Харама - Рафаэль Ферлосио

— Ну да, сейчас-то он ломает комедию, — сказал Себас, — а потом будет водить ее за нос, а бедная девушка должна ждать неизвестно чего.

— Как не стыдно! Вранье!

— Пусть она сама скажет, так или нет.

— Сейчас как кину в тебя!.. — Сантос замахнулся банкой сардин.

— Попробуй!

— Тихо, тихо, минуточку!.. — вмешался Мигель. — Ну-ка, дай сюда банку.

— Эту?

— Ну да, а какую же еще?

— Лови.

Сантос бросил банку, Мигель поймал ее на лету и посмотрел на этикетку:

— Да провалиться мне на этом самом месте! — воскликнул он. — Я так и знал. Сардины! Этот тип держит в руках сардины и помалкивает, хитрюга! Ну, разве он не преступник? — вопрошал он, качая головой.

— Сардины! — вскричал Фернандо. — Да он просто жулик! Для чего ты их прятал? На десерт?

— Ну, ребята, я не знал. Я их держал на вечер.

— Молчи! У него банка сардин, а он дурака валяет. Такая потрясающая закуска! Да еще в оливковом масле! Умолчать про такое — за это наказание полагается! Штраф!

— Нет им пощады! — изрек Фернандо. — Никогда не поздно открывалкой их. Брось-ка мне твой нож, Себас. Тут есть открывалка?

— Такой нож да без открывалки? Спрашиваешь. Нож у Себаса, все равно что чемоданчик у хирурга, только инструмента побольше.

— Тогда мы эту банку в минуту откроем, — заявил Фернандо, взяв нож.

— Ты меня не обольешь, а? — забеспокоилась Мели. — Смотри, не обрызгай меня маслом. — И отодвинулась подальше.

Фернандо пыхтел, пытаясь открыть банку.

— Дай мне, у меня сразу получится, вот увидишь.

— Нет, оставь, — повел плечом Фернандо. — Какой этот нож ни шикарный, только он ломаного гроша не стоит.

— Иди-ка ты! — возмутился Себастьян. — У кого руки не держат, всегда на инструмент валит.

— Ну и открывайте сами!

Мигель отобрал у него и нож и банку:

— Давай, дружок, давай.

Мимо прошел почерневший от солнца мужчина с пробковым ведром за плечами. «Сливочное моро-о-оже-ное!» — выкрикивал он. Голос у него был пронзительный, надтреснутый. «Сливочное моро-о-оженое!» Под белой панамой лицо его казалось еще темней. Сардины из банки вынимались кусками. Себас положил кусочек на хлеб и размазал его, как масло. Облизал лезвие.

— Свинтус! — рассердилась Паулина.

— Здесь ничто не должно пропадать.

— Послушайте, давайте купим мороженого, — сказала Кармен.

Мороженщик встал в тень и теперь отпускал мороженое девочке в купальнике. К нему отовсюду сбегались мальчишки.

— Надо сказать, чтоб подошел сюда минут через пять.

— Для тебя он, конечно, вернется.

— Так пусть кто-нибудь пойдет к нему, — сказала Кармен. — Не оставаться же мне без мороженого. Кто еще хочет?

Фернандо подошел к Тито с банкой сардин в руках:

— Хочешь сардинку, Альберто?

Тито поднял голову и посмотрел на Фернандо — тот улыбался ему.

— Давай.

Фернандо подержал банку, пока Тито вытаскивал кусочки сардин и клал их на ломоть хлеба, прижав его к самому краю банки. Потом Фернандо слегка наклонил банку и капнул на бутерброд оливкового масла.

— Спасибо, Фернандо.

— Не за что, старик, не за что! — ответил тот и потрепал товарища по щеке.

Тито снова поднял глаза на него, и они улыбнулись друг другу. Кусочек сардины упал Тито на брюки, он тотчас сказал:

— Неважно, ерунда.

— А, вы помирились! Молодцы.

— Я тоже хочу мороженого.

— И я.

— И кривой тоже хочет.

— С нашей стороны все хотят.

Сантос и Себастьян поднялись, чтобы пойти за мороженым. Лусита собралась дать Себасу мелочи на песету.

— Возьми, Себас, купи и мне.

— Не кривляйся, Лусита, убери свои деньги.

— Так не…

Но Себас молча эашагал к мороженщику. Сантос подпрыгивал, быстро перебирая босыми ногами, будто плясал: раскаленная земля жгла подошвы.

— Очень уж худой Сантос, — сказала Паулина. — Может, ты его откормишь?

— Такое у него сложение, — ответила Кармен. — Все равно толще не станет.

Фернандо все еще стоял с банкой в руках. Он посмотрел на Сантоса и Себастьяна, которые уже подходили к мороженщику, и сказал:

— А что, если попробовать сливочное мороженое с оливковым маслом из-под сардин?

— Фу, старик, что это тебе вдруг взбрело? — фыркнула Мели. — Так можно всякую охоту отбить. Что за свинство!

Фернандо развлекался. Он размахнулся и забросил банку подальше.

Мороженщик поставил ведро на землю и без устали накладывал мороженое в облезшую никелированную форму. Подошел пес, потянулся понюхать ведро с мороженым, рядом валялась половинка галеты. «Пошел!» Пес отступил, но тут же вернулся за галетой.

— В очередь, в очередь! — кричали мальчишки.

Они тесно выстроились друг за другом.

— Эй ты, куда лезешь? Я раньше пришел.

— Ха-ха! Да я тут десятый день стою, червяк!

— Не ссорьтесь, всем хватит, — успокаивал их мороженщик.

Сантос и Себастьян были намного выше мальчишек и отчетливо выделялись в очереди. Паулина, по-прежнему сидя на земле, рассмеялась:

— Девочки, посмотрите, какие два здоровых дурака!

Себастьян сказал мороженщику:

— Проще было бы, если б вы подошли вон туда.

— А как это сделать? Видите, сколько тут клиентов! Разве что дождетесь последнего…

— Нет, тогда отпустите нам сейчас. Мы унесем.

— Сколько?

Себастьян обернулся к Сантосу:

— Не знаешь, Дани хочет?

— А я не спрашивал.

— Так спроси.

Очередь запротестовала: «Быстрей, тает ведь! Хватит считать!» Сантос крикнул:

— Даниэль!

Тот поднялся, возвышаясь над всеми, и вопрошающе мотнул головой.

— Хочешь мороженого?

Вся очередь в нетерпении глядела на Даниэля, он кивнул в знак согласия.

— Ну вот, он же сказал «да», — поторопил мальчишка из очереди.

Мороженщик подал уже три порции, их держал Себастьян.

— Значит, одиннадцать, — сказал Сантос.

Смуглый мальчик поглядел на него снизу вверх и потряс руками, растопырив пальцы:

— Ого! Одиннадцать! — Потом сунул нос в мороженицу, будто хотел посмотреть, сколько там осталось.

Себас уже держал в руках пять порций.

— Я пойду, — сказал он, — пока не растаяло. Возьми у меня бумажки. — И указал подбородком на пояс своих плавок, за который были засунуты три бумажки по дуро.

Сантос взял их. Тут двое мальчишек подрались. Выскочили из очереди и покатились по земле. Остальные смотрели на стычку, не покидая своих мест. Сантос принимал порцию за порцией и время от времени оборачивался посмотреть на бойцов. Тот, что поменьше, впился ногтями в губу и щеку противника. Из очереди подбадривали дерущихся. Они катались в пыли, молча терзая друг друга, слышалось прерывистое дыхание, и видно было, как течет пот. Оба были в плавках. «Смелей, парень, твоя берет!» Теперь один из них лежал, зарывшись щекой в пыль, а другой прижимал его к земле обеими руками, но у меньшего оказались свободны ноги, и он обхватил ими противника. Сантос расплатился и продолжал наблюдать за поединком, а друзья кричали ему: «Эй, давай сюда!»

— Как не стыдно! — крикнула какая-то женщина мальчишкам, стоявшим в очереди. — Вы стоите и нахально смотрите, как они увечат друг друга! Вы хуже зверей! Спокойно смотреть на такое зрелище!

Она подошла к дерущимся и потянула одного из них за руку, пробуя разнять.

— Ну-ка, дикарь, отпусти его, что вы делаете!..

Те не обращали на нее никакого внимания. Мороженщик сказал ей:

— Оставьте их, сеньора. Пусть подерутся. Это полезно. Воспитывает храбрость.

— И вы такой же, как они. Еще один зверь!

Мороженщик не рассердился, он продолжал накладывать порции.

— Да мы все по своей природе животные, сеньора. Понимаете, в чем дело?

Сантос сделал несколько шагов и снова обернулся, друзья продолжали звать его. Мальчишки вывалялись в пыли, на спинах у них виднелись ссадины, следы ногтей. Мороженщик улыбался, глядя в спину удалявшейся женщине.

Сантос наконец подошел к товарищам.

— Ну у тебя и выдержка! Представляю, какое мороженое ты нам принес.

Он встал в центре круга и протянул всем мороженое.

— Ты думал, в парк аттракционов пришел, что ли?

По пальцам Сантоса текли желтые струйки. Паулина лизала мороженое и смеялась. Остальные разбирали свои порции.

— Половина осталась, — возмущался Фернандо. — И вафли совсем размокли, вот зараза!

Сантос оправдывался:

— Это было жутко волнующее зрелище. — И он лизнул мороженое. — Они так здорово трепали друг друга. У малыша — редкий талант.

— Ну что я говорил? Он думал, что смотрит петушиный бой.

Вдруг Себастьян схватился за щеку и горестно воскликнул:

— Зуб!

Он бросил мороженое и завертел головой, не отнимая руку от щеки.

— Для больного зуба ничего нет хуже мороженого, — заметила Лусита. — Очень болит?