Спецназовец. Взгляд снайпера - Андрей Воронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень своевременно вспомнив, что в холодильнике у него хоть шаром покати, Юрий заехал в супермаркет и набросал в корзину полуфабрикатов, приготовление которых не требовало особых кулинарных навыков. Поскольку время обеда давно миновало и желудок все настойчивее напоминал о себе, он перекусил здесь же, в кафетерии, после чего, придя к окончательному согласию с окружающим миром, направился домой.
Ему пришлось сделать крюк, чтобы заехать на заправку, и к тому времени, когда он выбрался на свое шоссе, то уже было забито средних размеров пробкой. Чертыхнувшись, он включил радио и экспериментировал с клавишами настройки до тех пор, пока не наткнулся на выпуск новостей. Впрочем, ожидаемого облегчения это не принесло: диктор своеобычной скороговоркой нес какую-то разнузданную чушь об обнаруженном на подмосковной даче обезглавленном трупе столичного ресторатора и об его бесследно исчезнувшей голове.
– Уймись, плагиатор, – проворчал Юрий, адресуясь к диктору, который, увы, не мог его слышать, – «Мастера и Маргариту» все читали. А кто не читал, тот хотя бы по телевизору смотрел…
Диктор, естественно, не внял доброму совету и продолжал трещать. Будто задавшись целью доказать, что он не хуже, а может быть, в чем-то даже и лучше Булгакова, он уснащал свое неправдоподобное повествование все новыми подробностями, с туманными ссылками на какие-то источники в Московском ГУВД рассказывая о кровавом маньяке по кличке Зулус и его многочисленных жертвах, которые все до единой в то или иное время проходили в качестве подозреваемых по уголовным делам о тяжких преступлениях – убийствах, изнасилованиях и хищениях в особо крупных размерах. Зевнув, Юрий выключил радио: с его точки зрения, это была откровенная чушь, и он лично на месте диктора просто постеснялся бы ее озвучивать. Или он просто пропустил начало программы, где было сказано, что это какой-нибудь розыгрыш? Радиостанций нынче развелось, как блох на бродячей собаке, и все постоянно ищут новые способы заинтересовать слушателя, повысить рейтинги – то скабрезные анекдоты в эфире читают, то викторины какие-то дурацкие устраивают…
К тому времени, как он добрался до дома и припарковался у себя под окнами, уже начало смеркаться. Привычно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, Юрий вошел в подъезд. Его подмывало выкурить сигаретку, стоя на крыльце и поглядывая по сторонам, но он преодолел соблазн: смотри не смотри, а ничего заслуживающего внимания все равно не увидишь. Никто не станет прохаживаться перед тобой, демонстративно выставив напоказ пистолет с глушителем, дубину с гвоздями или хотя бы перочинный нож. Из всего, что противник знает о Юрии Якушеве, следует, что пугать его бесполезно, а значит, действовать ребята будут исподтишка, без объявления войны. И машины во дворе разглядывать незачем, это все равно ничего не даст. Половину из них ты видишь впервые в жизни и вряд ли когда-нибудь увидишь снова, это тебе Москва, а не деревня в сорок дворов, так что, будь тут хоть три поста наружного наблюдения, тебе их нипочем не засечь – ну, разве что случайно…
Позвякивая ключами и шурша магазинными пакетами, он подошел к двери своей квартиры и замер, прислушиваясь. Наверху кто-то был, и не просто был, а прятался – дышал через раз и крался вниз по лестнице, чуть слышно переступая обутыми в мягкую обувь на резиновой подошве ногами. Юрий прислушался внимательнее и кивнул: да, точно, крадется, и не вверх, а вниз, прямо сюда…
Он представил себе человека в маске с прорезями для глаз и поднятый стволом кверху пистолет с глушителем так ясно, как если бы видел эту картину воочию. «Правильно, – подумал он, – чего тянуть-то? Как говорится, раньше сядешь – раньше выйдешь. Только как бы тебе, приятель, не лечь…»
Он опустил пакеты на пол, освобождая руки, вставил ключ в замок и качнул свисающую с него на кольце связку. Ключи закачались, как маятник, позвякивая друг о друга. Прикрываясь этим призрачным звуковым барьером, Якушев тенью скользнул вдоль стены, выбирая позицию, которая позволила бы ему первым увидеть и атаковать подкрадывающегося сверху убийцу. «Ай да Парамонов! – подумал он. – До чего же решительная сволочь, даже ночи ждать не стал! А с другой стороны, чего ее ждать? Клиент запрется в квартире, дверь никому открывать, понятное дело, не станет, вот и возьми его тогда голыми руками!»
Наверху охнули, и плачущий женский голос тихонько простонал:
– Ой, мамочка, как больно!
Не исключая того, что это может оказаться ловушкой, Юрий шагнул вперед и, взявшись рукой за перила, посмотрел вверх. В самом начале лестничного марша, стояла, тоже держась одной рукой за перила, а другой растирая подвернутую лодыжку, какая-то женщина в светлом махровом халате. Волосы рассыпались, закрыв лицо, и первым делом Юрий узнал халат – тот самый, в котором эта дуреха давеча выскочила на улицу спасать дорогого муженька. И ведь спасла, что и говорить! Если бы она тогда не раскричалась и если бы ей не закатили оплеуху, чтобы заставить умолкнуть, Юрий, вполне возможно, прошел бы мимо. Сейчас сердобольные соседки – те самые, что сидели, уставившись в свои телевизоры, и делали вид, что не слышат доносящихся с улицы криков, – собирали бы деньги на похороны и Юрий бы послушно раскошелился и вернулся к своим делам, с легкой досадой подумав, что народ постепенно утрачивает человеческий облик, – убивают друг друга уже не за рубль и не за бутылку, а просто так, ни за что, от избытка энергии…
Но она встряла, и ее муж выжил – по крайней мере, на какое-то время. Если догадки Юрия были верны – а он сильно подозревал, что так оно и есть, – то жить Евгению Сидневу осталось недолго. «Что за бред! – строго сказал себе Юрий. – Ничего ему
