Лондонские тайны - Джулия Куинн

Гарри задумался, есть ли среди гостей хоть кто–нибудь, кого принц не считает ниже себя.

– Вы так серьезны, сэр Гарри.

Он развернулся и непроизвольно расплылся в улыбке. Леди Оливия каким–то образом проскользнула к нему сквозь толпу, сногсшибательно красивая в своем темно–синем бархатном платье.

– Разве дебютанткам не обязательно носить платья пастельных тонов? – спросил он.

От такой дерзости брови ее поползли вверх, но в глазах блеснул смех.

– Да, но я не такая уж и дебютантка. Это мой третий сезон, знаете ли. Практически, я вышла в тираж.

– И почему мне так сложно поверить, что в этом виноват кто–то кроме вас самой?

– Ай!

Он насмешливо улыбнулся.

– А как у вас дела сегодня вечером?

– Мне пока нечего рассказывать. Я только что приехала.

Без сомнения, он и так это знал. Но не мог же он показать, что высматривал ее, поэтому сказал:

– Ваш принц здесь.

Оливия еле сдержала стон.

– Я знаю.

Он с заговорщической улыбкой наклонился вперед:

– Может, мне помочь вам избежать встречи с ним?

Она вскинула глаза.

– Думаете, у вас получится?

– Во мне много скрытых талантов, леди Оливия.

– Несмотря на смешные шляпы?

– Несмотря на смешные шляпы.

И тут они оба рассмеялись. Просто так. Хором. Смех зазвучал идеальным аккордом, чистым и слаженным. А потом, почти одновременно, они оба поняли, что этот момент очень важен, хоть ни один из них и не понял, чем.

– Вы всегда одеты в темное. Почему? – спросила она.

Гарри оглядел свой вечерний костюм.

– Вам не нравится?

– Нравится, – успокоила она его. – Выглядит очень элегантно. Просто, это вызвало разговоры.

– Мой выбор одежды?

Она кивнула.

– Для сплетников неделя была скучной. И, кстати, вы первый заговорили о моем платье.

– Тоже верно. Ну что ж, я ношу темное, потому что это упрощает мне жизнь.

Она ничего не ответила, просто выжидающе смотрела на него, как бы говоря – за этим, без сомнения стоит что–то еще.

– Я сейчас доверю вам серьезный секрет, леди Оливия.

Он слегка наклонился вперед, она сделала то же самое, и это снова произошло. Идеальная гармония.

– Я совершенно беспомощен во всем, что касается цвета, – произнес он тихим, серьезным голосом. – Я не отличу красного от зеленого, даже если от этого будет зависеть моя жизнь.

– Правда? – Она воскликнула это несколько громче, чем следовало, осторожно оглянулась вокруг и продолжила, понизив голос: – Я о таком никогда не слышала.

– Некоторые утверждают, что я такой не один, но мне никогда не встречался никто столь же ущербный.

– И все же я уверена, что в постоянном темном цвете вовсе нет необходимости.

Новость привела ее в восторг. Он сверкал в глазах леди Оливии, а ее голос был полон интереса.

Знай Гарри, что неспособность различать цвета может производить на леди подобное впечатление, он выдал бы эту тайну много лет назад.

– А ваш камердинер не может подбирать вам костюм?

– Может, но мне придется полностью ему доверять.

– А вы не доверяете? – она выглядела заинтригованной. Или веселой. Возможно, эти чувства присутствовали одновременно.

– У него весьма специфическое чувство юмора, и он знает, что я никогда его не уволю. – Он беспомощно пожал плечами. – Он как–то раз спас мне жизнь. И жизнь моего коня, а это, возможно, даже важнее.

– О, тогда вы действительно не можете его уволить. У вас прекрасный конь.

– Я к нему очень привязан, – сказал Гарри. – К коню. И к камердинеру тоже, я так думаю.

Она одобрительно кивнула.

– Скажите спасибо, что вам идет темное. Далеко не всем подходят темные тона.

– О, леди Оливия, неужели это комплимент?

– Не столько комплимент в ваш адрес, сколько оскорбление в адрес остальных, – успокоила она.

– Благодарение Богу. Не думаю, что смог бы разобраться, как нужно вести себя в мире, где вы расточаете комплименты.

Она легонько тронула его за плечо – вызывающе, заигрывающе и безмерно иронично.

– Я чувствую совершенно то же самое.

– Ну и отлично. Теперь, когда мы во всем согласились, что мы намерены делать с вашим принцем?

Леди Оливия окинула его косым взглядом.

– Я знаю, вы просто мечтаете, чтобы я сказала, что он не мой принц.

– Да, я этого ожидал, – подтвердил он.

– Исключительно для того, чтобы вас разочаровать, мне следовало бы заметить, что он такой же мой принц, как и чей угодно. – Она сжала губы и оглядела зал, – кроме русских, я полагаю.

В любое другое время Гарри сказал бы, что он сам русский, во всяком случае, на четверть. Это позволило бы ему сделать какое–нибудь блестящее замечание: что нибудь о своем нежелании объявлять принца своим, несмотря на национальную принадлежность. А потом он поразил бы ее своим знанием языка.

Но он не мог. И, по правде говоря, сила, с которой ему хотелось все это сделать, удивила его самого.

– Вы его видите? – спросила она. Она вытягивала шею, становилась на цыпочки, но рост ее был лишь на самую малость выше среднего, поэтому она никак не могла взглянуть поверх голов.

А вот Гарри мог.

– Вон там, – кивнул он в сторону дверей в сад.

Принц стоял в центре небольной группы гостей и выглядел до крайности утомленным их вниманием, но одновременно, казалось, принимал его, как должное.

– Что он делает? – спросила Оливия.

– Его как раз представляют… – О, черт. Он и понятия не имеет, кому его там представляют, – кому–то.

– Мужчине или женщине?

– Женщине.

– Молодой или старой.

– Это допрос?

– Молодой или старой, – повторила она. – Я здесь всех знаю. У меня профессия знать всех и каждого на подобных мероприятиях.

Он склонил голову.

– Вы этим чрезвычайно гордитесь?

– Нет, не особенно.

– Она среднего возраста, – сообщил он.

– Что на ней надето?

– Платье, – огрызнулся он.

– Вы что, не можете его описать? – спросила она нетерпеливо. И добавила: – Вы не лучше моего брата.

– Мне понравился ваш брат, – ответил он, в основном, чтобы ее позлить.

Она закатила глаза.

– Не беспокойтесь, узнав его лучше, вы измените свое мнение.

Он улыбнулся. Просто не смог сдержаться. Теперь он не понимал, как мог считать ее холодной и сдержанной. Да она просто искрилась озорством и юмором. Похоже, ей для этого нужна была всего лишь дружеская компания.

– Итак? – спросила она. – Как выглядит ее платье?

Он изменил положение, чтобы лучше видеть.

– Нечто пышное с… – он показал на свои плечи, будто надеялся жестами описать дамский наряд. Потом помотал головой. – Я не знаю, какого оно цвета.

– Интересно, – Она нахмурилась. – Значит ли это, что оно либо красное, либо зеленое?

– Или одного из их оттенков.

У нее даже осанка изменилась.

– Вы знаете, это совершенно бесподобно.

– По правде говоря, я всегда считал это досадной помехой.

– Я так и думала, – призналась она. И снова спросила: – Эта женщина с которой он разговаривает…

– О, он с ней вовсе не разговаривает, – ответил Гарри с большим раздражением, чем хотел.

Она снова встала на цыпочки в безуспешной попытке увидеть больше.

– Что вы имеете в виду?

– Он вообще ни с кем не говорит. Почти ни с кем. В основном, он просто смотрит на всех свысока.

– Это очень странно. Со мной он говорил очень много.

Гарри пожал плечами. Он не знал, что еще на это ответить, кроме очевидного: принц беседовал с ней, потому что хотел затащить к себе в постель. Но этот комментарий не казался ему подходящим для данного момента.

Однако принцу нельзя отказать в отменном вкусе.

– Ладно, – прервала его мысли Оливия. – Женшина, с которой он не разговаривает. Она носит такой… вульгарный бриллиант?

– На шее?

– Нет, в носу! Ну конечно, на шее!

Он посмотрел на нее, как бы заново оценивая.

– Вы не такая, как я думал.

– Принимая во внимание ваше первоначальное мнение о моей персоне, это, пожалуй, к лучшему. Так есть у нее этот бриллиант?

– Да.

– Тогда это леди Моттрам, – уверенно заключила она. – Хозяйка дома. А это значит, по крайней мере, несколько минут он будет занят. Игнорировать ее было бы невежливо.

– Я бы не рассчитывал на то, что он ради вежливости изменит свое поведение.

– Не беспокойтесь, он не удерет. У леди М. цепкие щупальца. И две незамужние дочери.

– Может, нам стоит направиться в противоположном направлении?

Брови ее шаловливо приподнялись.

– Пошли.

И она начала мастерски пробираться сквозь толпу. Он следовал за звуками ее смеха и – каждый раз, когда она оборачивалась, чтобы удостовериться, что он не отстал – за опьяняющей вспышкой ее улыбки.

Наконец, они достигли ниши в стене, и она плюхнулась на сиденье, хихикая и задыхаясь. Он встал рядом, храня гораздо большее спокойствие. Ему не хотелось садиться. Не сейчас. Ему следовало следить за принцем.

– Здесь ему нас не найти, – весело заявила она.

И никтому другому тоже, невольно отметил Гарри. Ниша вовсе не была risqué(1), она имела широкий выход в бальный зал. Но угловое расположение и округлые, как утроба, стены – делали ее почти незаметной из зала. Чтобы заглянуть внутрь, нужно было смотреть под определенным углом.