Каникулы озорницы - Рене Бернард

— Ты прелестно выглядишь, — залюбовалась Вайолет своей работой. — Все будут смотреть только на тебя!

— Ох!

— Просто смотри и повторяй за мной, и ты будешь на высоте!

Прежде чем Алисса смогла выразить своё беспокойство по поводу дуэта иди указать, что никогда не была на сцене «на высоте», Вайолет утащила её назад через коридор в музыкальную комнату. Разговоры сменились одобрительным молчанием, пока девушки следовали к пианино.

Алисса в последний раз пожалела, что они так мало репетировали, но тут заиграла музыка, и ей осталось только следовать указаниям Вайолет. К счастью, Вайолет вступала первой своим выразительным сопрано, которое подчёркивало мелодию и красоту колядки. Когда пришла очередь Алиссы, она вышла вперёд, намереваясь не разочаровать. Её голос был мягче, чем у кузины, меланхоличное контральто, менее подходящее для салонных представлений, но Алисса знала, что может, по крайней мере, вести мелодию. Пока она пела, её уверенность в себе немного окрепла, и она поддалась магии момента.

После того как девушка сделала глубокий вдох, эта уверенность слегка пошатнулась, поскольку она безошибочно ощутила, что шов разошёлся. Она могла только надеяться, что это не слишком заметно. Но в последнем припеве, когда Алисса подняла руки, как советовала Вайолет, проблема стала очевидной. Оба шва разошлись под руками, и рукава соскользнули. Она попыталась их удержать, но это движение заставило развалиться заднюю часть костюма, и одно из крыльев комически повисло сзади. Алисса не осталась равнодушной к смешкам и откровенно изумлённым взглядам, устремлённым на неё. Вид девушки в разваливающимся на части костюме ангела, которая поёт рождественскую колядку, был неимоверно смешным, и хихиканье усилилось, когда Алисса сделала реверанс после заключительного аккорда.

Краем глаза она узнала мучительно привлекательную фигуру мистера Йетса и не рискнула даже взглянуть на него, на случай, если он тоже борется с собой, пытаясь скрыть веселье.

Вежливые аплодисменты сделали её колени ватными, но прежде чем она успела попросить Вайолет развязать пояс и освободить её от порванной ткани, кузина вывела её к отцу, стоящему в центре собравшихся.

— Он захочет тебя обнять. Давай!

— Я не…

Отец был красным от попыток удержаться от смеха. Он шагнул к ней, чтобы подбодрить дочь:

— Моя дорогая! Ты была прекрасна.

— Ты слишком добр. Похоже, я выросла больше, чем Вайолет ожидала, с момента нашей последней встречи, — Алисса повернулась с вопросом, но сделала это слишком поспешно, ударив отца и джентльмена, стоящего рядом, обвисшим крылом. Ощутив соприкосновение, она попыталась исправить положение, но вместо этого ударила ещё одну гостью, миссис Колтер, которая взвизгнула от удивления.

Миссис Вульф, которая предприняла попытку помочь, постигла та же участь.

— Вот так, дорогая, позвольте мне.

Но самообладание Алиссы рассыпалось в прах. Вздохи и хихиканье перемежались с недвусмысленным смехом при виде оригинального представления — падший ангел среди людей, и это было больше, чем могли вынести взвинченные нервы девушки. Она заметила мистера Йетса, продвигающегося к ней, и решила, что пережила достаточно позора за один вечер.

— Если Вы меня простите, миссис Вульф, я переоденусь в салоне.

Алисса, наконец, добралась до дверей салона, удерживая слёзы унижения в глазах.

Она тяжело сглотнула и прислонилась на миг к двери, когда звуки сдавленного смеха донеслись до неё сквозь толстую дверь. О, Боже мой. История об этом разнесётся во все уголки Англии ещё до Нового года… и только подумать — я волновалась, что могу надеть туфли разных цветов!

Борьба со слезами была проиграна, и Алисса позволила им пролиться.

— О, Господи! — Вайолет вздохнула, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку. — Я ведь обещала всем, что это будет запоминающееся представление.

Некоторые гости рассмеялись её остроте, но замолчали, когда приблизился Лиланд.

— Мисс Хорнер, это было непростительно.

Её удивление сменилось ледяным выражением безразличия:

— Я не сделала ничего плохого!

Не говоря ни слова, Рид Мартин повернулся к ней спиной и направился к салону. Лиланд пошёл за ним и схватил его руку. Рид обернулся, сердясь за задержку:

— Я должен позаботиться о моей дочери!

— Простите, сэр, — сказал Лиланд, ослабляя хватку. — Я хотел бы просить об этой чести.

Гнев уступил любопытству:

— В самом деле?

Лиланд встретил его взгляд, молясь, чтобы Мартин понял, несмотря на хаотичность момента, и позволил ему увидеть Алиссу:

— Нет ничего, что я желал бы больше.

Взгляд Мартина ненадолго обратился к двери, его тревога и забота о своём единственном ребёнке были очевидны. Но затем он снова посмотрел на Лиланда, на этот раз более пристально, словно впервые оценивая его:

— Вы ведь не смеялись, не так ли, мистер Йетс?

— Сегодня? Нет, конечно, но…

— Нет. Не сегодня. Я имею в виду, за ужином, прошлой ночью. Когда все остальные смаковали истории про грязные лужи и её котят… Вы не присоединились к ним.

Это было утверждение, а не вопрос. Лиланд мог только согласно кивнуть, прежде чем Рид продолжил:

— Даже в тот первый день, когда миссис Вульф слишком открыто распространялась относительно проделок моей дочери в саду викария, я не помню, чтобы Вы смеялись.

— Это милые воспоминания, но явно не из числа тех, которые я бы хотел слышать в качестве шутки. — Лиланд переступил с ноги на ногу, находясь в неуверенности, отчитают ли его или похвалят. В любом случае, он болезненно осознавал каждую секунду, которую Алисса страдала в одиночестве по ту сторону двери. — Пожалуйста, сэр. Не уверен, что могу это объяснить. Если Вы мне только позволите…

Рид кивнул и понизил голос так, чтобы только Лиланд его услышал:

— Вы напоминаете мне себя в Вашем возрасте. И я скажу Вам, что мать Алиссы управляла мною улыбками и смешными женскими штучками, которые и по сей день остаются для меня загадкой — но я бы не поменял бы ни одного мгновения с ней на более благоразумный выбор.

Глаза пожилого человека затуманились от эмоций.

— Иди к ней.

Лиланд не задержался, даже чтобы осознать потрясение от благословения Рида. Вместо этого он быстро направился к двери. С облегчением обнаружив, что она не заперта, молодой человек вошёл. Радостный шум праздника мгновенно пропал, и он обнаружил её — падшего ангела в слезах у камина.

— Мисс Мартин… — Он встал на колени перед нею, с нежностью изучая её состояние.

— Э-этот… узел… слишком туг-гой, — прошептала она, её дыхание прерывалось всхлипами и заставляло болтающиеся крылья вздрагивать в унисон. — Он не… н-не развязывается.