Киропедия - "Ксенофонт"

— Пусть ни тебе, Кир, ни вам, остальные персы, не приходит в голову, будто меня тяготит необходимость тратиться на ваше содержание. Однако мысль о том, что нам следует вторгнуться в страну врагов, и мне самому представляется во всех отношениях превосходной.

— Поскольку мы единодушно принимаем это решение, — сказал тогда Кир, — давайте начнем подготовку. И если знамения богов окажутся благоприятными, выступим как можно скорее.

После этого они отдали воинам приказ готовиться к походу. Кир же стал приносить жертвы богам, [72]первому Зевсу Царю, а затем и всем остальным, чтобы они были и верными соратниками, и союзниками, и подателями благих советов. Он обратился с молитвой и к героям — покровителям и защитникам мидийской земли. После того, как жертвы дали благоприятные знамения, все его войско собралось к границе, и Кир, вопросив вещих птиц, вторгся во вражеские земли. Быстро перейдя границу, он сразу же почтил возлияниями Гею, принес жертвы другим богам и умилостивил героев — покровителей Ассирии. [73]Совершив все это, он вновь принес жертвы Зевсу Отчему, не забыв при этом ни одного из других богов, явивших ему какие-либо вещие знаки.

Все эти жертвы дали благоприятные знамения, и, продвинувшись с пехотой на небольшое расстояние, они разбили лагерь. Конница стала совершать набеги, захватывая богатую и разнообразную добычу. В дальнейшем они продолжали менять расположение лагеря, в изобилии добывая все необходимые припасы и опустошая вражескую страну в ожидании появления неприятеля.

Когда разнеслась весть о том, что враги находятся на расстоянии меньшем, чем десять дней пути, Кир обратился к Киаксару со следующими словами:

— Киаксар, настало время двинуться вперед, чтобы ни враги, ни наши собственные воины не подумали, будто мы от страха не выступили им

навстречу. Напротив, всем должно стать ясно, что мы горим желанием вступить в сражение.

Киаксар согласился с этим. Выстроив войска в боевой порядок, они продвинулись в течение дня на достаточно большое расстояние. Ужин воины готовили днем, а ночью огней в лагере не разводили; их зажигали перед лагерем, чтобы следить за теми, кто случайно приблизится, в то время как сами воины, находясь в лагере, оставались незамеченными. Часто огни зажигались и позади лагеря, чтобы ввести в заблуждение врага. Поэтому бывали случаи, когда лазутчики врага, полагая вследствие такого расположения огней, что они находятся впереди лагеря, попадали в руки сторожевых постов.

Когда оба войска уже сблизились, ассирийцы и их союзники окружили свой лагерь рвом, подобно тому как это и ныне делают цари варваров и: где бы они ни разбивали лагерь, они тотчас же окружают его рвом, располагая большим количеством рабочих рук. Ведь они знают, что ночью конница пуглива и ее трудно пустить в дело, особенно варварскую. Коней они держат у яслей стреноженными, и, если кто-нибудь ночью нападет на них, они должны снять с лошадей путы, взнуздать и оседлать их, надеть панцирь и, вскочив на коня, выехать из лагеря. Проделать все это ночью совершенно невозможно. По этой причине и ассирийцы и остальные варвары окружают свой лагерь укреплениями. В то же время они считают, что укрепленные позиции позволяют им вступить в сражение тогда, когда они сочтут нужным.

Итак, действуя подобным образом, оба войска сблизились. Когда расстояние между ними уже равнялось одному парасангу, [74]ассирийцы разбили лагерь по способу, уже описанному выше, и, хотя он был окружен рвом, он легко просматривался. Кир же, напротив, разбил свой лагерь таким образом, чтобы он, располагаясь позади селений и холмов, оказался менее всего доступен для обзора. Кир знал, что на войне все, предпринятое внезапно, действует на врага устрашающе.

В эту ночь, выставив, как полагалось, сторожевые посты, оба войска расположились на отдых.

На следующий день ассирийский царь, Крез и остальные вожди дали возможность своим воинам отдохнуть в укрепленном лагере. Напротив, Кир и Киаксар, выстроив войска в боевой порядок, выжидали, чтобы вступить в бой, когда враг приблизится. Когда стало ясно, что в этот день враги не покинут своих укреплений и не рискнут начать сражение, Киаксар, пригласив Кира и других начальников, сказал:

— Друзья, наши войска уже выстроились в боевой порядок, и нам надлежит, я полагаю, сейчас же двинуться на вражеские укрепления, чтобы тем самым доказать свою готовность сражаться. Даже если враги не выйдут нам навстречу, наши воины отойдут, уверившись в своем превосходстве над противником. А противник, убедившись в доблести наших воинов, устрашится еще более. Таково было мнение Киаксара. Однако Кир возразил на это:

— Киаксар, во имя богов, воздержимся от этого выступления! Если мы выйдем из лагеря, обнаружив тем самым численность наших сил, как ты предлагаешь, враги получат возможность в полной безопасности следить за нами, когда мы двинемся на их укрепления, сознавая, что им ничто не угрожает; а когда мы, ничего не добившись, отойдем, они вновь смогут подсчитать численность наших войск, намного уступающую их численности. Проникнувшись к нам пренебрежением, они на другой день выступят против нас с гораздо большей уверенностью в своих силах. Ныне же, зная, что мы уже подошли, но еще не видя нас, они — будь уверен в этом — не относятся к нам с пренебрежением, но ломают голову над тем, что бы это могло означать, и не перестают, я знаю, говорить о нас. А когда они выступят из лагеря, тогда-то нам и следует обнаружить себя, устремиться против них и сразиться врукопашную, захватив врага там, где мы давно желали с ним сразиться.

После того как Кир произнес эту речь, Киаксар и все остальные с ним согласились. Поужинав и выставив сторожевые посты, перед которыми были зажжены многочисленные костры, они удалились на отдых. На утро следующего дня Кир с венком на голове стал приносить жертвы богам, приказав остальным гомотимам, чтобы они надели венки, присутствуя при жертвоприношениях. По свершении обряда Кир собрал их и сказал:

— Воины! Как объявили прорицатели и как полагаю я сам в согласии с ними, боги предвещают нам сражение и обещают, согласно знамениям, спасение и победу. Я устыдился бы напоминать вам, как надлежит вести себя в предстоящем сражении; это вам прекрасно известно и составляет предмет особенных ваших забот, да и слышали вы это неоднократно, так что, пожалуй, могли бы и других научить. Но выслушайте следующее, если только это не приходило на ум вам самим. Необходимо напомнить тем, кто совсем недавно стали нашими союзниками и кого мы стараемся во всем сделать подобными себе, за что Киаксар выплачивает нам жалованье, о доблести, в которой мы постоянно упражняемся, а также для чего мы призывали их самих, в каком деле они добровольно — по их словам — собираются стать нашими соперниками. Напомните им и о том, что день этот покажет, чего каждый заслуживает. Если люди вынуждены учиться чему-то в позднем возрасте, совсем не удивительно, что иные из них нуждаются в напоминаниях. Но все же приятно, если они смогут стать доблестными мужами, хотя бы и с помощью внушений. Поступая так, вы одновременно проверите и самих себя. Воин, сумевший во время подобного испытания и других сделать более храбрыми, естественно, получит право считать самого себя безупречно доблестным. Тот же, кто постарается вести себя так, как говорилось выше, забыв о других и восторгаясь при этом собой, может, естественно, считаться доблестным только наполовину. По этой причине я не обращаюсь к ним сам, а призываю вас говорить с ними, чтобы именно с вас они старались брать пример; ведь вы постоянно общаетесь с ними в своих отрядах. Знайте, что если вы сами проявите смелость и отвагу, то, видя это, и они, и все остальные под вашим влиянием станут отважными не на словах, а на деле.

В конце своей речи Кир приказал им идти на обед, не снимая венков, и, совершив возлияния в честь богов, с этими же венками явиться в свои отряды. Когда они ушли, Кир созвал командиров арьергардных частей и разъяснил им их задачи в следующих словах: