Та, кто сгорает изнутри (СИ) - Нора Кая

― Похоже, сейчас вы не так уж и близки, несмотря на заполонившие КА сплетни.

― Асс отличается рациональностью. Она полагает нас отличной парой. И не считается с моей верой, которая определяет связь двух альворати исключительно через единство душ и взаимность. Меня ранит её убеждённость в собственной правоте.

― Возможно, она действительно что-то испытывает к тебе, Риваль, ― задумчиво произнесла Анна. ― Не может смириться с твоей холодностью, потому и напирает. Некоторые готовы на всё ради любви.

Риваль озадачился:

― «Любви»?

Анна не заметила, как перешла на родную речь. Просто эквивалента этому слову на версиде не существовало.

― «Любовь» ― то же самое, что ты говорил о чувствах, но одним словом. Так ведь гораздо удобней.

― Хм… очень красивое слово. Любовь…

Они смолкли. Теперь сидеть в тишине было не так неуютно, как в начале. Анна ощущала покой. Давно разговор с кем-то (кроме Сета) не давался ей настолько легко. Выложила как на духу принсу свой секрет, не опасаясь предательства с его стороны. Наверное, Риваль правильно сказал ― она довольно безрассудна.

Увлечённый принс бормотал разные формы слова «любовь» себе под нос. Порой несуществующие, вроде «любовая». Было забавно слушать. Анна сдерживалась, чтобы не рассмеяться и не показаться грубой.

― Когда другие не считаются с твоими чувствами это всегда неприятно, ― медленно проговорила она. ― Со мной произошло подобное недавно.

Неужели сможет поделиться с кем-то кроме Сета? У неё появился новый друг? Риваль перестал бормотать и внимательно слушал.

― Мой соперник на Битвах, Сил, признался мне, как это делают зэи.

― Тебе было неловко?

― Ужасно неловко. Мы ведь едва знакомы и ещё он ведь… зэи, понимаешь? ― Анна подняла бровь, как бы намекая, но затем прикусила язык, нахмурившись.

― Наверняка это было необычно, ― выражение лица Риваля стало таинственным, Анна не смогла его считать. ― Люди редко контактируют с иными расами.

Она кивнула, ощутив облегчение. Принс не осудил, не счёл Анну ксенофобкой. Уголки губ собеседника слегка приподнялись, а в почти прозрачных на свету глазах блуждала неведомая мысль, наверное, сформированная на языке принсов. Больше он ничего по этому поводу не сказал.

Анна только начала сближаться с кем-то из пришельцев и с трудом представляла себе более тесные отношения с альворати иных видов. Это казалось чем-то невиданным и пугало. Некоторые из них имели сходство с людьми, но лишь внешнее и весьма отдалённое. Анна была уверена, что терялась на фоне маршалов с их крыльями и чертами практически совершенных лиц и тел. Что касалось принсов… как человек выглядела в их глазах? Можно было спросить у Риваля. Чаще всего большинство пришельцев просто называли человека мелкой из-за её роста.

Анна было открыла рот, чтобы задать вопрос, как услышала музыку. Та прорывалась сквозь крышу. Знакомая мелодия, сыгранная как будто точь-в-точь.

― Риваль, ты считаешь себя смельчаком?

Он посмотрел озадаченно. Анна прибавила:

― Готов рискнуть?

Принс задумался на секунду.

― Хм… это не будет стоить мне жизни?

Со смешком Анна поднялась на ноги и поманила альво:

― Идём со мной.

Вдвоём они минули дверь и стали спускаться к сцене. Музыка заполняла помещение и постепенно накрывала случайных слушателей. И наконец, когда пара уже двигалась по коридору мимо гримёрок, реальность начала рассыпаться.

― Что происходит? ― голос Риваля звучал тревожно.

Он крепко схватил Анну за руку, держась за неё как за последний ускользающий фрагмент настоящего. Помещение раскололось напополам, вместив несовместимые осколки былого.

Посадочная площадка земного космопорта. Настолько яркий весенний день, что солнце слепило. Девятнадцатилетний Колин в новой серо-голубой форме лётчика спускался по трапу звездолёта. Первый официальный полёт ― оживший эпизод со старого голофото. Анна бросилась в объятия к брату, с которым не виделась несколько месяцев. Он нагнулся, поймав сестру, и улыбался со слезами на глазах. Нежно и мягко поцеловал Анну в лоб, всё теснее прижимая к себе.

Риваль больно стиснул чужую кисть, заставив вынырнуть из сладостных грёз. Анна обернулась.

На стороне принса детская комната, обитая тканью цвета морской волны. Маленький мальчик с ещё не выкрашенными в голубой волосами, сидя на ковре, играл с парящими предметами разной формы похожими на разноцветные метеориты. Большие глаза с длинными ресницами внимательно следили за траекторией «метеоритов», чтобы те не сталкивались в воздухе. Дверь в комнату отворилась, нарушив покой ребёнка, разрушив его цельный внутренний мирок. В помещение вошла высокая женщина маршал с идеальным на вид профилем, крыльями нежного голубого цвета и искрящимися небесными глазами. Мальчик вскочил и бросился к ней с радостным криком:

― Мама!

Маршал приняла сына в объятия с неприязнью, заставляя себя, сжала слишком сильно, причинив боль. Но ребёнок всё стерпел, не издав и звука. Затем, когда объятия распались, женщина вонзилась ногтями в хрупкое предплечье и процедила в невинное лицо с ненавистью:

― Копия отца. Лживая прекрасная маска чёрной, как дыра, души.

Сказав это, отвернулась и вышла. Мальчик опустил голову, глядя в невидимую точку. Анна узнала этот взгляд.

― Святотатство, ― сорвалось с губ Риваля приглушённо, перед тем как видения рассеялись.

Похоже, Ку То закончило испытывать своё изобретение.

Анна пребывала в замешательстве. Незнакомка из воспоминания говорила, что наследный Жрец похож на отца, но тот был копией матери. Её слова были нелогичны, а поведение диким. Но приглушённые всхлипывания отвлекли от сторонних мыслей. Риваль отпустил чужую ладонь. Он плакал.

Прекрасное лицо стало печальным. Слёзы текли по бледным щекам словно против воли, капали на ткань рубашки, оставляя мокрые пятна. Голубые глаза всё ещё смотрели туда, где мгновение назад находилась дверь и исчезла маршал. Не подобрав слов утешения, Анна просто обняла Риваля. Этот порыв шокировал его не меньше, чем увиденное. Но принс не отпрянул, а крепко прижал человека к груди, сердца в которой слабо трепетали.

― Прости, это моя вина, ― проговорила Анна с сожалением.

― Ты нисколько не виновата, Анна. Мой отец покусился на святость физического единения, обманом принудил мою мать завести сына. И ты тут совершенно ни при чём.

― Я надеялась, ты вспомнишь что-то хорошее.

Риваль отстранился и быстро стёр рукавом слёзы, словно стыдясь их. Анна поняла, что ничего не знала о наследном Жреце. Она выносила суждения на основании происхождения, движимая обычными заблуждениями о влиятельных и состоятельных альворати. Сочла себя поверхностной и нелепой.

― Но откуда это взялось? Как получилось? ― недоумевал Риваль.

― Однажды я расскажу тебе, но это чужая тайна и пока я должна сохранять молчание.

Он кивнул, не став дальше расспрашивать. Её поразило подобное безоговорочное доверие. Прямо сейчас принс пережил одно из своих худших воспоминаний, но не был зол на Анну и не требовал немедленных объяснений. Человек вряд ли бы проявил тактичность, оказавшись втянутым в оживший кошмар. Вот что значило иметь дело с пришельцем.

Анна посмотрела на часы. Было время обеда. Они направились к выходу из зала.

― Ты ешь вместе со своими приближёнными? ― поинтересовалась Анна.

― Приближёнными… пожалуй, подходящее слово.

Задумчивость Риваля наталкивала на мысль, что какая-то часть его сознания была ещё погружена в то мрачное видение. Показалась улица, свет спалил последние лоскуты покрытого тенью минувшего, прояснив взгляд. Принс вспомнил о забытом на крыше одеяле.

― В таком случае пока, ― сказала Анна. ― Дальше нам всё равно не по пути.

― Ты столь уверенно это заявляешь.

― Мне кажется, все наши встречи просто случайность.

― Потому что мы из разных миров?

― Именно так, ― подтвердила она и отвернулась, направившись дальше по выложенной камнем дорожке.