Символы распада - Чингиз Абдуллаев

— Да, — испуганно ответил Саша, — но мне кажется, что это невозможно.

— Почему невозможно? — быстро отозвался его собеседник. — Ведь если такое оружие создано, то учитывали возможность его транспортировки, а значит, теоретически его можно и украсть.

— Не думаю, — смутился Саша, — вы же сами говорили, что это фантастика.

— Я навел справки. — Кларк говорил не сводя пристального взгляда с молодого человека. — Наши ученые считают, что проблема не столь уж фантастична. Во всяком случае, она определенно более реальна, чем Несси в Шотландии.

Саша молча кивнул. Он не знал, что ему говорить. В конце концов, виноват был он сам. Это он предложил Кларку такую тему, решив блеснуть своей осведомленностью.

— Может быть, — нерешительно сказал он.

— А может, мне поговорить с вашим тестем? — спросил вдруг мистер Кларк. — Вы ведь знакомили нас. Очень милый человек. Он произвел на меня впечатление уравновешенного и аналитически мыслящего политика.

— Нет, — тут же возразил Саша, — не нужно. По-моему, сейчас у него много работы.

— Летом? — продолжал настаивать Кларк. — Сейчас же пора каникул. В Париже в августе обычно бывают только туристы. Все жители города уезжают на курорты.

— У нас не Париж, — возразил Саша, — и у него действительно много работы.

— Но я слышал, что Президент должен скоро уехать в отпуск. Или он отменил свое решение? — спросил мистер Кларк.

— Не знаю, — снова смутился Саша, — но возможно, что отменит. У них много всяких дел.

— Да, конечно. Вы подумайте о моем предложении насчет виллы во Флориде. Мой друг будет просто счастлив. Уверяю вас, вы никого не стесните.

Мистер Кларк отошел от измученного собеседника и, быстро пройдя все пространство зала, спустился вниз. Сев в автомобиль, он выехал со стоянки, направляясь к посольству. В столь поздний час некоторые окна посольства еще светились. Мистер Кларк прошел в один из кабинетов, где горел свет, кивнул сидевшему за столом человеку. Они поднялись и прошли в другую комнату, без окон. Комната была специально оборудована для конфиденциальных бесед, и в ней работали генераторы шумов, исключавшие возможность прослушивания.

— Там что-то случилось, — уверенно сказал Кларк вошедшему с ним в комнату человеку. — У них серьезные проблемы.

Порво. Финляндия. 8 августа

Когда машина уже свернула к городу, Сухарев вдруг понял, что его будут искать именно в Хельсинки. Он хорошо знал этот уютный город и понимал, что при желании его найдут довольно быстро.

Он не сможет спрятаться ни в одной гостинице города. Тем более что флегматичная финская полиция может просто не успеть защитить его от напористых «быков» Сирийца. Не говоря уже о Федоре Черном, который был доверенным лицом Сирийца в Финляндии.

— Останови машину, — попросил он водителя, указывая на бензоколонку. Рядом виднелись небольшой магазинчик и кафе. Водитель послушно свернул в ту сторону. Через десять минут, с трудом выгрузив свой ящик, Сухарев сидел в кафе, обдумывая ситуацию. Он понимал, что ввязался в смертельную гонку и самым главным его призом будет не ящик, стоявший рядом с ним, а его собственная жизнь, которую ему придется спасать от боевиков Сирийца. Но для этого нужно было как минимум выбраться живым из Финляндии.

Выбор у него был невелик, и Сухарев это знал. В скандинавские или прибалтийские страны он уехать не мог, у него не было для этого необходимой визы. Да и ящик на границе наверняка будут строго проверять. Улететь в страны СНГ — единственный выход. Куда-нибудь в Киев, где его ждала Надя, или в Минск, где у него была достаточно надежная явка. Но для этого нужно появиться в международном аэропорту, а там наверняка будет установлен строжайший контроль и все пассажиры самолетов, летящих в страны СНГ, будут досматриваться не только финскими пограничниками и таможенниками, но и начавшими на него охоту боевиками.

Ящик вывезти из Финляндии невозможно, он это уже отчетливо понимал. Значит, нужно найти удобное место, открыть ящик, припрятать основную часть, а другую, меньшую часть ценностей, вывезти, чтобы, вернувшись позже, забирать все сокровище по частям. Но для этого нужно было найти место, где его не потревожат боевики Сирийца.

Он вспомнил про Порво, небольшой городок, в котором жил один из финских компаньонов их фирмы. К нему не обязательно ехать, но там есть довольно тихие мотели, где можно спокойно разместиться и вскрыть ящик. Он поднялся и решительно направился к бармену.

— Мне нужно разменять деньги, — показал он несколько сотенных долларовых купюр.

Бармен добродушно закивал головой. Здесь часто останавливались гости из России. Деньги можно поменять недалеко отсюда, но он готов принять в качестве платы одну из этих зеленых бумажек, вернув сдачу финскими марками.

— Машину, — громко сказал Сухарев, — мне нужен автомобиль.

Бармен не понял, что он хочет, и посмотрел на жену, стоявшую в глубине кухни. Жена немного понимала по-русски. Она подошла к стойке.

— Он хочет автомобиль, — объяснила она мужу. — Он хочет, чтобы ты заказал ему машину. Сухарев показал на свой груз.

— Большую машину, большую, — сказал он женщине.

— Вызови из компании какой-нибудь микроавтобус, — равнодушно сказала женщина, возвращаясь на кухню, — только узнай, есть ли у него деньги, а то потом вызов придется оплачивать нам.

— У него есть деньги, — кивнул муж, — он мне их показывал.

— Тогда вызывай, — крикнула жена уже из кухни.

Еще через полчаса Сухарев сидел в небольшом микроавтобусе, и тот вез его по направлению к Порво. Городок был очень невелик по российским меркам, но довольно крупный по финским. Приехав в город, Сухарев с помощью водителя с трудом перетащил ящик в один из номеров мотеля. Им пришлось объехать три подобных заведения, прежде чем нашелся свободный номер. Летом в этих местах бывало много отдыхающих. Найдя наконец искомое, Сухарев щедро расплатился с водителем. Было уже поздно, и он попытался открыть ящик, выламывая доски. Но ящик не поддавался, а Сухарев был так измучен, что еле соображал. Он не решился ночью просить какие-нибудь инструменты и решил подождать до утра. Стянув с себя пиджак и брюки, он упал на постель и уснул прямо в рубашке.

Проснувшись утром около семи, он снова попытался взломать ящик. С одной стороны, его мучило любопытство, а с другой — не хотелось ломать ящик, который мог ему еще понадобиться для транспортировки того, что в нем хранилось. Немного промучившись, он сломал только одну доску и, просунув руку, пытался нащупать содержимое, но лишь натыкался на какие-то металлические пластины.

Чертыхнувшись, он поднялся и отправился в город. На его счастье, уже начали открываться кафе и бары. Он поменял деньги, плотно позавтракал напротив мотеля, поджидая, когда начнут открываться и магазины.

Он снова вернулся в мотель и снова попытался нащупать содержимое, выломав вторую доску. Но металлическая пластика, казалось, наглухо закрывала сокровище. Может, там сейф, с подозрением подумал Сухарев. Выждав немного, он вышел в город, где после некоторых поисков приобрел довольно солидный слесарный набор. Вернувшись в мотель, он запер дверь и наконец начал осторожно отдирать доски.

Отодрав все доски с одной стороны, он убедился, что ошибался. В ящике не было сейфа, просто сверху лежала тяжелая металлическая пластина. Он вынул ее, недоумевая, для чего она здесь, и начал разгребать какую-то стекловату, не понимая, почему Сириец так упаковал свои сокровища. И обнаружил…

Сначала он не поверил своим глазам. Потом от бешенства начал крушить остальные доски, освобождая содержимое ящика от пластин, окружавших груз со всех сторон, от специфически скользкой бумаги, которая неприятно шуршала и искрилась, от стекловаты, разбрасывая ее в разные стороны. И только потом обреченно сел на свою кровать. Он даже не заметил, как начать тихонько подвывать, словно раненый зверь. Сухарев сидел на кровати и трясся, глядя на стоявший перед ним предмет. Это было какое-то непонятное сооружение, похожее на мотор со сложным внутренним устройством и пультом управления с правой стороны. Оно стояло перед ним на полу, и он продолжать выть, еще не понимая, как могла произойти такая глупость. «Мотор» ему был не нужен. Он даже не знал, для чего он предназначается и зачем так необходим иностранцам, работавшим с Сирийцем. Сухарев сидел на кровати и трясся всем телом. Он затрясся бы еще сильнее или давно выскочил бы из комнаты, если бы догадался хоть на мгновение, что стоявшее перед ним устройство радиоактивно. Он облучался, еще не сознавая степени поражения своего организма. Но он продолжал сидеть и выть, даже не пытаясь продумать дальнейшую линию своего поведения.

У него в душе начинали нарастать злость и обида — прежде всего на самого себя. Как он мог даже предположить, что Сириец доверит свои собственные сокровища иностранцам, отправив с ними Сухарева? Как ему могла прийти в голову эта странная мысль о сокровищах? Почему он сломал свою, в общем-то, уже устоявшуюся жизнь? И что ему делать с этим непонятным устройством, которое наверняка представляет какую-то ценность, но которое абсолютно никому не нужно в этом маленьком финском городке. Он продолжал выть, пока не услышал громкий стук в стену, это возмущались постояльцы из соседнего номера.