Мир-Цирк - Барри Лонгиер

– Если смогу, Великий Камера.

– Цирки на Момусе умерли из-за отсутствия зрителей. Этот Хамид нашел решение?

Зазывала пожал плечами:

– Великий Камера, когда я задал этот же вопрос Великому Хамиду, его ответ был загадочен.

– Он же не рассчитывает на солдат, а? Алленби не пустит их на планету.

– Великий Камера, он только посмотрел вверх и сказал: «Зрители обеспечены».

Куулис посмотрел на старика, сидящего на низком каменном барьере, окружающем Большую Арену. Хамид смотрел на манеж. Инспектор Арены оглянулся на Джеду и Даввика, пожал плечами и попытался еще раз.

– Хамид, я говорил не только с Дисусом, но и с самим Великим Алленби. Он не растрогался; солдаты останутся на спутниках.

Хамид шевельнул губами:

– Алленби видел парад-алле?

Куулис вздохнул:

– Это не имеет значения.

– Если бы Алленби видел парад, он не смог бы отказывать цирку в жизни.

– Хамид, Алленби заботится обо всей планете Момус. В отличие от нас, цирк для него не весь мир.

– Нас?

Куулис, казалось, обиделся.

– Да, нас.

– Если цирк умрет, Куулис, у тебя все равно останется Большая Арена. У нас не останется ничего.

Куулис плюнул в опилки.

– Хамид, ты не понимаешь. Ради твоего цирка я разорил семью.

– За четверть сборов.

– Без зрителей это двадцать пять процентов от нуля. – Куулис хлопнул руками по ногам. – Без солдат твой цирк – и моя Арена – пропадут. Это и мой мир, Хамид!

Старик поднял голову и кивнул:

– Я должен извиниться перед тобой, Куулис. – Он потянулся за кошельком, потом пожал плечами. – Но я стольким людям должен за очень многое.

Куулис улыбнулся и сел рядом со старым наездником, потрепав его по колену.

– Я запишу это на твой счет.

Джеда поднял руку, потом опустил ее:

– У нас нет медяков, отец. Я не вижу иного выхода.

Старик повернулся к лесорубу:

– Что ж, Даввик, будь по-твоему. Кони... твои.

Даввик посмотрел вниз и покачал головой:

– Это не то, чего я хочу, Хамид. Поверь, я бы предпочел, чтобы ты сохранил их. – Он кивнул на больших ящеров, дрессируемых на дальней стороне Арены, потом наверх, где униформисты устанавливали опорные стойки для проволоки и трапеции. – Но ни мои желания, ни твоя воля не накормят артистов и животных.

Хамид кивнул:

– Заботься о них, Даввик.

Джеда подошел к Хамиду и ласково положил руку на плечо старика:

– Я буду там, отец. И присмотрю за ними.

Старик посмотрел сыну в лицо:

– Ты пойдешь с Даввиком?

Джеда кивнул:

– Я наездник, а... в твоем цирке нет коней.

– Я буду хорошо платить ему, Хамид. – Даввик обнял Джеду за плечи. – А если твой цирк все-таки заработает, я продам тебе коней обратно.

– Спасибо, Даввик.

Лесоруб кивнул, потом повернулся к Джеде:

– Нам надо идти.

– До свидания, отец.

Хамид, закрыв глаза, накрыл руку сына своей и сжал ее. Потом он услышал удаляющиеся шаги. Куулис покачал головой:

– После того, как мы отсыплем немного мовиллов кредиторам, мы сможем прожить на медяки Даввика еще месяц, – возможно, меньше. А потом?

– У меня в голове пусто, как в кошельке, Куулис... – Старик поднял голову и увидел, как на платформе, установленной на мачте, униформист изображает, будто оступается с проволоки. Он споткнулся, но быстро схватился за стойку позади платформы. Куулис вскочил и поднес к губам сложенные рупором руки.

– Сломаешь шею, дурак, и сам потом оплачивай свои похороны!

Куулис повернулся и увидел, что Хамид ковыляет на костылях прочь.

– Быстро, Куулис! Собери труппу. Торопись!

Старший сержант Левек осмотрел индикаторы и отрегулировал настройку, едва касаясь кнопок. Когда огромный механизм пережевывает сине-зеленую сульфидную жилу, лишняя капля масла, упавшая в дробилки, может рассеять легкую пенную массу.

– Ты должен следить за этим, Бейлис. Избыток пены может по-настоящему застопорить все работы.

– Прошу прощения, сержант. – Бейлис оторвал руку от пульта и потянулся за кошельком под бело-лиловой мантией жонглера.

– Не отрывайся от пульта! – Рука жонглера торопливо вернулась к управляющим кнопкам. Левек покачал головой. – Послушай, Бейлис, я думал, мы договорились: ты не платишь мне каждый раз, когда совершаешь ошибку. Просто больше так не делаешь.

– Да, сержант. Я сбился.

Левек погладил стену кабины, на которую опирался, и похлопал по ней.

– Ты насобачишься. Еще пару недель, и Горные Егеря вернутся на спутники, а вы, ребята, будете разрабатывать карьер сами.

Бейлис оглядел ручки настройки, индикаторы и подающую ленту:

– Мы вышли на финишную прямую, сержант.

– Хорошо. Можешь запустить автоматику.

Бейлис щелкнул переключателем, откинулся в кресле и вздохнул.

– Столькому научиться за две недели – многовато.

– Потруднее, чем подбрасывать мячики, а, Бейлис? – Жонглер улыбнулся, полез за пазуху и вытащил четыре красных шарика. Левек взял их и отступил к задней стене кабины, чтобы было побольше места. Решительно сжав челюсти, сержант встал поустойчивее, сосредоточил взгляд на воображаемой высшей точке траектории и начал подбрасывать мячи Его руки двигались в ровном ритме, так что в воздухе было не меньше двух мячиков одновременно.

– Теперь одной рукой, сержант! – Левек подбросил три полных цикла одной рукой, потом сбился с ритма и уронил шарики. Бейлис засмеялся. – Ты насобачишься.

Левек собрал шарики и подал Бейлису:

– Вот.

– Оставь себе, сержант. Я принес их для тебя.

Левек кивнул:

– Конечно, только чтобы оплатить извинения.

– Конечно. – Бейлис улыбнулся. – Мне будет не хватать тебя, когда Егеря вернутся на спутники.

Левек открыл рабочую сумку и убрал шарики. Выпрямившись, он кивнул жонглеру.

– Что ж, Егерь должен выполнять приказы. – Левек хлопнул Бейлиса по плечу. – Но это не означает, что мы никогда больше не увидимся. Каждые несколько недель сюда будет спускаться команда техобслуживания.

– Однако...

– Мы отвлеклись. Тебе лучше проверить индикаторы. – Левек повернулся и посмотрел на карьер через пыльный бортовой иллюминатор.

Километр в поперечнике и восемьсот метров в глубину в самой нижней точке, карьер походил на огромную ступенчатую чашу. На каждой ступени вереницы огромных механизмов, с подведенными к ним энергетическими кабелями и трубами с водой и цементным раствором, грызли стенки чаши, расширяя ее и добывая медь, серебро, железо и мышьяк для оборонительных спутниковых линий и орбитальных баз военной миссии.

Его взгляд привлекло движение в карьере, и Левек, дотянувшись до пульта перед Бейлисом, хлопнул по оранжевой клавише. Подача энергии к механизмам прекратилась.

– Что случилось, сержант?

– Что-то в карьере. Звони. – Пока Бейлис связывался по радио с контрольным центром карьера, Левек открыл боковую дверь и вышел на узкий мостик. Далеко справа по ступеням карьера прыгало огромное зеленое животное. За считанные секунды оно достигло дна и нырнуло в дурно пахнущую лужу жидкой глины.

– Бейлис, иди сюда и принеси монокуляр. – Когда Бейлис подошел, Левек взял монокуляр и сфокусировал на животном в луже. – Ты только погляди! Бейлис, клянусь, можешь забрать мои нашивки, если я когда-либо видел нечто подобное!

Бейлис прищурился от бьющего в глаза солнца:

– Это большой аркадский ящер, сержант. Никогда не видел их здесь, в пустыне, так близко к Куумику.

– Он что-то тащит. – Левек проследил через монокуляр путь, проделанный ящером. – Похоже на трос или веревку. Посмотри-ка. Наверху справа.

Бейлис взял монокуляр и навел резкость. За ящером наблюдала уже целая толпа. Веревка, похоже, была прикреплена к высокому столбу на краю карьера. Бейлис повернулся. По другую сторону карьера собралась еще одна толпа. Ящер, переплыв лужу жидкой глины, прыгнул на ступени слева, по-прежнему таща веревку. Когда животное исчезло за противоположным краем карьера, провисшая веревка натянулась. Левек взял монокуляр и увидел, что веревку закрепляют на другом высоком столбе. На столб вскарабкался человек и встал на верхушке, помахав толпе. Левек даже расслышал приветственные крики. Человеку подали длинный, белый шест. Балансируя шестом, человек пошел по веревке над карьером. Через несколько мгновений только воздух был между узкой раскачивающейся тропой и верной смертью. Левек переключился на более сильную линзу и увидел, что это мужчина, старик.

– Бейлис, кто это?

– Сержант, это Великий Тара из канатоходцев Риеттов. Дух захватывает.

– Он так стар...

Бейлис наблюдал за Левеком: сержант Егерей буквально шел по веревке вместе с Великим Тарой. Когда тот достиг середины пути, над карьером поднялся ветер и подхватил желтую мантию старика. Левек затаил дыхание. Старик сел на веревке и наклонил шест навстречу ветру. Ветер стих. Старик сделал на веревке кувырок назад снова оказался на ногах. На мгновение он зашатался, потом пошел дальше. Несколько жизней спустя Великий Тара стоял на вершине столба на противоположной стороне карьера. По обеим сторонам веревки раздавались приветственные крики, и взвились плакаты, на каждом по букве, гласящие: «БОЛЬШОЙ АТТРАКЦИОН ХАМИДА – ТАРЗАК». Толпа разошлась.