, но я бы мог ее сломать. Почти любой ловец мог бы. Но дело в том, что я и не собирался. Вряд ли Мира простит мне пытки подруги.

— Не сомневаюсь. И времени доказывать обратное у меня нет. Просто скажи, где Мира, — при упоминании настоящего имени моей женщины лицо темной вытянулось от удивления. Хм, кажется, она не в курсе нашей истории. Занятно. Почему Мира скрыла знакомство и встречу с ловцом? Мне казалось, это важная информация.

— Так вот к чему была эта благотворительность, — прошептала она и улыбнулась опухшими губами. — Ты никогда ее не найдешь. Она освободит нас и придет за вами.

— Более пафосной речи в жизни не слышал. Правда в том, Лейн, что Мира одна, а нас очень много, и мы десятилетиями оттачивали поимку подобных вам. Не тешь себя пустыми надеждами. Она ведь отправилась в академию? Я обязательно найду ее и покончу со всем, — вывалил на нее свою догадку и не прогадал. Лейн зарычала и попыталась вырваться из оков печати, подтверждая мою правоту. — Спасибо, Лейн. Еще увидимся.

Не собираясь и дальше терять время, я обхватил ее голову обеими руками и зачерпнул большую часть ее резерва. Лейн сразу же потеряла сознание, и если я правильно рассчитал, не придет в себя как минимум несколько дней.

— Разве я неясно выразился? — с бешенством в голосе спросил отец, когда увидел результаты моего допроса. — Я же сказал, что она нужна мне живой!

— Она жива и восстановится через пару дней. Просто что-то пошло не так, — не чувствуя за собой вины, ответил ему.

— Пару дней? Она нужна мне в сознании, — выплюнул Калеб.

— Мне жаль, — соврал я.

Я вышел из допросной и присоединился к дяде, который следовал в академию. На меня накатило предчувствие неминуемой беды. Мира в опасности.

Уже на подъезде к воротам академии начало твориться что-то странное. Дядя схватился за голову и закричал так, что у меня уши заложило, а после потерял сознание.

Возничий остановил экипаж, и мы вместе попытались привести Калвера в сознание, но ничего не получалось. Я оставил дядю и метнулся к воротам. У входа в академию лежали двое членов ордена и не подавали признаков жизни, однако ран на их теле не было.

Я уже догадался, что именно произошло, но отказывался это признавать. Схватился за голову, пытаясь прикинуть масштабы катастрофы. У нее получилось? Как? Нужно найти ее до того, как это успеет сделать кто-то другой.

По пути к артефакту наткнулся на тело Илана. Мертвое тело. Мира не могла убить его, он слишком силен. Значит она там не одна, и я рискую нарваться на группу отступников.

Недалеко от входа обнаружились Лин, Рик и Фэл. Сердце упало в пятки, пульс зачастил и отдавался шумом в ушах. Я перевернул Рика и, обшарив его тело, судорожно выдохнул. Он был жив, видимо отключился из-за разрушения артефакта, как и мой дядя. Лин и Фэл тоже были в порядке. Осознание этого принесло мне облегчение. Не знаю, что бы я делал, будь они мертвы. Смог бы я простить ей их смерть?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вытащил кинжал и устремился к артефакту. В отличие от темных, я не мог ощущать колебания тьмы и понятия не имел, что именно сейчас происходит. Беглый осмотр входа в пещеру показал, что туда зашел один человек. Неужели Мира была одна? Не верю.