Искупление - Анна Мистунина

Лагерь разбили у самой границы. Пока младшие маги с помощью рабов занимались обустройством, мастера Силы в молчании разглядывали невидимый обычному глазу заслон. Лица их делались все мрачнее.

– Кати? – позвал Сильнейший.

Она качнула головой:

– Не вижу. Все, что по эту сторону – ясно, а там как в темноте. Ничего не разобрать. А ты?

– Ничего полезного. Этот рубеж почти непроницаем для Силы. Однако он истончается.

– Тысячи лет прошли… Удивительно, как он еще держится.

– Его надо будет укрепить, Сильные, – на лице подошедшего мага лежала хмурая тень озабоченности. – Если только мы не хотим, чтобы оно вырвалось все разом.

– Ты понимаешь, сколько это потребует Силы? – спросил его Амон.

– Значит, придется ее изыскать. Иначе заслону конец.

Кати поежилась – страшные возможности горели в сознании.

– Не лучше ли укрепить его прежде, чем приниматься за проходы?

– Возможно, Сильная… возможно, – мастер пространства почесал затылок и задумчиво побрел вдоль границы.

Невидимая, она была вполне осязаема – не только для магов. В двух шагах от Кати зеленовато-бурые перья травы уступали место сухой, покрытой серым налетом земле. Ни травинки, ни деревца, ни следа присутствия живого на протяжении полумили, а дальше – снова трава, и деревья, кривые и низкие, и смутное движение между ними. Зыбкая, подобно отражению в плохом зеркале, картина для человеческого глаза, и полная темнота для глаза магического. Бросив попытки разобрать в ней хоть что-нибудь, Кати сосредоточилась на границе.

Она вся состояла из движения. Потоки энергии, похожей и непохожей на известную магам Силу, текли, переплетались, отталкивались с огромной скоростью. В них было отрицание – отрицание чуждого мира по другую сторону, отрицание привычного по эту. Действительно, граница, водораздел, которого не перейти. Однако…

– Смотрите, – сказал Амон.

Во многих местах стремительный танец был нарушен. Пустоты, большие и малые, не сложились еще в полноценные проходы, но близились к тому с почти разумным упорством. Чуждость медленно просачивалась наружу.

– Вот и причина здешнего бесплодия, – сказал Лэйн. – Как считаешь, Сильнейший, можем мы их использовать? Это сберегло бы немалую Силу.

– На это я и рассчитывал. Но не забывай о видениях Кати.

– Временные проходы в тонких местах и укрепление заслона в целом, – Лэйн обернулся к вернувшемуся мастеру пространства. – Что скажешь, Ибел?

Хмурый маг передернул плечами.

– Не мне тебя учить, Сильный. Если сможем верно все рассчитать…

– Так давай с тобой займемся этим прямо сейчас.

Расчеты заняли целую ночь, и день, и следующую ночь. Множество исписанных листов приносили Амону, и тот, переглянувшись с Кати, возвращал их с коротким «Нет». Сам он тоже непрестанно что-то чертил; Кати только надеялась, что в просчитанных им линиях возможностей не было той, сокрытой ею от Совета. Близость чуждого мира вызывала тревогу и раздражение. Хотелось чаю.

Когда идеальная последовательность заклятий была наконец найдена, усталые маги заснули там же, где работали – на брошенных среди жухлой травы одеялах, заменявших и стулья, и постели. Самые теплолюбивые забрались под крылья грифонов. У Кати грифона не было, и она, пренебрегая душным уединением палатки, устроилась под боком у Сильнейшего – ни дать ни взять послушная дочь. Подернутое легкой дымкой утреннее солнце удивленно глядело на спящих магов. Над ними тучей кружилась мошкара, но приблизиться к Сильным не смела. В стороне белокожие рабы трудились над скудным обедом, а рядом ждали своего часа серебряные чаши для крови и длинные жертвенные ножи.

Таинственный заслон тянулся на многие тысячи миль и почти весь нуждался в укреплении. Однако – и это не могло не тревожить, – большинство прорех приходилась на часть, наиболее близкую к Империи.

Участок, над которым трудилась Кати, пролегал в местности чуть менее засушливой: здесь старательно цеплялись за жизнь жидкие леса, в ветвях кричали птицы, а на берегу мелкой речушки виднелись следы копыт и волчьих лап. Рядом снова оказался Сэт. Его делом было вовремя подавать чаши с кровью и как можно быстрее доставить ее бесчувственное тело другим Сильным – в случае, если неверное заклятие рикошетом обернется против своей создательницы.

Багровый пар послушно добавил Силы ее и без того переполненному разуму. Сила – сегодня ее не будет слишком много. Руки Кати взметнулись в подобии приветствия. Заклятия потекли, расширяясь, вскипая над землей. Выше, выше, за пределы доступного человеку, туда, где ни тепла, ни воздуха, лишь немигающий звездный свет, и вниз, прорезая воздушные слои, меняя ткань пространства. Другие были здесь – собратья-маги, Сильные, отделенные сотнями миль по краю заслона, слитые в едином экстазе магического порыва. Подобного они не делали никогда и не знали даже, что могут. Малейшая ошибка стала бы роковой. Но расчет был верен, красноватые струи Силы сплетались с прозрачной энергией заслона. Кати протянула руку, и новая чаша была рядом, новый пар поднимался к ладони, тут же становясь Силой – и славой, и величием, достойным сравняться с памятью древних магов. Ветер поднялся за спиной, закружил песок и сухие листья, завыл, нарастая. Пространство и время склонились, приветствуя возвращение своих владык.

Когда все прошло, Кати скошенной травинкой упала на землю. Ни Силы, ни мыслей, ни памяти – пустота. Конечности холодели. Если так приходит смерть, Сильная Кати не стала бы отвергать ее приход. Обновленный заслон высился рядом, он был совершенен, весь, кроме одной-единственной оставленной магами прорехи. Проживи Кати еще тысячелетие, ничего более великого совершить она не сможет.

Сэт бережно поднял ее на руки и понес к грифону. Молодой маг больше не излучал похоти – только благоговение. С таким чувством он мог бы нести богиню. Кати уронила голову ему на плечо и решилась наконец потерять сознание.

– Теперь ты мне веришь?

Кати подняла голову и взглянула на Амона. Он сидел рядом на одеяле и был так же измучен и встрепан, как и она. Пережитое не добавило ей иллюзий, как не принесло любви к убийце матери, но в глазах Сильнейшего застыл тот же восторг Силы, что в ее собственных, и Кати ответила:

– Я верю тебе, отец.

Ибо сейчас она была дочерью Амона, не по крови – по духу. Тот несчастный раб не оставил ничего, кроме страха. Амон дал ей величие.

– Мы отплатим за все, – сказал он. – Мы снова будем собой.

– Верю.

Пыль серебрила его волосы подобно седине. Усталость ли приоткрыла завесу, или сказалось наконец действие того заклятия – только Кати впервые увидела, до чего же он стар. Последний из подданных Империи магов, он должен был умереть тысячу лет назад. Но даже смерть не смела перечить Амону.

– Ты долго ждал этого, отец.

– Да. Теперь мне ничто не помешает. Отдыхай, Кати, и восстанавливай силы. Ты скоро мне понадобишься.

Кати откинулась на одеяло. Сквозь светлую ткань палатки мутно алел гигантский шар заходящего солнца. В открытый проем можно было видеть далекий огонь – там, с подветренной стороны, горели обескровленные тела рабов. Сила… Стоило закрыть глаза, и опять вскипали, бились ее струи.

– Да, Сильнейший, – прошептала Кати. – Мы снова будем собой.

Проход открылся легко. Теперь, испытав настоящую власть, ни одно деяние они не сочли бы трудным. Единое желание Сильных разомкнуло прореху, ни на йоту не отступив от намеченного контура. Напряженные минуты, пока нечто приближалось, медлило, словно принюхивалось – чтобы ринуться вдруг, быстрее, быстрее, с бешеной яростью оголодавшего зверя. По знаку Сильнейшего маги закрыли проход.

Существо, что вырвалось наружу, больше всего походило на медведя. Могучее тело размерами могло бы поспорить с грифоньим. Широкие лапы скачками несли его вперед; в их сложении, в их манере двигаться чудилось нечто противоестественное, как будто изначально они принадлежали существу иной породы. Тем удивительнее была их быстрота. Длинная шерсть, коричневато-бурая на лапах и почти желтая на животе, свалялась клочками. Но отшатнуться видавших виды магов заставило другое: звериное тело венчала вполне человеческая голова, дополненная, правда, выступающими вперед клыками. В голубых глазах сверкали злоба и голод. Прыжок, слишком быстрый, чтобы кто-то успел среагировать, и косматое тело обрушилось на ближайшего мага.

Заклятия подчинения были готовы, но такой скорости не ожидал никто. Дана, мастер пространства, даже не вскрикнула. Ее тело еще не успело коснуться земли, когда острые, как жертвенные ножи, клыки распороли горло. Кусок плоти исчез во рту существа. Огненные молнии вылетели из рук Амона, Лэйна, еще четырех магов, в то время как Норн и мастера подчинения хлестали полузверя кнутами приказов. Оно сопротивлялось целый миг. Шерсть уже горела, а челюсти еще раз клацнули на горле Даны, прежде чем молнии пробились в сердце, и существо издохло – непокоренным.