Антик с гвоздикой - Валентина Мельникова

- Ксюша, не сердись, - произнесла она виновато и накрыла ладонью руку сестры. - Опять свое дурное настроение я вымещаю на вас. Простите меня. Наташа попыталась улыбнуться, но у нее это плохо получалось. Вернее, совсем не получалось с того самого момента, как она узнала, что князь не бросает слов на ветер и склонен перещеголять ее в упрямстве и жесткости ответных мер.

- Таша, - Ксюша посмотрела на сестру, и щеки ее слегка порозовели от волнения. - Неужто все так плохо?

- Хуже некуда! - Взгляд графини опять помрачнел. - Князь не признает никаких правил. Мы уже понесли приличный ущерб, но ему все неймется. Час назад мне доложили, что его люди задержали еще один наш обоз, на котором везли из Ярославля новую мебель для гостиной, и направили его в обход озера. Так что дождемся обоза не раньше, чем через два дня. Но с мебелью ничего не случится, а вот что делать с медом? Я обещала доставить его в Белореченск не позднее десятого числа, то есть уже завтра. Все готово к отправке, но если его везти обходной дорогой, то мы поспеем лишь к двенадцатому июня. И тогда, по всей вероятности, сделка не состоится. Сама понимаешь, в округе слишком много желающих продать первый мед по высоким ценам. Чем позже мы это сделаем, тем больше понесем убытков.

Графиня отодвинула тарелку и встала из-за стола. Ксения отметила, что сестра тоже почти не прикоснулась к завтраку. Нервно ломая пальцы, Наталья прошлась по столовой взад-вперед. Щеки ее раскраснелись от едва сдерживаемого гнева, глаза полыхали зарницами. Она была чудо как хороша в скромном домашнем платье. Ну а если ей появиться перед соседом в бальном наряде? Интересно, как бы повел себя князь Панюшев в таком случае? Неужели б устоял перед столь красивой женщиной? А может, он настолько пресыщен светской жизнью и романами с более богатыми и красивыми дамами, что воспринял эту встречу как возможность слегка разогнать кровь и потешить свое самолюбие очередным сражением? И на этот раз тоже одержит победу, но для разнообразия не в постели...

Конечно, все эти откровенно крамольные мысли Ксения не осмелилась произнести вслух. И не потому, что боялась реакции Наташи. Каким-то шестым чувством она понимала, что и князем, и сестрой действительно движут совсем другие мотивы, а не только желание доказать друг другу, кто прав на самом деле, а кто виноват. И опять она вспомнила те взгляды, которыми обменялись вчера Григорий Панюшев и ее дорогая сестра. Казалось, два кремня ударились друг о друга и высекли сноп искр. У Наташи выступили на шее и лице розовые пятна, которые выдали ее душевное смятение. Внешне князь, конечно же, не потерял присутствия духа, но конь все же заволновался под ним, словно почувствовал растерянность хозяина. И хотя губы владельца Завидова кривила презрительная ухмылка, он, бесспорно, чувствовал себя не в своей тарелке.

Ксения вздохнула и перевела взгляд на племянника. Под шумок он уплетал вторую порцию суфле, и, судя по его измазанной и весьма довольной рожице, Павлику одному из всего семейства не было никакого дела до дрязг и распрей, учинившихся между двумя поместьями.

Покончив с суфле, он весьма шумно втянул в себя остатки чая и со стуком опустил чашку на блюдце, за что всегда получал замечания от тетушки и от матери. Но маменьке в это утро было не до него, а Ксюша ограничилась лишь осуждающим взглядом. И поэтому маленький баловень решил напомнить о своих правах, которые с великим трудом отстоял вчера вечером.

Он вытер губы салфеткой и деловито осведомился:

- Маменька, вы уже приказали заложить для нас коляску?

Графиня прекратила метаться по комнате и с недоумением уставилась на своего отпрыска.

- Какую коляску? - Изумление ее было неподдельным. - Ты думаешь, о чем говоришь?

Павлик капризно надул губы.

- Ты обещала вчера... - Он повернулся к Ксении. - Скажи, маменька вчера говорила или нет, что позволит нам прокатиться за усадьбой?

Ксения растерянно посмотрела на сестру. Ей, как и Павлику, более всего на свете хотелось, чтобы Наташа выполнила свое обещание. Но разве могла она на том настаивать, когда вся их жизнь в одночасье перевернулась вверх дном?

- Нет, я не отказываюсь от своих слов, - слегка помедлив, произнесла Наталья. - Но, думаю, с прогулками пока следует повременить. Я не хочу, чтобы вы попали в руки этих негодяев. - Она кивнула в сторону озера. Сейчас совсем не безопасно выезжать за пределы усадьбы.

Она подошла к Павлику и, положив ладонь ему на затылок, развернула сына лицом к себе.

- Надеюсь, ты понимаешь, что мне придется в чем-то важном уступить князю, если ты попадешь к нему в руки. Ведь он непременно этим воспользуется, чтобы досадить мне. Ты хочешь, чтобы твою маменьку оскорбляли какие-то гадкие и невоспитанные люди?

- Князь совсем не гадкий! - Закусив губу, Павлик смерил мать негодующим взглядом и, дернув сердито головой, выскользнул из-под ее ладони. - Вчера он спас меня два раза, а ты даже не поблагодарила его как следует, - произнес он осуждающе и вполне резонно добавил: - И потом, он сердится на тебя, а не на меня.

Ксении захотелось нырнуть под стол и отсидеться там до тех пор, пока громы и молнии, которые сестра готовилась обрушить на голову собственного сына, не иссякнут и не смогут отлететь к его молодой тетке рикошетом.

Но графиня лишь покачала головой и вполне спокойно ответила:

- Вчера я не предполагала, что князь поведет себя столь неблагородно. Он лишил нас дороги, от которой многое зависит в нашей жизни, и все ж это не значит, что мы только обороняемся. Князь должен узнать, что мы совершенно его не боимся. И я не думаю, что его люди посмеют проникнуть теперь в наши угодья. Пожалуй, я позволю вам покататься недалеко от усадьбы. Но заклинаю тебя, Ксюша, - она перевела строгий взгляд на сестру, - не забирайтесь в лес, не подъезжайте близко к дороге и к озеру. Иначе эта прогулка станет для вас последней. В парке довольно места поиграть в мяч и поохотиться за бабочками.

- Ур-ра! - Забыв о хорошем воспитании, Павлик повис на шее у матери. Ты самая лучшая из всех маменек! - провозгласил он торжественно и поцеловал ее в щеку. - Я знал, что ты не обманешь!

Наташа слегка отстранила его и погрозила пальцем.

- Я свое обещание сдержала, но и ты должен пообещать мне, что будешь слушаться Ксюшу и не перечить ей, когда она решит возвращаться домой. Наде, -юсь, вы не заставите меня беспокоиться и переносить обед на более позднее время?

- Вот ей-богу, маменька, - Павлик перекрестился, - на обед мы не опоздаем.

- Но все-таки возьмите с собой что-нибудь перекусить, - Наташа посмотрела на сестру. - И не забудь плед. Земля еще сырая, и можно простудиться, если сидеть просто на траве.

Ксения хотела возразить, что они с Павликом не престарелые матроны, чтобы провести все отведенное им для прогулки время, сидя на траве. Хотя в словах сестры был свой резон, и Ксения приказала Марфуше захватить с собой два пледа и корзинку с пирогами и клюквенным морсом, особенно любимым Павликом.

Стоя на высоком парадном крыльце, графиня проводила взглядом выезжающую за ворота коляску. Павлик помахал ей рукой и что-то весело прокричал. Ксения повернула свое непонятно отчего сияющее лицо и тоже улыбнулась. Ей несказанно шла новая шляпка, которую она надела опять же по настоянию Павлика. И Наталья с грустью подумала, что сестра очень хороша собой и она совсем не вправе мешать ее счастью, конечно, если это самое счастье когда-нибудь постучится в их ворота.

Графиня сердито дернула плечом. Совсем не те мысли посещают ее голову. И ей даже стало немного обидно, что сестра и сын совсем не разделяют ее тревоги о судьбе имения. Хотя она никогда близко не подпускала Ксению к обсуждению подобных вопросов, но все же ей хотелось, чтобы та с сочувствием восприняла ее опасения.

Наталья вздохнула и окинула взглядом дальние леса и виднеющиеся тут и там вовсю зеленеющие поля. Рожь и пшеница после дождей хорошо пошли в рост. И ячмени, и овсы в этом году тоже неплохие, лишь бы в июле, когда посевы заколосятся, не ударила засуха. Графиня привычно окунулась в повседневные заботы и подумала, что это к лучшему, что сын и сестра уехали с ее глаз подальше. Иначе она бы то и дело срывала на них раздражение, и это привело бы к новым осложнениям, но уже внутри ее собственного дома.

Кинула последний взгляд в сторону коляски. Легкий экипаж с откинутым верхом продолжал мелькать среди поросли молодого березняка, подступившей почти вплотную к усадьбе, и графиня вознамерилась было покинуть крыльцо. Но тут в ворота въехал запыленный всадник с красным от жары лицом. И она тотчас переключила на него свое внимание.

- Что, Корнила, - спросила она своего управляющего, едва он достиг крыльца и неловко спешился возле него, - узнал что-нибудь?

Тот огорченно развел руками. Полное лицо его перекосилось, словно бедняга только что отведал прокисшей браги.