Тайфун в закрытом секторе - Алина Болото

Какой-то неясный звук заставил Светлану обернуться: Тайфун пытался привстать, глаза его все еще были закрыты, но руки шарили по заменявшей одеяло портьере, голова сползла с подушки. Он подался вперед, сражаясь с силами земного притяжения.

Светлана отскочила от окна, попыталась силой водворить неугомонного патрульного обратно, но тут же отдернула руки: ее ударило слабым электрическим разрядом. Васька зашипел, как проколотый мяч, вогнал когти в бинт и распушил хвост.

Тайфун открыл глаза. Несколько секунд он продержался в полусидячем положении, потом бессильно упал обратно на подушку, не сдержав стона. Пальцы его сжались, комкая портьеру.

— Лежи смирно! — попросила Светлана, поспешно отыскивая на столе ампулы с лекарством.

Инъектор прыгал в Светланиных руках, и она никак не могла его зарядить. Тайфун перевел на нее затуманенный болью взгляд:

— Ты еще здесь?

— А где я должна быть? — Светлана наконец совладала инъектором и наполнила его той же смесью, которую делал Клодт.

Она очень спешила, потому что Тайфун опять начал бледнеть и дыхание его стало свистящим и прерывистым.

— Я думал… — Тайфун осекся и продолжал после паузы:

— Ты можешь попробовать вернуться…

— Спасибо! — Светлана бросила ампулы на стол и взяла инъектор поудобнее:

— Ты хочешь, чтобы на обратном пути меня кто-нибудь уморил? Нет уж, одна я обратно не пойду!

Тайфун с трудом разжал пальцы, попробовал столкнуть с груди кота, но Васька угрожающе заурчал и вцепился еще крепче.

— Орви отнял у меня силы. Я тебе больше не защитник.

Светлана нахмурилась и погрозила пальцем:

— Молчи, «защитничек»! Кто меня разрядом щелкнул, Васька, что ли?

— Это не то. Я не могу больше менять облик…

— И не надо! — Светлана изловчилась и вогнала в плечо птерода всю порцию смеси. — Ты мне так больше нравишься. С детства люблю «неуловимого Юма»!

Тайфун затих, прислушиваясь к нарастающей внутри новой волне боли, а Васька тем временем убрал когти и во всю длину растянулся поверх его грудной клетки. Хвост свесился на одеяло, передние лапы уперлись в подбородок птерода, голову кот опустил как раз на сердце Тайфуна, глаза прищурил и усиленно замурлыкал. Боль ушла.

— Чего было прикидываться? Сказал бы сразу про Могущество и все! Надо, значит, надо. А то, напустил туману…

Светлана поправила плюшевые складки, мимоходом коснулась пылающего лба птерода и ужаснулась обжигающему жару.

— Ну зачем ты пошел к богине? Тоже мне, произведение искусства: нос горбатый, глаза косые!..

Не переставая болтать, Светлана с тревогой подумала, насколько сдал птерод. На затягивание огнестрельной раны у него ушло не более десяти минут, а сейчас, после нескольких часов беспамятства, заметного улучшения нет. Ей было отчаянно жаль неудачливого птерода, который надумал разыскать Могущество, а вместо этого потерял то, что имел.

Зачем ему Могущество? Покорять Вселенную? Тайфун в роли великого повелителя? Какой из него повелитель?! Скорее всего, его погнала в дорогу та же причина, что заставила последовать за ним Светлану, — жажда необычайного. У каждого своя рутина, у кого-то бесконечная учеба, нравоучительные беседы, зыбкая реальность жизни, в которой нет ничего постоянного. У кого-то сплошная постоянность. Постоянная вахта в одном и том же секторе, гарантированное будущее, постоянные запреты. Что хуже?

Впервые Светланин мир раскололся, когда родители надумали расстаться. Все, что до сих пор было незыблемо, рухнуло в один миг. Она долго не верила в это, потом поверила, потом молча наблюдала, как они клеили трещину.

Вторая трещина… Впрочем, к чему считать. Отношения людей друг у другу, к миру меняются постоянно. Реальность складывается из множества вариантов. Светлана поняла, что мир не более устойчив, чем замок Фата Морганы. Любая песчинка изменяет ход событий. Автомобиль, вывернувшийся из-за угла, внезапно обрывает жизнь, которую долго планировали. Это нормально. Ежедневная борьба за кусок хлеба — тоже норма, разрушение иллюзий — норма, нелюбовь — норма, внезапные обиды — норма. Зыбкая реальность жизни, в которой приходится идти наощупь.

Светлана не захотела стать нормой, ее больше привлекали аномалии. В появлении Тайфуна тоже была аномалия. Зовут куда-то лететь? Почему бы нет! Так не бывает? Откуда вы знаете, проверяли?

— Пробегал все утро, голодным остался…

Тайфун почти не слышал, мягкая Васькина лапа щекотала ему подбородок, но отвернуть голову не было сил. Наконец птерод закрыл глаза и окончательно погрузился в забытье.

— И все из-за какой-то каменной ведьмы…

По Светланиным щекам катились слезы, она вытирала их ладонью, продолжая говорить, говорить, говорить…

Вместо того, чтобы рыдать, лучше бы принесли мне чего-нибудь поесть. Какие люди недогадливые! Пора захватывать рюкзак с продовольствием и начинать диктовать свои условия. Все равно без Светки Могущество отыскать невозможно никому! Почему бы и не покуражиться?!

Васька лениво выгнул спину, муркнул в последний раз и спрыгнул на пол.

Кот неторопливо спустился по лестнице, брезгливо отряхнул лапу от налипшего сора и сел в двух шагах от склонившейся над картой компании. Рюкзак лежал на столе рядом с Антелем.

Стэпен был явно разочарован:

— Здесь обозначен только вход, а самого пути нет!

— Зато есть код тайника! — возразил Клодт. — Может, тайник у самого входа.

Антель вертел в руках вскрытую шкатулку, забавляясь тем, как она меняет цвет под его пальцами от светло-серого до почти черного. Васька подошел ближе и уставился на паренька гипнотизирующим взглядом. Кончики кошачьих усов чуть заметно вздрогнули. Шкатулка внезапно побелела.

Стэпен поморщился:

— Не люблю я этих подземелий… Ты что делаешь?!

Антель молча раскрыл рюкзак, отрезал изрядный кусок копченой колбасы и бросил коту. Васька аккуратно взял колбасу в зубы и поволок под буфет.

— Зачем?!

Антель пожал плечами и подбросил на ладони совершенно серую шкатулку.

Глава 11

Светлана плотно прикрыла за собой дверь и вышла в коридор. Со стены прямо на нее уставился толстый господин в напудренном парике. Щеки толстого господина унылыми складками свешивались на кружевной воротник, из-под которого виднелась массивная золотая цепь. Портрет потемнел от времени, и покрытый пылью господин имел крайне нездоровый цвет лица.

— Я тебя в музей сдам! — пообещала Светлана портрету. — Там тебя реставраторы подрисуют, красавцем будешь писаным.