Здравствуй, 1984-й (СИ) - Иванов Дмитрий

Следующий день начался с паломничества соседей, потом ещё раз приехал мент и взял показания, а уж потом ближе к вечеру, приехали дед с бабкой малыша. Два ещё полных сил счастливых человека. Приехали не просто так, а с подарком.

Мне подарили магнитолу Эврика-302. Я, разумеется, не стал морщиться, мол, третий класс, а реально обрадовался. Бабка их, конечно, не отпустила просто так, а накрыла стол, и мы просидели до прихода отца, который будучи подшофе радостно включился в празднование.

На последнем звонке всё было чинно, благородно, по-старому. Зал, украшенный шариками и лозунгами, красивые десятиклассники уже готовящиеся отмечать праздник, бугай-выпускник и девочка с колокольчиком у него на плече. Девочки все в форме, и наши восьмиклассницы и десятиклассницы, смотрится очень неплохо и вызывает ностальгию, на уроки нас не заставляли носить форму, а тут прям цветник. Парни меня одобрительно хлопали по плечам, девочки смотрели благосклонно, и можно было даже подумать, что, при желании, могу с кем-нибудь сблизиться. Однако, Галка вчера вечером выжала из меня все соки.

— Я как представлю, что моя дочка пропадёт, так зубы сводит от страха, — пояснила она свой необычный пыл.

Подошла ко мне и Архарова и позвала опять на игру в «мафию», я обещал подумать. На самом деле я идти не собирался — они уже и без меня играли три раза, и чего-то я им не нужен был. Я не обиделся, но терять время на детскую игру и на замороченные варианты отношений со слабым полом не хотел. Галка сказала, что могу, хоть каждый день приходить и без алкоголя. Я, правда, злоупотреблять не хотел, да и последнее время начал усиленно себя приводить в форму, даже сварганил самодельный боксёрский мешок для отработки ударов.

Ещё через день меня вызвали в город в комитет комсомола. Это или из-за зональной школы или из-за младенца, или обе эти причины. До города ехал на автобусе, директорская машина уже в прошлом. Идя с остановки в горком ВЛКСМ, я вспоминал, как выглядит в будущем этот небольшой городок. Дороги лучше, дома красивее, на месте стадиона церковь блестит куполами, сейчас тоже есть церквушка, но деревянная и неказистая. Зайти, поставить свечку Толяновской маме? Маме за упокой, а малышу за здравие. По пути она, но стрёмно, вдруг увидит кто? А, будь что будет — скажу, что из любопытства зашёл. Захожу, на входе встречает сухонькая старушка и строго спрашивает:

— Крещёный?

— Мама крестила, правда, крестика с собой нет, — сознаюсь я.

Мне выделяют маленький белый крестик, веревочку и на сдачу с рубля свечек и поясняют, куда какую поставить. Быстро делаю дела и намереваюсь идти дальше.

— Толя, Штыба. Здравствуй, здравствуй, — раздаётся сзади знакомый голос.

Глава 19

Обернувшись, вижу Фаранову со статной высокой женщиной — её мамой. Обе в платках и длинных платьях блеклой расцветки. Я всё удивлялся, как такая монументальная женщина родила такую тростиночку как Аленка.

— Привет, Алён, здрастьте, теть Маш, — приветствую обеих. — Зашёл маме свечку поставил и за малыша найденного.

— И чего ты с таким хорошим парнем не дружила, — с улыбкой тетя Маша гладит мои вихры.

— Мааа-м! — с возмущением тянет ноту протеста Аленка.

— Ладно, пора мне, — пытаюсь закруглить беседу и не смущать девчонку.

— Стой, — строго сказала тетя Маша. — Погляжу, кто на улице идёт, а то нас однажды Николай Николаевич увидел.

Через полминуты мне разрешают выйти наружу. Конспирация, однако!

Так, о душе подумал, теперь можно и о теле. Иду в комитет комсомола, кирпичное двухэтажное здание, заполненное людьми. Там вовсю кипит работа. Ищу нужного человека, некто Корд Саша — инструктор. Хватаю за рукав смазливую мелкорослую блондинку.

— Извини, как мне Александра Корда найти?

— Не Александра, а Александру, — поправляет меня малышка. — Считай, нашёл уже, что хотел?

— Я думал это парень, извини. Я Анатолий Штыба.

— Поздравляю, — пфыкает комсомолка и пытается свалить.

— Да куда ты! Мне сказали тебя найти! — возмущаюсь я.

— А ты кто? — щурит глаза, очевидно близорукая, красотка.

— Штыба! Анатолий! — терпеливым голосом врача-психиатра повторяю я входные данные.

— Я поняла, не глухая. Для чего тебя вызвали, откуда ты приехал?

— А я знаю для чего? Мне наш комсорг школы Зина сказала, — теряюсь я.

Нет, я не ждал оркестра и хлеб-соль, но такое пренебрежение немного цапнуло мою детскую составляющую души. Взрослая ехидно ухмыльнулась и заметила — «Бардак»!

— А, Зиночка! Так бы сразу и сказал! Да, я ей звонила, а ты, значит, претендент на поступление в зональную школу? И за какие заслуги? — строго спросила комсомолка.

Мне происходящее активно не нравилось. Что значит претендент? И что за допрос?

— Александра, мне тут в коридоре отчитываться? Ты в курсе, что на допрос повестками вызывают, а не через Зиночку. И что за школа? Можно подробнее? — делаю вид недалекого парня.

— Зональная, в Красноярске, сегодня утром пришло направление на тебя из комитета комсомола области, не придуривайся! Откуда ты вылез? — почти зло спрашивает она.

— А ты сама, что ли, хотела туда поехать? В Красноярск? «Так там девять месяцев полярная зима, дети рахитами вырастут», — издеваясь над ней, выдаю цитату из кинофильма будущего.

— Есть и другие школы, где девять месяцев лето, — не понимает моей издёвки она.

— Харе! Зачем ты меня вызвала, я понял, я домой поеду, раз других вопросов нет, — поворачиваюсь к ней тылом и ухожу.

— Стой, — пыхтит она, уцепившись за мои брюки.

Но я сильнее, и тащу как паровоз упирающуюся комсомолку к выходу.

— Корд, Саша, а что тут за бардак, — удивлённо спрашивает высокий парень лет тридцати. — Отпусти парня, что он сделал тебе?

— Жениться не хочу на ней, вот, она меня вызвала и стращает, — моментально жалуюсь её начальнику.

— Ладно, это лирика. Штыба приехал? Как приедет, сразу ко мне! — говорит парень.

— Вот он и есть Штыба, — сдаёт меня с потрохами Александра. — Не говорит за что ему направление сделали.

— Саша, ты иди, наверное, по своим делам, — мягко говорит парень и добавляет. — Он за неделю и школу от пожара спас и вчера вот ребенка нашёл украденного, а врачи сказали, что, если бы не Толя, малыш бы до утра не дожил. Чем не передовой комсомолец? Жаль мы тебя поздно заметили, но старшие товарищи помогли.

Вот чешет, как по писаному, аж заслушался я.

— Да он, да я, — пыталась вставить слово девушка, но под напором руководителя вынужденна была уйти.

— Не обращай внимания, мы её раньше планировали в зоналку, ничего страшного, на следующий год отправим. В армию ей не идти, а год она и здесь поработает, наберётся, может, ума, — пояснил Сергей, как он представился.

Повел он меня в свой кабинет, тот не поражал роскошью, но был из двух комнат и приёмной, маленькой, плохо освещённой лампами, зато с секретаршей. Впрочем, та точно была не комсомолка по причине предпенсионного возраста. Она осмотрела нас, и я узнал отчество Сергея.

— Сергей Сергеевич, Вам опять из нашего горкома звонили, сказали, наберут через двадцать минут, то есть уже через десять, — сказала тетка, сверившись с записями у себя на столе.

— Ну что, Анатолий, во-первых, я хочу тебе вручить вот эту грамоту за спасение ребенка, — он действительно вручил мне почетную грамоту, которую я мельком просмотрел. Во-вторых, комитет комсомола принял решение тебя как сознательного и отличившегося комсомольца отправить на учёбу в зональную школу в городе Красноярске. Дорога за наш счёт, проживание обеспечат на месте, питание тоже. Но стипендию будут платить с сентября, так, что ты уж возьми на карманные расходы деньги.

Беру листок бумаги с четверть обычного и читаю уже подробнее. Да, всё верно, к первому августа мне надлежит прибыть для сдачи экзамена в город Красноярск по адресу Ленинградская 34. Хотя, стоп! Первого уже экзамен по истории, надо приехать немного раньше, ну, или с утра с самого.